Чудовища из Бриксвилла

***

До самого королевства путников провожали держащиеся на расстоянии волки. Именно они указали путь, изредка порыкивая, когда компания сбивалась с правильного маршрута. Стоило на горизонте забрезжить шпилям мрачного тёмного замка, как звери отступили и скрылись в лесной чаще, а их следы тут же замело поднявшейся вьюгой.

Начинало стремительно темнеть. Небо, затянутое свинцовыми тучами, словно бы опускалось на землю, желая её придавить, и становилось всё холоднее. Поэтому путники, давясь пригоршнями снега, щедро летящими в лицо, вышли на дорогу, ведущую прямиком к замку и тяжёлым кованым воротам.

— Ещё не поздно развернуться и уйти, — заворчал Чонин, готовый в любое мгновение сигануть обратно в лес.

— Хочешь на всю жизнь остаться волосатым уродом? — насмешливо пропел невидимый лич, и Ким лишь зубами заскрежетал, не имея возможности вычислить местонахождение дерзкого наглеца.

— А что, у кого-то из вас есть гарантия, что расправившись с королевой, мы вернём своё истинное лицо? Да и откуда мы знаем, может нас вообще обвели вокруг пальца и заманили в ловушку? — продолжал упираться Чонин.

— Если хочешь оставаться здесь — твоё право, силком тащить никого не будем. — Бэкхён сощурился и неодобрительно скривил губы. — Никто из нас не знает правды, поэтому мы и пришли сюда, чтобы во всём разобраться.

— Да, мне важно знать, причастна ли тётушка к смерти моей мамы, и действительно ли она хочет меня убить, — прошептала Вэнди больше для себя, чем для остальных.

Продолжая сомневаться в разумности своей авантюры, компания медленно направилась к воротам. Они не дошли буквально пары десятков метров, когда те со скрипом распахнулись, и им навстречу направились пятеро стражников в доспехах.

— Эй, мы с миром! — примирительно крикнул Чонин, заметив направленные на них пики.

— Это воины тьмы, — прежде, чем их скрутили, успел шепнуть Бэкхён озадаченному Ифаню.

Ву выгнул шею, заглядывая в крохотное отверстие для глаз, выпиленное в железной маске, и в ужасе отпрянул — на него зло смотрели абсолютно чёрные зрачки, главный признак жестоких и безжалостных тварей, живущих в самой непроходимой и опасной части Бриксвилла. Те, которые покорялись только за очень высокую цену. И становилось страшно от мысли, чем именно им заплатила Виктория.

***

Как бы Дафна ни храбрилась, но смотреть на понурого и тяжело дышащего Чанёля было физически сложно. Он косился на неё с долей обиды и укора, но ещё чаще отворачивался, скользя расфокусированным взглядом по стенам когда-то родного дома. Дома, где всё было пропитано воспоминаниями, где каждая мелочь была знакома. А дверь, казалось, должна была с минуты на минуту распахнуться, впуская вместе с ледяным воздухом вернувшуюся из леса бабушку. Она бы разложила на столе содержимое корзинки — найденные замороженные ягоды, лечебную кору деревьев, так любимые внуком орешки. Чанёль крутился бы у неё под ногами, норовил ухватить в пухлую ладошку кедровое лакомство. А потом бы они сидели у тёплой печи, пили травяной чай с лепёшками и были самыми счастливыми людьми на свете.

Дафна увидела, как по щеке друга прокатилась слеза, и невольно задержала дыхание — неужели ледяное сердце начало оттаивать? Решившись, она села перед юношей на корточки и вытащила кляп. Чанёль на это никак не отреагировал, лишь слизнул слюну с уголков губ и стиснул затёкшие челюсти.

— Всё хорошо? — шепнула девушка, не спеша отходить от связанного друга.

— А ты как думаешь? — хрипло ответил Пак, едва шевеля губами. — Твои дружки хотят расправиться с моей королевой, а я остался здесь — униженный и поверженный.

— Твоя королева не заслуживает ни править государством, ни вообще оставаться в живых! Как будто ты не знаешь, сколько невинных жизней загубила Виктория в угоду собственной красоте! Она и меня убить хотела. Благо, я сбежала в последний момент!

Чанёль лишь усмехнулся, не спеша выражать сожаление о случившемся. Ему по большому счёту было всё равно и на Дафну, и на Брасс. Бабушка велела ему перед смертью держаться Виктории, ибо верила, что никто другой не позаботится лучше о её маленьком внуке.

