Страница 21 из 110
– А что ваш отец? – продолжил Измайлов.
– Отец? Отца я люблю, но он далеко – в Вологде. Муж спас его от долговой ямы, и мы ему по гроб обязаны… – Оленина спохватилась. – Простите, я не хотела. Пока я сидела здесь, мужа похоронили без меня. Вот так.
Её лицо затуманило облачко грусти. Мне вдруг захотелось коснуться этих нервно сплетённых пальцев, вынуть из них невольную дрожь.
– Это вы убили мужа? – внезапный вопрос Измайлова прозвучал, как удар хлыста.
– Господь с вами! – Татьяна Юрьевна отшатнулась от него и перекрестилась, её лицо вспыхнуло.
Мы с Ильским с негодованием воззрились на Измайлова, потрясённые его бестактностью.
– Я должен был спросить, – объяснил мой приятель без тени смущения. – Идём дальше.
Я повёл плечами и посмотрел на охранника: тот оставался бесстрастен, только лицо заметно порозовело, – в комнате было хорошо натоплено. Лев Николаевич рассердил меня: он учинил бедной женщине настоящий допрос, но я понимал, что только у него был какой-то план спасения Олениной, – меня же её рассказ не привёл ни к каким озарениям.
– Расскажите нам про лекарства, которые принимал покойный: от чего они прописаны, кто покупал и как он их принимал?
– Павел Сергеевич не был крепок телом, кроме того, часто после приступов ревности или простого раздражения, он жаловался на сердце. Доктор Рейль прописал ему сердечные капли, успокоительное в порошках и порошки для желудка. Мы покупали их в ближайшей аптеке.
– Кто – «мы»?..
– Иногда слуги, иногда я сама.
– Кто же покупал лекарства в последний раз?
– Я. В тот раз мне пришлось купить и капли, и порошки.
Возникла невольная пауза. Было понятно, что этот аргумент обвинение обязательно вытащит на белый свет.
– Кто давал лекарства вашему мужу?
– Чаще всего, он принимал их сам, Марфа обычно приносила воду, изредка лекарства давала я сама.
– Ладно, – вздохнул Измайлов. – В тот вечер вы вызвались сходить за лекарством, потому что собирались показать Смородиной вышивку, – так мне говорил Пётр Евсеич.
– Верно, – кивнула Оленина.
– Почему вы не принесли вышивку?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Я так задумалась о лекарстве, что сходила в комнату мужа, взяла порошок и забыла зайти к себе. У вас такого не бывает?
– Нет, – довольно резко ответил Измайлов. – Как вы отличаете один порошок от другого?
– Они лежат в разных бумажных пакетах, на одном написано «усп.», а на другом – «жел.» Мы все их так отличаем.
– Значит, пакеты с порошками похожи друг на друга. А могли вы по ошибке взять порошок из другого пакета?
– Но я не брала из другого пакета…
– Ответьте на мой вопрос, пожалуйста.
– Если бы я нечаянно взяла успокоительное из другого пакета, – медленно начала Оленина, – муж просто бы почувствовал сонливость. Доктор Рейль сказал, что доза превышала обыкновенную.
– Вы правы, – Лев Николаевич бросил внимательный взгляд на замершую Татьяну Юрьевну. – Вы совершенно правы. Вы не заметили, случайно, беспорядка, когда вошли в комнату? Все лекарства были на своих местах?
– О, это я помню точно: всё было в порядке. Мой муж – аккуратист, ведь он работает в банке. На столике у кровати впереди всегда стоят два пакета с порошками, а сзади – бутылочка с сердечными каплями.
– Как вы думаете, пока вы отсутствовали, кто-нибудь ещё выходил из столовой?
Она задумалась:
– Кажется, никто… Ну, Марфа выходила, чтобы принести воды.
Измайлов вдруг показался мне орлом, высматривающим жертву: он ухватился за край стола обеими руками.
– Вы знаете, сколько осталось порошка в каждом из пакетиков?
Татьяна Юрьевна посмотрела на его руки и кивнула:
– В пакете с успокоительным лежало десять доз порошка, столько и должно остаться; в пакете с желудочным – шесть, но поскольку одну дозу я унесла в гостиную, там должны лежать пять доз.
Мой друг поостыл, как будто этот ответ что-то решал, отпустил край стола и вновь стал поглаживать подбородок:
– Теперь о записке: «Я ухожу от тебя. Татьяна».
Оленина вздрогнула и взялась пальцами за кончик шали.
– Расскажите, как всё произошло.
– Я встала довольно рано и только вышла из комнаты, как услышала звонок – он у нас громкий. Обычно открывает Клим – наш слуга, но я думала, что есть новости от Рейля: он забрал с собой стакан, из которого пил муж. Оказалось, что это посыльный с письмом для мужа. Я сказала Климу, что сама отдам письмо. Потом поднялась наверх и отпустила Марфу от постели Павла Сергеича. Сидела довольно долго и решила взять в своей комнате книгу, чтобы скоротать время.
– А письмо? – перебил Измайлов.
– Положила на столик рядом с кроватью.
– Вы его не вскрывали?..
– Нет, конечно, – Татьяна Юрьевна гордо вздёрнула подбородок, – оно было адресовано мужу.