Страница 26 из 26
глаза округлились, как у тайменя. Закрутил головой в поисках
опасности. Однако крепится, старается казаться смелым.
Рядом насторожился Чабой, закрутил носом, зашевелил нор
ками, напрягся пружиной капкана, осторожно подался вперёд.
По поведению кобеля видно, что почуял зверя, но не соболя,
а какого-то более крупного хищника. Стараясь не подшуметь до
бычу, кобель заюлил скользким налимом между кустов. По плот
ному, надувному снегу пошёл хорошо, утопая по лодыжку.
«Может, и прихватит зверя скрадом, если “сторож” не вы
даст», — подумал Загбой и искоса посмотрел на небо.
Но ворон выдал. Одиночно, редко заклекотал неповторимым,
неприятным голосом, как будто по мёрзлой пихте ударили
обухом топора. Предупреждающий крик разнёсся далеко по
округе, раскатился над озером, отразился на отвесных скалах
Кучума, вернулся назад. И тотчас впереди, у края озера, из-за
большой кедровой колки стали подниматься чёрные блестящие
птицы. Спокойно, не спеша, без крика, медленно, вальяжно, как
и подобает настоящим хозяевам диких гор. Они не орали запо-
лошным голосом, как это делают простые деревенские вороны
при появлении человека. Они просто нехотя уступали место
более разумному существу, который вторгся в их владения.
Десять, двадцать, тридцать или все сто птиц, слетевшихся на
85
ВЛАДИМИР т о п и л и н
небывалый пир со всей близкой и далёкой округи. Сделав круг
почёта, вороны почтительно расселись на некотором расстоянии
на вершинах кедров и так же, без лишней суеты, крика, стали
с интересом наблюдать, кто бы это мог нарушить их покой в та
кой неподходящий час.
Но люди не обращали на них никакого внимания. Не пово
рачивая головы, Загбой упрямо шёл вперёд. Может быть, только
Асылзак, с его легковосприимчивой душой, вспоминая слова
следопыта, со страхом косился на верных слуг хозяина гор.
И случилось то, чего ожидал увидеть эвенк. Когда они
наконец-то вышли из-за кедровой колки, перед ними предстало
грязное поле трапезы диких животных: многочисленные дыры под
снег, растерзанные внутренности, остатки плоти и кости, валяв
шиеся повсюду. Всё место обильно загажено птичьим и звериным
помётом. Это наводило на мысль, что пир длится не один день.
Много лет назад, в далёком прошлом, на берегах Харюзовой
речки Загбой видел своё погибшее племя, когда голодное, оди
чавшее собачье стадо доедало трупы своих мёртвых хозяев. Берег
реки был усыпан человеческими костями, а над тайгой витал
смрад от разложившейся плоти. Так же, как и сейчас, в ожидании
своей минуты над погибшим стойбищем у холодных чумов на
лиственницах сидели квёлые вороны.
Но сейчас картина пира была сокрыта под двухметровым
слоем снега. Здесь не было клиновидных чумов, разбросанных
вещей, брошенных в беспорядке нарт, лодок, посуды, орудий
труда, охоты и прочей хозяйственной утвари.
Для Загбоя представшая картина не казалась шокирующей,
как Асылзаку. Он молча посмотрел вокруг, неторопливо до
стал трубочку, забил её табаком, закурил и присел на корточки.
А юноша был охвачен мелкой дрожью. Ему чудилось, что он
видит логово самого Эскери. Ещё мгновения — и к ним на по
ляну выскочит какой-нибудь ужасный зверь и так же, как и этих
животных, растерзает его и Загбоя. Асылзак видел потаржнину,
понимал, что здесь произошло что-то страшное, но не представ
лял себе, что здесь кроме животных могут быть трупы людей.
А Загбой уже знал. Он видел, что именно здесь, на берегу этого
озера, погибла потерянная экспедиция. Он не сомневался в этом
86
ТАЙНА 0 3 6 Р А КУЧУМ
ни на кроху соли. Вопрос был в другом: как и почему погибли
люди? Может, их постигла та же участь, что его племя? Какая-то
страшная чума, оспа или горная болезнь захватили экспедицию
в этих горах. Или страшный голод, холод, свирепый ураган вне
запно ночью обрушились на спящих и в один миг лишили жизни
всех, кто находился на этом месте. А может, у охотника похолодела
душа, он вспомнил старую кыргызскую легенду — здесь, в этом
озере, и правда живёт дракон, охраняет золото Кучума и убивает
всё живое, кто только придёт сюда? Ведь живёт же в озёрах Тума-
нихи Большая рыба! Многие её видели, но никто не может дать
ей определяющего названия, так как она не похожа ни на одно
водное существо. И здесь... Живёт дракон, по ночам выходит из
воды и убивает всех, кто осмелится нарушить его покой...
От этого у Загбоя едва не остановилось сердце. А вдруг дракон
сейчас выйдет из-подо льда и убьёт их? И вот уже в отважном
сердце поселился страх. Страхи, как знойные вороны, закру
жились в голове. И рад бы не верить, но как дать объяснение
произошедшему?
Может, был бы один, развернулся, убежал подальше. Но
чувство стыда перед юношей останавливает охотника. Нет, он
не может бежать. Надо узнать, почему погибли люди. Ещё есть
время — Загбой посмотрел на голец, у Кучума закумарилась ка
менная вершинка, будет метель, завтра уже сюда не подняться.
Он выбил трубочку, бережно положил её во внутренний кар
ман и поднялся на ноги. Ещё раз осмотревшись, подошёл к одной
из выкопанных в снегу нор и пальмой стал расширять проход
к земле. Асылзак понял его намерение, не говоря ни слова, встал
рядом, стал ему помогать. В быстром темпе они проработали
около двадцати минут. Загбой откалывал снег, а юноша таяком
выбрасывал наверх смёрзшиеся куски зимнего покрывала.
Довольно скоро они добились желаемого результата.
Наконец-то металлическое жало пальмы ткнулось в податливую
мякоть. Ещё несколько усилий — и оголился бурый лохматый
бок животного.
— Сохатый? — осторожно спросил Асылзак.
Загбой отрицательно покачал головой, очистил рукой снег
с задней ноги и показал на копыто:
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
— Лошадь.
— Кони?! — удивлению юноши не было предела. — Откуда
здесь, в гольцах, кони?
Загбой шумно выдохнул воздух, ещё раз с силой ударил
пальмой по боку погибшего животного. Облезлый бок отозвался
бубном шамана, внутренности лошади были полностью выедены
хищниками и мышами.
— Здесь не только кони. Тут есе лючи... — тихо добавил он
и вылез наверх.
Где-то в стороне послышался загадочный шум. Охотники
вскинули ружья, приготовились стрелять. Из соседней дыры по
казалась засаленная морда Чабоя. Кобель уже успел попробовать
мяса и теперь тоже пытался выяснить источник переполоха.
Первыми обнаружили себя слуги Эскери — вороны. Недо
вольные появлением конкурентов, они резко, отрывисто закло
котали и, сложив свои могучие, сильные крылья, пикировали
с высоты к самой земле. А в перелесках слышались истошные
вопли кедровок, треск ронжи, какое-то хрюканье, кошачий
визг, вопли с подвыванием и угрожающий рык. Всё эти звуки
приближалось к потаржнине со стороны Часки с некоторой
скоростью. Но так как движение ещё оставалось невидимым, это
дало охотникам время для того, чтобы спрятаться за стволами
приземистых кедров. Асылзак бросился влево и теперь, пере
водя дух, старался успокоить нервную дрожь в руках. Юноша
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.