Страница 73 из 77
– И когда это он успел сказать так много? – возмутилась Сильви.
– О, ты не знаете, как говорят Коты! – снисходительно возразил Бруно. – Коты говорят ужасно быстро. А вот похудеть за минуту он бы действительно не смог.
– И поэтому вы не дали ему допить молоко? – предположил Лорд-Канцлер.
– Нет, – сказал Бруно, – была причина поважнее. Я забрал блюдце, потому что он был недоволен.
– Вы полагаете? – удивился Лорд-Канцлер. – Что заставило вас подумать, что он недоволен?
– Потому что он фырчал во всю глотку.
– О, Бруно! – воскликнула Сильвия. – А может, он мурлыкал? Коты показывают таким образом, что они очень довольны.
Бруно посмотрел на нее с сомнением.
– Не думаю, – усомнился он. – Если бы я был чем-то доволен, я бы ни за что не стал издавать таких ужасных звуков.
– Ну, ты вообще уникум, – пробормотал про себя Лорд-Канцлер, но Бруно его услышал.
– А что это такое – уникум? – шепотом спросил он у Сильви.
– Это значит, что ты один, – так же шепотом ответила Сильви. – Что таких, как ты, не двое и не трое.
– И очень хорошо, – сказал Бруно с большим облегчением. Я бы очень расстроился, если бы растроился. Может, остальные двое мальчишек не стали бы играть со мной.
– Это почему же? – поинтересовался Старый Профессор, внезапно очнувшись от забытья. – Потому, что заснули бы?
– Как бы они заснули, если бы я не спал? – ехидно спросил Бруно.
– А почему бы нет? – спросил Старый Профессор. – Мальчики не засыпают все одновременно. И эти мальчики... – о которых вы говорите – чем они хуже?
– Вот именно, – подмигнул детям просто Профессор.
– Не хуже, но это же часть меня самого! – торжественно воскликнул Бруно. – Если предположить, что я был бы двумя-тремя мальчишками сразу.
Старый Профессор вздохнул и вновь погрузился в сон. Но внезапно он вновь очнулся и обратился к Профессору.
– Сейчас нам больше делать нечего, не так ли?
Глава 23
История свиней
К тому времени гости утолили свой аппетит. Даже Бруно, когда Профессор хотел подложить ему кусочек пудинга, сказал:
– Полагаю, что трех кусков достаточно.
Вдруг Профессор вздрогнул, как будто его ударило током:
– Я ведь забыл об очень важной части нашей вечеринки! Старый Профессор должен продекламировать Историю свиньи, вернее, Историю о свинье. У этой истории два пролога, один в начале, а другой – в конце, оба сочинены в стихах, так что приготовьтесь.
– А разве бывает два пролога? – усомнилась Сильви. – И разве пролог в конце бывает?
– Бывает, – сказал Профессор. – А эпилог в начале. У одного русского литератора я такое читал . Это еще что! Пролог бывает и в середине… Да, эти русские – такие оригиналы! Но пора.
Он встал и пошел в банкетный зал, где уже собралась публика, ожидающая выступления.
– Леди и джентльмены! – объявил Профессор. – Мой глубокоуважаемый коллега любезно согласился продекламировать нам Истрию свиньи. Прошу прощения… о свинье. О свиньях. Исполняется впервые. (Аплодисменты.) И единственный раз. (Бурные аплодисменты.)
Старый Профессор поднялся и начал:
– Наши птички – чудо света,
Потому что круглый год
Носят гетры и штиблеты
И пируют средь болот.
Птички кушают конфеты,
Чинно распивают брют,
Но съедят и баронета
И шталмейстера склюют.
Эти птички – меломаны,
Хоть поют всегда не в лад
И волынкой беспрестанно
Слух терзают всем подряд.
Легок и непредсказуем
Норов этих чаровниц:
Обучают поцелуям
И улыбочкам тигриц.
Птичка – воспитанья гений,
Хоть ума ей – занимать.
От ее нравоучений
Звери начинают ржать.
Рассказать про их замашки –
Слов таких на свете нет.
Впрочем, что нам эти пташки,
Если свиньи – наш предмет?
Воет Свинтус у колодца,
Неуклюж и толстокож,
От рыданий так трясется,
Что бросает камни в дрожь.
Тут Верблюд спросил у Свина:
«Что вы плачете, свинья?»
Свин ответил: «Есть причина:
Не умею прыгать я!».
Посмотрел Верблюд на Свина
И промолвил: «Вот те на!
Да, такая животина
Для прыжков не рождена.
Впрочем, стоит постараться.
Бегай, голодай, потей –
И сумеешь приподняться
Над природою своей.
Если всё учесть и взвесить,
Ты получишь результат
Лет, быть может, через десять
Или через пятьдесят»
Свинтус – пуще убиваться!
«Не удастся мне, увы,
Над природой приподняться,
Прыгнуть выше головы!»
Жаба вылезла из лужи:
И спросила: «Вы больной?»
Свин ответил: «Хуже! Хуже!
Нет надежды никакой.
Хоть сто лет тренироваться,
Мне способность не дана
Над природой приподняться,
Превратиться в прыгуна».
«Да, пожалуй, шансов мало! –
Гордо лапою бия
В грудь себя, ему сказала
Жаба. – То ли дело я!
Лягушачьего балета
Все фигуры мне легки –
Антраша и пируэты,
И ужимки, и прыжки.
Вы, конечно, толстоваты,
Но рискну я, так и быть,
За умеренную плату
Вас немного поучить.
Вы костей не соберете,
Но подниметесь, ей-ей,
В восхитительном полете
Над природою своей»
Свин воскликнул, торжествуя:
«Чудо мне сулите вы!
Над природою взлечу я,
Прыгну выше головы!»
Жаба мудро отвечала:
«Вы взлетите, дайте срок.
Но возьмите для начала
Хоть вот этот бугорок».
Свин недолго сомневался,
Хорошенько разогнался
И махнул он за бугор.
Тут душа его премило
Над природой воспарила
И не прыгал он с тех пор.
Дочитав этот стих, Старый Профессор поскользнулся и въехал головой в камин. Придя в себя, он продолжил:
– Птички обожают мыло,
Сочиняют анекдоты,
Мажут кремом крокодила –
Гримируют для охоты.
Сами птички пишут книжки
Не про крем и не про грим –
Детективные интрижки
И любовные интрижки
Не дают покоя им.
Свин порхает и резвится.
Птички весело поют.
У заброшенной криницы
Плачут Жаба и Верблюд.
Тут сказал Верблюд: «Простите!»
И добавил: «Вот те на!
Я не ждал подобной прыти
От такого кабана.
Ясно же ему сказали:
Будешь прыгать в свой черед,
А пока лежи в печали
И мычи, как идиот» .<15 >
Жаба, выгнувшись картинно,
Заявляет: «Ерунда!
Свин – бездушная скотина!
Благодарности от Свина
Не дождаться никогда!»
– Какая грустная история! – сказал Бруно. – И начинается она плохо, а заканчивается совсем жутко: про неблагодарную свинью. Сильви, дай мне твой платок, я тогда поплачу.
– Но у меня его нет! – возмутилась Сильви.
– Ну, тогда я и плакать не буду, – великодушно решил Бруно.
– Есть и другие стихи, – сказал Старый Профессор. – Но сейчас я голоден.