Страница 36 из 55
Вскоре начал я жалеть о данном ей мною слове; ибо когда разсудил, Дабалиса представлялась мне омерзенія достойною и незаслуживающею никакого сожаленія женщиною. Хотя была она моя избавительница, хотя благодарность понуждала меня заслужить ей то: но с другой стороны я гнушался тем, что обязан был отцеубійце. Самая страсть ея к Ранковскому являла в себе нечто зверское; она ненавидела его, желала смерти ему, и опять чувствовала возобновленіе любви с каждою появляющеюся в мыслях ея надеждою. Многократно покушался я бежать из оскверненнаго ея замка; а особливо когда воображал, что всякое промедленіе отнимает время, в которое мог бы я стараться о защищеніи возлюбленной моей Арены: но с другой стороны Ранковскій представлялся мне наказанія достойным, соблазнителем слабой женщины, и виновником ея преступленія. Уставы богатырскіе обязывали меня отмстить ему, и защитить честь девицы, сколько ни порочной, но при всем том моей избавительницы. Провел я уже недели с две в замке Дабалисы, в котoрое время усмотрел я, что нет мне способа и тайно отлучиться из онаго; ночью запирали те комнаты, в коих я спал; а днем она почти из глаз меня не выпускала. К досаде моей приметил я, что взоры ея доказывали мне желаніе, сколь охотно согласилась бы она заменить мною потерю Ранковскаго. Таковое открытіe умножало мое к ней отвращеніе, как к особе непостоянной и готовой впадать из страсти в страсть. Может быть я нашел бы способ избавить себя из замку ея, в коем находился под честным караулом, когда бы случай не освободил меня от нее, не нарушая даннаго ей слова. В одно утро явился слуга Ранковскаго, которой по многих извиненіях, весьма несходных на правду, просил ее от имяни своего господина на свиданіе в прежде назначенное место, где он ее уже дожидается. Дабалиса в одно мгновеніе ока почувствовала всю прежнюю страсть возвратившеюся в грудь ея; однакож опасалась она ехать к нему, естьли бы я не ободрил ее, сказав, что при мне может она надеяться, что все покушенія ея любовника будут недействительны. Вам следует только снабдить меня вооруженіем и доброю лошадью, примолвил я ей. Обрадованная Дабалиса приказала тотчас запрячь для себя колесницу; а меня повела в оружейную палату отца своего, где я снабдил себя наилучшим вооруженіем, и получил по том с полным богатырским снарядом коня. Когда я скинул мою повредившуюся от воды броню, и надев новую, приготовился следовать за Дабалисою: поехала она в своей колеснице, вручив мне на охраненіе коробочку с дорогими камнями, и сказав, что в случае нещастнаго с нею приключенія, могу я сим сокровищем ея разполагать по моей воле; я следовал близ колесницы ея, как охранитель. Мы не отъехали более четырех верст от ея замку, как вдали показалось нам трое верховых, встречу к нам едущих. Дабалиса по золотым латам и вороному коню узнала, что один из сих был любовник ея Рановскій; она узнав его приказала вознице своему остановиться. Ранковскій так же остановился, и послал слугу осведомиться. Слуга сей прискакав, и узнав Дабалису, скочил с лошади, стал на колени и говорил ей: ах, милостивая государыня! я примечаю из лица вашего гнев на невиннаго моего господина; он обманул вас противу своей воли. После сего разсказывал он, что во время выезду на оное свиданіе, поиман был он разбойниками, котoрые продержали его до вчерашняго дня. Он разсказывал это с таковым правдоподобіем, что Дабалиса, пришед в замешательство, потребовала моего совету, верить ли, или сомневаться в тoм. Мы увидим из поступков самаго Ранковскаго, отвечал я, какія меры нам взять должно. В то время, как я говорил с Дабалисою, слуга поскакал к своему господину, и только что я успел оглянуться, увидел я оных приближающихся ко мне с обнаженными саблями. Я вынул из ножен мой меч; ибо не сомневался о нападеніи на меня; что и последовало. Я старался предварить Ранковскаго, что он не имеет причины считaть меня за своего совместника, и потому нападает на меня безвинно; но естьли и считает меня своим непріятелем, то бы сражался со мною, как честной человек, один на один. Но вместо ответу, он бросался на меня, как бешеный, поощряя к тому же слуг своих. Принужден был я обороняться, и первым ударом одного из слуг его поверг мертва. Между тем, сколько Ранковскій ни казался мне худым бойцем, но имел бы я великое затрудненіе сражаться вдруг с двумя, естьлиб возница Дабалисы не избавил меня от другаго слуги, пронзив его с тылу ножем. Тогда