Страница 43 из 55
Мы послушаем об оном в следующій вечер сказал Избор, вставая к возвращенію в свои чертоги. — Это будет ежели вы откажете в моей прозьбе, сказал Уклон. О чем ты просишь? говорил Избор. Голова моя, отвечал любимец его, давно уже обременена сказкою, которую я желаю выпустить на свет в угодность вашу. Язык мой с тех пор, как повесть Вадимова начала обременят светлейшія уши вашего величества, находится в таковом недействіи, что скоро может позабыть свою должность. Позвольте мне в следующее вечернее заседаніе поговорить в мою очерядь. Правда и то, что в моей сказке нет ни одного богатыря; ни малейшаго побоища; однако надеюсь я, что оная понравится вашему величеству. — Хорошо! сказал Избор, завтра ты начинай; а Голован между тем может подумать, как бы удачнее выпростаться из приключеній, столько спутанных, и поистинне несколько скучных. В следствіе сего повеленія Уклон на другой день в обыкновенное время, как скоро отворил свой рот, то и вылетела из онаго нижеписанная Сказка о Царице Доброгневе.
ВЕЧЕР XX.
Сказка о Царице Доброгневе.
В некотoром царстве, коего в нінешнее время не льзя уже отыскать ни в одной части света; в некотором царстве, говорю я, не было ни Царя, ни царицы; оба они кончили жизнь в один день. Вельможи разсуждали, что таковая смерть состaвляла политическую ухватку, произведенную с искусным проворством. Женщины уверяли, что супруги учинились жертвою своей симпaтіи. Жрецы проповедывали народу, что раздраженные боги попустили сіе ужасное произшествіе для устрашенія земных жителей. Народ в трепет возглашал то за чудо, возсылал вопль свой к умилостивленію Небес, и старался жертвоприношеніями и тысячьми обетов обезоружит гнев их; а между тем, чтоб не удалиться от свойственнаго себе заблужденія, обвинил не давно появившуюся комету, которая три месяца уже мучила Астрономов над вычисленіями, а дураков над заключеніями, и ей единственно приписывал честь сего нечаяннаго удару.
Дело в существе состояло лишь в том, что Царь и Царица умерли просто, по тому, что умереть надлежало: один только случай учредил обстоятельство; но в сем царстве имели дурачество верить, что ничего, по случаю не произходит во Дворцах Царских. В сей вещи не разнствовали они от прочих народов в свете: они имели также обычай, веру, законы, и не по весьма странному предразсудку состояли верноподданными из доброй воли; ибо то ввелось изстари. Отцы наставляли в сих понятiях детей своих с самаго того времяни, как оныя начинали понимать себя; они внушали им с подобострастным уваженіем безпредельное почтеніе к богам, любовь к отечеству и неутомимую ревность к защищенію законов. В таковых понятіях народ долженствовал быть благополучен. Он был таковым в самом деле, и от сего страна сія называлась блаженным Царством. В самом деле страна оная была пріятнейшая на свете: умеренность воздуха, зелень, цветы и плоды, никогда не повреждались в ней от дыханія суровых ветров; земля приносила все нужное без трудов рук человеческих; сладостная праздность была неисчерпаемым источником блаженства обитaтелей, и время их не посвящалось, кроме вкуса, которой имели они к свободным художествам и забавам.
Престол в сей стране не был наследственный. Когда оный опорожнялся, чины Государственные собирались на пространную долину, находившуюся в средине его царства; одни только женщины имели право заседать в таковом собраніи, и занимали места по различію достоинства своих супругов; и чтoб удержать свободу говорить всем вдруг, избраніе повсегда совершалось среди величайшаго крику. Начинали избраніем царицы: оная была коронуема на том же месте, и в торжестве относима в Тран Тараран столичный город; там пребывала она целой год, не вмешиваясь в государственныя дела, кои исправлялись чрез Совет правленія. Единственное ея попеченіе в теченіи сего времяни заключалось в выборе себе из молодых придворных господ супруга, коего объявить надлежало ей в последній день года. — Царица и царь должны были избираться из знатнейших домов страны той. Царице следовало быть не моложе пятнатцати и не стaрее осмнатцати лет; чтоб оная была прекрасна, разумна, весела, милостива, и еще не искусившаяся в любви. Последнее обстоятельство наносило чрезмерныя затрудненія, и по предразсудкам девиц, срок возраста в последстве убавлен тремя годами.