— В кого она тебя превратила? Куда делся тот весёлый и добрый мальчишка, которого я знала и любила? — Девушка отвернулась, и её глаза против воли увлажнились. — Если бы твоя бабуля знала в кого ты превратишься, то ни за что не отдала Виктории! Она боялась, что горожане не примут тебя и забьют камнями за кровную связь с ведьмой, но Виктория и вовсе превратила тебя в монстра…

— Довольно! — рыкнул юноша, вновь принявшись брыкаться. — Отпусти меня! Если я пойду сейчас, то ещё успею предупредить королеву об опасности.

— Ты не нужен ей, Чанёль! Она творит твоими руками зло, почему ты этого не признаёшь? — закричала Дафна. — Раскрой глаза, ты же всё понимаешь, но не можешь в этом признаться самому себе!

Понимая, что рыжую не переспорить, Пак устало прикрыл ресницы, напряжённо раздумывая, как лучше разорвать верёвки и расправиться с упрямой девчонкой. Вот только тревога за королеву мешала трезво мыслить — Чанёлю казалось, что Виктория звала его к себе, надрывно плача в глубине замка. Она всегда нуждалась в его помощи и защите, и поэтому юноша никогда не задумывался о смысле своих поступков. Раз королева приказывала, значит так было нужно. Она взрослее, мудрее и опытнее — ей виднее, как лучше для государства. А то, что молоденькие девочки гибли, всего лишь небольшая плата за её величие.

Чанёль с детства знал, что платить нужно за всё, и не обязательно деньгами. Жизнь намного сложнее, чем о ней пишут в книгах или рассказывают предки. У каждого решения есть свои последствия. У любого поступка — оправдания. Самым любимым для Пака было короткое и ёмкое «так решила королева». И юноша не собирался ничего менять.

— Я очень скучаю по тебе. По нашим разговорам, встречам, по твоему смеху. — Дафна села рядом и положила голову на плечо дёрнувшегося парня. — Я столько раз следила за тобой из толпы горожан, когда ты сопровождал королеву или обращался к жителям от её имени. Из неказистого мальчишки ты превратился в настоящего принца — статного, красивого и невероятно смелого. Каждая девушка мечтала бы стать твоей парой. И я, наверное, тоже…

— Сейчас эти слова ничего не значат. Не пытайся меня разжалобить, — жёстко отрезал Чанёль, глядя на ходики, наверняка помнящие детство его бабушки.

— Я просто рассказываю о своих чувствах, ведь за последние годы это первый раз, когда я смогла приблизиться к тебе столь близко. — По губам Дафны разлилась мечтательная улыбка. — Я понимаю твою бабулю. Она знала, что в Брассе тебя не примут, и ты слишком маленький, чтобы противостоять взрослым. Но чего она точно не хотела, так это того, чтобы ты пачкал свои руки в крови, убивая невинных и потакая капризам королевы! Боже, Чанёль, одумайся, посмотри вокруг и подумай над тем, что ты делаешь! Ещё не поздно остановиться и всё изменить. Только посмотри, сколько невинных душ загубила Виктория! А сейчас она и вовсе хочет забрать жизнь Вэнди — юной наивной принцессы, не желающей видеть в ней зла! А ведь она тоже хочет жить и имеет на это полное право!

— Но я не хочу ничего менять! Моё призвание — служить королеве!

— Да открой же ты глаза!

Дафна вздрогнула, когда на неё уставились ярко-голубые льдинки глаз — злые, полные ненависти и слепой ярости. Чанёль клокотал от гнева, он был взвинчен настолько, что вокруг его тела трещали верёвки, и тогда девушка вспомнила слова Вэнди и решительно подалась вперёд, врезаясь своими губами в искривлённый рот юноши.

Она успела почувствовать сдавленный вдох, прежде чем зажмурилась и обвила руки вокруг напряжённой шеи Чанёля. Когда воздух в лёгких закончился, Дафна отстранилась и разомкнула слезящиеся ресницы. Юноша смотрел на неё всё так же зло и презрительно кривил губы.

— Совсем рехнулась? — хохотнул он. — Думаешь, что на меня подействуют твои дешёвые фокусы?

Решив не отступать, рыжеволосая схватила парня за щёки и вновь поцеловала — сначала в уголок, потому что Пак ускользнул в последнее мгновение, а затем нащупала и жёсткие, крепко стиснутые губы. На этот раз поцелуй продлился дольше, но Чанёль всё же умудрился оттолкнуть от себя девушку и зажмуриться, тряхнув тяжёлой, будто пьяной головой.