бой учинился равным, и я представя себе противника моего, как человека, заслуживающаго по делам своим наказаніе, ни мало не щадил его. Вскоре и он, получив смертную по шее рану, упал с коня залившись кровію. Я остановился в ожиданіи, какого мненія будет Дабалиса об моей победе. Она спокойно сидела в своей колеснице до тех пор, как продолжалось сраженіе; но увидев смерть своего любовника, начала в лице переменяться: то краснелась, то бледнела, то возводила взоры свои на небо, то на своего любовника и на меня. Наконец, надобно думать, что прежняя страсть к Ранковскому превозмогла над прочими чувствованіями; она выскочив из колесницы, побежала с разпростертыми руками к телу его, и упав на оное, начала неутешно плакать. Ах! мой возлюбленной! кричала она, как худо заплачена верная любовь твоя ко мне! могла ли я поверить, чтоб ты обманывал меня? ... О Семір! говорила она ко мне рыдая: что сделал ты? Ты умертвил самую жизнь мою. — Государыня моя! отвечал ей я вы видели, что он сам учинился причиною смерти своей чрез несправедливое на меня нападеніе; но естьли я таковым поступком учинился вам противен, примите от меня ваше сокровище, и позвольте мне от вас удалиться. — Поезжай себе и с оным, куда хочешь кричала она, лишь помоги мне снять броню с моего возлюбленнаго, чтoб я могла облобызать впоследніе охладевшія уста его, и смешать кровь мою с текущею из ран его. — Я сшел с лошади, начал помогать ей, снимать шелом с головы его. Дабалиса бросилась было цаловать, но взглянув на лице его, отскочила с ужасом: боги! что вижу я! вскричала она; это не Ранковскій, но слуга его Абискар. Мы не знали, как постигнуть причину сего поступка Ранковскаго; зачем вновь хотел он обмануть свою любовницу, нарядив в свои латы слугу и выслав онаго к ней на встречу. Но в этoм помог нам другой пораженный от возницы, слуга, которой еще жив был, и разрешил наше сомненіе следующим пред смертью своею признаніем: он уведомил нас, что Абискар подговорил их к своему намеренію чрез обещаніе разделенія великой добычи, которая бы досталась им по совершеніи их умысла, умертвить господина своего, и похитить его любовницу, что Ранковскій убит был от Абискара еще в тот день, когда назначил он первое любовнице своей свиданіе, и спрятан в дупле великаго дерева, находящагося близ того места, где мы тoгда находились; которое дерево и показал нам. Они намерены были захватить Дабалису в свои руки, и принудииь оную сочeтaться браком с Абискаром, а чрез то овладев ея именіем, разделить между собою; но что назначивая время к свиданію с мнимым Ранковским, и уведомляя о тoм Дабалису, не могли согласиться до сего времяни между собою в разделе вещей, оставшихся после их господина, и за таковою ссорою отлагали исполненіе последняго предпріятія. Злодей оной признавшись в вине своей, умер; а Дабалиса пришла в отчаяніе, узнав о смерти и невинности пред нею своего любовника. Она побежала к показанному дереву, приказала вознице своему вынуть из дупла онаго тело своего Ранковскаго, испускавшее уже великой смрад. Я не мог стерпеть онаго и отшел прочь. Между тем Дабалиса облобызав oное многократно, и выхватив скрытый у себя кинжал, пронзила грудь свою. Я умираю! вскричала она, упадая на труп его; ну мой любезной! пойдем с тобою во ад! мученія, нас ожидающія за отравленіе мною по наученію твоему моего родителя и многих невинных людей, будут для меня пріятны, когда я разделю их с тобою. — Сказав сіе, изпустила она дух свой, оставив меня в ужасе и удивленіи о правосудіи небесном, неоставляющем беззаконников еще и в сей жизни без отмщенія. Я за долг почитaл разсказать вознице о признаніи покойной госпожи его, как оною чрез помощь кухарки и сестры ея отравлен отец ея с другими людьми; и дав ему половину подаренных мне госпожею его дорогих камней, советoвал ему предaть и оставшихся преступниц в руки правосудія. Я отъехал после сего прямо ко двору Готфскому, уповая тaм присоединиться к Адолану; но участь моя повергла меня в руки разбойников, которые по жестоком сопротивленіи, преодолев меня своим множеством, обобрали, и завезти в свое лесное жилище, содержали чрез всю зиму под караулом, уповая за меня получить великой выкуп. Избавился я от оных чрез их оплошность, когда они,все перепившись, пьяны поснули: я не токмо возвратил мое оружіе, коня и сокровище, подаренное мне от Дабалисы, но и их всех умертвил с помощію других пленников, содержанных ими в подземных погребах, коих я осводил.