Страница 22 из 26
Для них переход оказался тяжёлым, лица почернели, обветри
лись, глаза потускнели, впали, носы и скулы заострились. Если
первые дни аргиша давались легко, с настроением, то последую
щие выходы давались всё труднее. Не каждый может выдержать
бесконечную гонку с утра до вечера, с последующей морозной
ночью, когда от холода стонет душа, а мускулы тела периодиче
ски стягивает судорога. А утром снова в дорогу...
Когда выходили из долины Хабазлака, шли наравне: Николай
Иванович, Костя и Миша с Асылзаком и Загбоем поочерёдно
топтали лыжню. В последние дни впереди шли только Загбой
и Асылзак, русские медленно брели по натоптанной дороге сзади,
на некотором отдалении. Эвенк понимал, что в этой безудерж
ной гонке за неизвестностью нужен продолжительный отдых,
в тепле, с хорошей едой, под сводами чума. И что стоит только
сказать слово, и в тот же вечер раскинется конусообразный шатёр
из шкур. Сложенный чум едет на спине Чигирбека, а мороженое
мясо и печень добытого позавчера сохатого забиты в потках
Уйкана. Но время и возможная перемена погоды, метель гонят
72
Т А Й Н А 036Р А к у ч у м
эвенка вперёд, отчего страдают не только люди, но и измученные
вьючные животные.
А Кучум всё ближе и ближе. Угрюмый, холодный, величавый
и могучий. Такой же, как и одноимённый хан, в честь которого
был назван этот огромный, остропикий, трёхглавый голец. Ка
жется, что своими размерами он занимает половину Восточно-
Саянской тайги, с востока на запад протянулся на десятки
километров, а высотой превосходит все близстоящие белки
практически в два раза. С севера к нему подходит Коштымское
белогорье. С юга из-за острых, гребнистых отрогов виднеется бо
лее низкий, туполобый Часки. По сравнению с господствующим
гольцом он более низок, приземист, сбит. Если приглядеться со
стороны, издали, с расстояния нескольких десятков километров
долго, внимательно, действительно можно представить, что на
приземистом троне восседает всемогущий господин, а рядом
в низком поклоне согнулась девушка.
Кучум показался во всей своей красе, как только экспедиция
вылезла на Кунгурский перевал. И сразу же голец потянул к себе.
Пошли, погнали оленей люди, стараясь достичь и покорить гра
циозную вершину как можно скорее. Всех шестерых охватило
влекущее чувство высоты, которое зовёт к себе тех, кто хоть
единожды, своими ногами покорил пусть даже небольшую вер
шину. Все шестеро болели горной болезнью, все были заражены
вирусом покорения высоты, каждый из них знал чувство по
лёта, охватывающее душу при восхождении. При приближении
к гольцу это чувство становилось сильнее.
Шух-шух — шуршат лыжи. Это Загбой идёт вслед за Асылза-
ком. Топ-топ — топотят ноги по лыжне. Это уставшие олени не
сут на себе тяжёлый груз. Хух-хух — слышится тяжёлое дыхание.
Это русские, подгоняя друг друга, спешат за караваном.
Впереди идёт Асылзак. Выносливый, крепкий юноша вот уже
несколько часов подряд широкими камусными лыжами топчет
дорогу. В свои восемнадцать лет он исходил немало тайги, боль
шую часть вместе с Загбоем, может идти без остановок с утра до
вечера, не считаясь с усталостью. Как и все кыргызы, Асылзак
невысок ростом, но всё равно на несколько сантиметров выше
своего учителя и наставника, кряжист, ловок и резок в действиях.
73
ВЛАДИМИР т о п и л и н
Может быть, единственный недостаток — ему не хватает терпе
ния, что необходимо хорошему охотнику в тайге.
Так думает Загбой, потому что в его жилах бежит горячая
кровь вольного охотника сибирской тайги. «Однако всё со време
нем проходит, и количество убежавшей и улетевшей из-под носа
добычи охладит пыл нетерпеливого юноши. И тогда всё встанет
на свои места», — с усмешкой поглядывая на Асылзака, думает
Загбой, вспоминая себя в этом возрасте. Главное, что сознание
парня заполонено уважением, сердце шагает в ногу с честью, а в
душе горит огонь справедливости.
Загбой знает, что Асылзак неравнодушен к его внучке, Уле.
Может быть, поэтому, желая встречи с девушкой, юноша охотно
выполняет все просьбы эвенка, слушается во всём и, уважая
его возраст, с самого утра топчет снег впереди маленького ка
равана.
Загбой идёт вторым по проторенной лыжне. В его обязанности
входит контроль за передвижением. Он показывает Асылзаку
направление, следит за оленями, грузом и общим настроением
в аргише. Увидев, что идущие позади люди отстают на приличное
расстояние, даёт команду на короткий привал, а почувствовав
восстановление сил, поднимает идущих в дорогу
За Загбоем в поводу идут семь завьюченных грузом оленей.
В передовиках, как всегда, Чигирбек, за ним Уйкан, ещё два быка-
орона из небольшого стада Мухоя, а за ними три проворные,
молодые, трёхгодовалые оленухи. На их спинах всё, начиная
от сложенного чума до иголки, так что люди идут налегке, без
котомок. Это значительно облегчает передвижение путников.
За оленями семенит Мухой. Внимательный кыргыз сам вы
звался смотреть за притороченной к спинам оленей поклажей.
Это даёт ему полное право идти сзади, по хорошо набитой лы
жами и оленьими ногами дороге. Как кажется самому Мухою, он
делает большое дело, внимательно следит за грузом, поторапли
вает русских и даже показывает дорогу. Однако Загбой видит,
что его друг просто старается избежать идти передом, топтать
лыжню. И на это у него всегда есть причины: то он вдруг не ко
времени подвернул ногу, то у его лыжи порвалась юкса или забо
лела спина. Охотник понимает, что старый друг просто ленится,
74
ТАЙНА о з е р д к у ч у м
но сказать слово в упрек не может, потому что Мухой старше
Загбоя на десять лет, ему шестьдесят. А годы надо уважать. Так
говорит закон тайги. Да и зачем Загбою что-то говорить, когда
у Мухоя есть отличная замена, сын Асылзак, который безро
потно выполняет любое слово отца и заменяет его, когда этого
требуют обстоятельства?
Русские идут позади всех, налегке, по пробитой лыжне.
Только у Николая Ивановича за спиной переброшен штуцер.
Но дорогое ружьё давит на плечи начальника экспедиции двумя
пудами усталости. А приторочить его к спине оленя у Залих
ватова не хватает совести — настоящий мужчина должен быть
всегда при оружии. Может быть, поэтому с каждым часом его
шаги становятся всё короче.
В этот день аргиш двигается ещё тише. Асылзак останав
ливается через каждые двести метров. При кратковременной
остановке олени ложатся и не хотят идти дальше. Русские во
обще идут где-то далеко позади. Мухой тяжело стонет: не пора
ли ставить чум? Но Загбой непреклонен. Охотник настойчиво
идёт вперёд, надо обязательно добраться под перевал, где стоит
хорошо знакомая чина, и только там зажигать костёр. А зачем так
надо? У следопыта на это две причины. Первая: эвенку хочется
дойти до основного стана, где на ночлег останавливаются все
охотники этого района. Вторая — более весомая, там он надеется
найти следы пропавших людей.
До остановки остаётся немного, вон там, за невысокой грив