Страница 16 из 26
возможности для общения с особами прекрасного пола во мно
гих местах России. Он видел важных дам великого Петербурга,
расфуфыренных москвичек, большегрудых, пышнотелых хохлу-
51
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
шек, проворных веселушек Оренбурга и конечно же скромных
сибирячек. Было с кем сравнить. Кто-то своим поведением
интриговал молодого человека, кто-то нарочито кружил голову
и даже подносил огонь к горячему сердцу. Однако по прошествии
времени, после перемены места жительства амурные страсти
быстро сгорали, не оставляя особых чувств, которые можно было
бы вспомнить с тоской. Расплывались чувственные черты при
глянувшейся Маши. Угасал кареглазый взор лукавой Наташи.
Растворилась в дыме прелестная улыбка пышногрудой Ольги.
И вот Уля. Она принесла новое, непонятное, необъяснимое
чувство. Сергей встречал и видел девушек очаровательней.
В ней, казалось, не было ничего особенного. Открытый взгляд,
улыбка, мягкий, спокойный голос, простота в общении, хруп
кость стройной фигуры, точность в движениях, в которых скры
вается сила духа, величие души и благородство сердца. И дрог
нуло несколько избалованное женским вниманием мужское
сознание. Не этот ли взгляд, подобно которому он никогда не
встречал в своей жизни, прожёг его зачерствевшую душу? А мо
жет, околдовал голос, что схож с журчанием зарождающегося
ручейка? Или ласковое прикосновение мягких рук, что подобны
душистым таёжным травам? И правда ли, что собственная душа
сливается с той душой, которая продлила тебе жизнь?..
Он неожиданно прикрыл своими горячими руками её малень
кие, тёплые ладони. Она вздрогнула, попыталась освободиться, но
Сергей держал хрупкие пальчики крепко, уверенно, как трепетный
куропат нежно прикрывает крылом свою возлюбленную. Уля ис
пуганно замерла, ожидая дальнейших действий. Широко открытые
глаза задержались в его взволнованных глазах. На мгновение воз
никла неопределённость, граничащая с непредсказуемостью.
— А-а-а, проснулся, отнако? — выглянула из-за спины дочери
Ченка. — Спал карашо?
Уля вздрогнула, резким рывком освободила свои руки, вско
чила с колен и, мгновенно покраснев до цвета осенней брусники,
потупив глаза, стала теребить пальцами суровую нить.
— Пашто пугался? — засмеялась Ченка и пыхнула трубкой. —
Бояться не надо, Улька не амикан, кушай не путет. Тебе, однако,
надо парку шить, руки-плечи мерить.
52
Т А Й Н А 0 3 6 Р А к у ч у м
Сергей согласно кивнул головой, покорно опустил руки вдоль
туловища, молча предлагая девушке сделать задуманное.
— Сто стоишь, как сухой пихта? Люча шдёт, — заметив за
мешательство дочери, подтолкнула Улю мать.
Девушка вновь опустилась на колени, медленно протянула
нитку к его плечам. Теперь она прятала глаза, смотрела куда-то
в сторону. Руки Ули дрожали мелкой дрожью, как будто впервые
в своей жизни добыла чёрного аскыра. Дыхание замерло, а на
прикушенных зубами губах выступила капелька крови. Быстро
измерив ширину плеч, она завязала узелок. Затем протянула ту
же нить по длине рук, сняла мерку от плеча до кисти.
— Что, нитки не хватает? Неужели мои руки такие длин
ные? — попытался пошутить Сергей.
— Хватает, — мило улыбнулась Уля в ответ и, завязывая вто
рой узелок, добавила: — На твои широкие плечи отной шкуры
бутет мало.
— Неужели такой большой?
Уля промолчала, встала, отошла в сторону. Но там, у стола,
быстро, тайно от матери посмотрела на него и подарила другую,
не похожую на все остальные улыбку. Сергею показалось, что
в сумеречном помещении стало светлее и просторнее.
Вместо дочери разговор поддержала словоохотливая мать.
Шумно пыхнув дымом ему в лицо, затараторила:
— Пальшой-иальшой! Как сохатый! Только вот мяса нет,
одни кости. Куда мясо тевал? Тайга оставил? Нато мясо рас
тить, а то кости двигаться не путут. На вот, отнако, маласька
принесла, пей. Патом путем печёнку, мясо, рыбу кушай. И ша
манить путем, руки широм мазать. Тавай смотреть будем руки.
Эко! Карашо, отнако. Скоро новая шкура расти будет, будешь
как новый.
Женщина протянула Сергею небольшой берестяной туес, на
половину заполненный коровьим молоком. Он взял его в руки,
с жадностью стал пить. Мать и дочь с удовольствием и наивным,
детским любопытством наблюдали за ним.
— Кусно? — широко заулыбалась Ченка. — Пей-пей! Мало
пугет, Уля ещё принесёт. Карова Пелагии много малако таёт.
Ветро пальсое!
53
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
— Эх, хорошо! — наконец-то оторвался он от туеса, вернул пус
тую посуду женщине и, блаженно вздыхая, вытер рукой рот.
На подворье залаяли собаки: дружно, злобно, яростно. Ченка
засуетилась, вскочила на ноги и, даже не набросив на плечи
одежду, бросилась к двери:
— Идёт кто-то, чужой, отнако. Смотреть нато.
Сергей и Уля молча переглянулись, проводили ее встрево
женными глазами, стали наблюдать за хлопнувшей дверью.
А там, на улице уже слышались резкие, отрывистые крики,
Ченка успокаивала собак. Откуда-то издалека донеслись глу
хие, радостные возгласы приветствия, ответные, восторженные
слова тунгуски, хорканье оленей, какой-то непонятный шум.
Прошла минута, за ней вторая. Уля, не зная, куда деться от
прямого взгляда русского, нервно теребила нитку и упрямо
смотрела куда-то в угол.
— Какой красивый у тебя узор! — наконец-то нарушил
молчание Сергей и, разряжая обстановку, дополнил: — Сама
вышивала?
Уля вздрогнула, прикрыла руками искусно расшитое хольмэ,
покраснела. Она была благодарна ему за эти слова. Недаром
потрачены долгие, длинные вечера за вышивкой бисером. Не
зря девушка корпела над сложным орнаментом: сцена охоты на
медведя получилась выразительной, красочной и оригинальной.
Вовремя она надела новый нагрудник перед очередным посеще
нием дома матери и потратила два часа на плетение мелких ко
сичек. Как приятно слышать слова русского о том, что её брови,
ресницы, глаза и рот выразительны и неповторимы! Так зачем
ей открывать Сергею маленькую тайну, что брови она покрыла
пыльцой ольхи, ресницы расчесала иголкой, а губы подкрасила
корой талины?
— А кто тебя учил вышивать? — поинтересовался он.
— Они, — тихо ответила Уля. — Мама, она на все руки мас
терица.
— Как это называется? — с интересом спросил Сергей, одно
временно не переставая любоваться её приятными чертами
лица и бугристыми формами груди, на которой лежал девичий
нагрудник.
54
Т А Й Н А 0 3 6 Р А К у ч у М
I — Хольмэ, — коротко ответила Уля и, сама того не понимая,
зажигающе, нежно и медленно поглаживла руками многоцвет
ный рисунок.
Он постарался перевести разговор на другую тему. Серьёзно,
привлекая к себе ее взгляд заговорил:
— Я хочу тебе сказать...
— Что? — не выдержав его короткого замешательства, по
торопила она.
— Спасибо тебе! Ты спасла меня — спасла мне жизнь! Не