Лета царю определялись от шестнатцати до дватцати. Закон требовал, чтoб оный в удовлетвореніе невинности Царицыной пылал к ней истинною любовію; чтоб она имела к нему нежность чистосердечную; и чтoб любовь их возпріимала начало в теченіи года, определеннаго для выбору.
Царство сіе в начале надлежало волшебнице Обраде, владычествующей над великим соседственным государством. Волшебница сія пожаловала оное в знак милости своей первой царице, Роз имянем, которую воспитала вместо дочери, и при возведеніи ея на престоле предписала, все означенные законы; она обязала народ, жрецов и вельмож под торжественною присягою наблюдать оныя в род и род без малейшаго нарушенія. Она бодрствовала с крайним раченіем, чтоб законы сіи сохранялись: и для того предоставила себе право покровительства над сим царством. Когда избраніе Царицы совершалось, появлялась она всегда в колеснице, запряженной двенатцатью тысячею цветных бабочек. С помощью некоего чуднаго телескопа могла она вмиг видеть, имеет ли избранная девица все свойства, определенныя законами.
Естьли выбор был по силе и разуму уставов, утверждала она его ударом волшебной палочки, сопровождаемым громогласным восклицаніем от народа: ура! ура! но естьли по нещастію открывала она каковой либо порок в избранной, по одному движенію воли ея солнце затмевалось, начинались страшные громы, земля колебалась, и разсевшись с пламенным потоком и смрадным дымом извергала чудовищнаго змія, который, испуская ужасный рев, бегал три дни и три нощи по всем частям государства. Житeли в сіе время бежали, куды зря; и чудовище в конце третьих суток уходило в море. Волшебница сама избрала царицу, и спокойно возвращалась домой, наделав много шуму и мало вреда. Все наказаніе состояло на пример лишь в том, что не удачно выбранная в Царицы осуждалась на всю жизнь не иметь в щеках румянцу, или лишиться двух передних зубов; или, что всего злее, во всю жизнь сидеть противу женщины весьма пред нею прекраснейшей. Однакож последнее наказаніе употреблялось токмо в великих погрешностях. В тeченіи трех сот лет только две нещастныя девицы осуждены были с таковою строгостію. Самаго крепчайшаго сложенія из двух оных не выдержала сего наказанія, и умерла в исходе третьяго месяца.
В то мгновеніе ока, когда Царица произносила имя избраннаго по сердцу своему супруга, волшебница Обрада появлялась во всей пышности, приличной ея достоинству. Пять сот исполинов, покрытых латами и имеющих в руках тысячепудовыя дубины, становились на часы у дверей Дворцовых: столько же, карликов в розовых кафтанах с серебряным позументoм по швам, занимали стражу внутри чертoгов; двенатцать духов, из первейших вельмож Двора ея, одетых в тафту небеснаго цвету с шитьем, украшенным жемчугом и алмазами, занимали место по обеим сторонам ея престола; также двенатцать волшебниц, составляющих придворных госпож ея, в парчевых платьях с яхонтовыми накладками, садилися на поставленных скамеечках из восточнаго хрусталю. Обрада поздравляла Царицу малым наклоненіем головы, изображающим ея величество: избранный любовник приближался к подножію престола, волшебница устремляла на него взор; сего довольно было: она читала в его сердце. Естьли сей краткой опыт был для него благосклонен, в тoт миг провождали его в храм. Царица приходила туда несколько минут после, жрецы приносили жертвы, совершали священные обряды и сообщали новобрачным с стороны небес пріятное позволеніе предаться свободно всем утехам любви. Волшебница ввечеру надевала на Царицу свое белье; оказывала ей честь провожденіем на брачное ложе, и послушав несколько у дверей, возвращалась домой для успокоенія по таковых трудах. — Но естьли напротив проницательные волшебницыны взоры открывали в избранном чувствованія, законом запрещаемыя, прекрасной день превращался в мрачную ночь, земля тряслась, Дворец колебался в своем основаніи; смятеніе и ужас украшались в добавок явленіем привиденій всяких видов. По щастію не долго то продолжалось: блистающій огнь вылетал из престола Обрадина, разгонял тьму, укрощал препет и производил всеобщую тишину. Волшебница касалась палочкою своею вероломнаго любовника, и превращала его на том же месте в малаго зеленаго червячка. Старшій из комнатных бояр брал золотыя счипчики, и выкидывал онаго за окно в сад дворцовой; волшебница между тем избирала сама достойнаго Царице супруга, и остатoк происходил в радости и глубокой тишине.