Страница 23 из 26
кой начинается широкий распадок. По нему бежит говорливый,
незамерзающий ручей, который берёт своё начало вверху, под
Кучумом. Там Загбой ещё не был никогда. Застывший облик
грозного Эскери предупреждает: ходить под голец нельзя, там
смертельная опасность. И Загбой не ходит, понимает, что зря
рубить кедровую чину люди не будут. Он знал, что где-то там
погибло много охотников, может быть, в их числе и первый муж
Ихтымы, Батыр. Однако любопытный характер не дает покоя.
Четыре года назад Загбой поднимался на невысокий голец,
что стоял чуть севернее Часки. Он видел Кучум со стороны,
но рассмотреть, что там, так и не смог. Перевал, разделяющий
Кучум и Часки, был ещё выше и не давал каких-то объяснений.
75
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
Единственное, в чем убедился: два гольца разделяет широкое,
глубокое плато, на котором, возможно, находится большое
озеро. Так бывает почти всюду, потому что древние горы Вос
точного Саяна поднялись в результате вулканического действия,
и многочисленные кратеры заполнены водой.
С самого утра от последней стоянки Загбой более внима
тельно осматривает местность, стараясь увидеть хоть что-то,
что бы могло заинтересовать его опытный глаз. Специально
направляет Асылзака по удобным прилавкам, по извилистой
долинке замёрзшей реки, вдоль круто спускающегося отрога.
Объяснение такому передвижению простое: охотник ищет следы
людей, кто когда-то провёл ночь у ручья. А «режущее» движение
выбрано потому, что Загбой надеется пересечь ход русских, если
они шли в направлении чины или обратно. Он тщательно осмат
ривает подозрительные места, подходит к деревьям, у которых
недавно сорвана кора, внимательно анализирует направление
сломанных веток. Но всё напрасно: сухие деревья повалены
ветром и временем, кора содрана когтями медведя и рогами
марала, а заломленные ветки оборвала кухта. Слишком много
дней прошло с тех пор, когда в этих краях ходили люди. Снеж
ный, двухметровый покров скрыл все следы. Загбою остаётся
только лишь одна надежда: может быть, что-то прояснится на
стоянке у чины.
К знаменитому кедру вышли неожиданно. За гривкой кара
ван спустился в распадок, по снежным надувам люди и олени
перешли через открытый ключ и за вековым кедрачом оказались
на просторной поляне, на краю которой запорошилась зимним
покрывалом небольшая охотничья изба. Вокруг зимовья — чи
стая перенова, следы мелких пушных зверей, да чуть в стороне,
у кромки пихтача, прокопытил бродяга сокжой.
Не доходя до жилища, Загбой приостановил караван и, пре
жде всего, прочитал зимнюю книгу. Под разлапистый кедр на
топтана тропа: любопытный аскыр каждый день приходит на
помойку. Может быть, интересуется старыми костями зверей
или ловит на потаржнине мышей. Туда же тянется одиночный
след горностая. Вон там, на перемежье, до последнего снегопада
в зимовье была росомаха, зашла в открытые двери, перевернула
76
ТАЙНА 0 3 6 Р А к у ч у м
пустую посуду, побывала на помойке и, не найдя там чего-то
существенного, опять ушла в гору, на Кучум.
Никаких следов присутствия человека. Загбой осмотрел всё
внимательно, со свойственной ему дотошностью, но, к большому
сожалению, признал, что тех людей, кто оставил следы у ручья,
здесь не было. Можно только предполагать, что русские спусти
лись с гольца или, наоборот, поднялись на него после ночлега,
прошли это место стороной. Но в то же время, к своей радости,
он обнаружил метки своего друга Калтана, который заходил
сюда, в эту избу во время позднего листопада. Именной знак
охотника — стрела, пробившая небольшой треугольник, вер
тикальный ромб с двумя отростками в верхнем углу, и жёлтый
лист берёзы, приколотый острым сучком над входом в избу,
рассказали Загбою о том, что золотой осенью, где-то неподалёку,
Калтан добыл сохатого, но здесь стоял недолго, проходил мимо,
к месту промысла, ночевал только один лишь раз.
Новость была кстати. Проходя в этих местах, кыргыз мог
что-то знать или даже встречаться с пропавшей экспедицией.
Но где сейчас, в это время, искать Калтана с семьёй? Тропа
охотника — что переменчивый ветер: сегодня дует в одну сто
рону, а завтра в противоположную. Остаётся только надеяться
на то, что кыргыз придёт на покруту к Агафону, но только когда,
и придёт ли?
С молчаливого согласия Загбоя аргиш остановился на от
дых. Теперь уже никого не надо было ждать и подгонять, все
знали свои обязанности без лишних слов. Выбрав на дрова су
хое дерево, Асылзак уже стучал топором в недалёком кедраче.
Мухой освобождал оленьи спины от груза. Загбой подвязывал
к ногам вьючных животных чанхай и отпускал их на свободу.
Над крышей зимовья заклубился дымок: Николай Иванович
затопил каменную печь. Костя нёс от ручья казан с водой. Миша
рубил мясо.
Через час таёжная поляна преобразилась. Морозный воздух
наполнился ароматом свежезаваренного чая, варёного мяса,
испечённых лепёшек. В переплетения промёрзших веток вкра
дывался едкий дым двух огней, неподалёку от избушки вырос
лохматый чум. Несмотря на большие размеры зимовья, Загбой
77
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
наотрез отказался жить в деревянной клетке, предпочитая спёр
тому воздуху обычные условия родного жилища. Его примеру
последовали Мухой и Асылзак. Отец с сыном уже перенесли
свои спальники и вещи под сохатинные шкуры. Русские посе
лились на нарах охотничьего зимовья.
Обедали все вместе, у костра, под открытым небом. Ели
варёную, а затем обжаренную сохатину, пышные лепёшки, что
испёк дежурный по кухне Костя, запивая еду купеческим чаем
из далёкой Индии.
После сытной трапезы отвалились, принимая благодатное
тепло костра. Какое-то время молчали, переосмысливая прой
денный путь. Каждый думал о единственно верном решении:
как дальше действовать. В то же время с интересом ждали, что
скажут старшие. А старших в настоящий момент было двое.
Первый из них — Загбой, проводник и мудрый следопыт. Вто
рой — Николай Иванович Залихватов, начальник поисковой
экспедиции. Оба авторитеты в области своего дела. И что теперь
делать маленькому каравану, зависело только от них. А от кого
именно, предстояло выяснить в эти минуты.
— И что теперь? — не вытерпел Миша.
— Что?! — освободившись от гнетущих мыслей, вздрогнул
Залихватов.
— Ну, куда идти-то, что делать?
— Пойдём к гольцу. Экспедиция была там, следы надо ис
кать наверху, — он махнул головой в сторону Кучума. — Это
единственный путь...
— Хоти, отнако, незя, — потемнел лицом Загбой. — Там,
чина, Эскери живи. Люти пропатай. На голец никто не хоти,
там — смерть.
— Вот именно. Поэтому я и должен выяснить, почему там
пропадают люди. Это не для того, чтобы мне написать отчёт.
Двадцать пять человек... Пропали без вести, это не шутка... Это
не иголка в стоге сена.
— Но Амака, Эскери, Харги!.. — попытался было возразить
Загбой. — Хоти нельзя...
— А ты не ходи, я сам пойду, — сурово посмотрел на эвенка
Залихватов. — Здесь недалеко, обойдусь без проводника.