Страница 35 из 55
На другой день увидел я очень рано входящаго ко мне сего друга моего. Надлежит тебе скорее выздоравливать, сказал он мне; ибо от тебя зависит следовать с дватцатью тысячами войска, которое благодетель твой вручает твоему предводительству для освобожденія Арены. Но как (продолжал он) прежде весны нет никакой еще нужды, поспешать тебе с сим войском, Абратад требует от тебя между тем некотoрой услуги. Какой? спросил я в несказанном восхищеніи. Чтоб ты съездил со мною ко Двору Готфскому для некотoрых важных польз Государственных. Мог ли я в чем не от всего усердія повиноваться таковому моему благодетелю? здоровье мое неприметно возвращалось, и чрез несколько дней готов я был к отъезду. Я простился с Абрадатом, изъявя чувствительно признаніе мое за его милости, и взяв с собою Ноана, отправился в путь при Адолане. Хотя поздная осень не соответствовала намеренію Адоланову шествовать водою, но Ясская область, завоеванная недавно Римлянами, и великіе разбои в землях Дряговичев и к пределам Варягіи, чрез кои бы нам следовать надлежало, принудили его избрать путь чрез страну Бужан и Полянію до вольнаго города Гедана[28], где он хотел сесть на корабль и плыть до Херсонеса Кимврическаго. Я взял с собою Ноана в тех мыслях, что естьли обстоятельства государственныя задержат меня при Дворе Готфском, отправить онаго с письмом к Королю Козарскому для изпрошенія обещаннаго войска, к коему намерен был я присоединиться, проехав прямо из Готіи. Любовь делала меня на всякой случай осторожным; я заготовил грамоту сію к Абрадату, и вручив оную Ноану, говорил, что естьли какія непредвиденныя обстоятельства разлучaт меня с ним, чтоб он по приближеніи весны ехал с оною к Королю козарскому, и взяв войско, вел оное противу моего злодея. Естьли буду я жив, продолжал я к нему, Ноан увидит меня присоединенна к себе; но естьли и смерть прекратит мои надежды, по крайней мере он будет полезен моей возлюбленной. Было то в самом деле внушеніе нещастнаго предчувствованія последовавшаго со мною приключенія. Мы благополучно прибыли в Гедан, и сев на корабль, и сев на корабль, идущій к берегам Кимврическим, поплыли. По четырехдневном плаваніи, поднялся противный ветр, пременившійся по том в бурю. Во время онаго сорвало с меня шапку, и бросило в море. Потеря сія привела меня в отчаяніе; ибо под подкладкою сей шапки зашит был перстень, подаренный мне от моей возлюбленной Арены. Я не помышлял о своей опасности, но только о сохраненіи драгоценной мне вещи, и удидев лодку, привязанную к кораблю, вскочил в оную и поплыл. Опасность, которой я предал себя, донесена моему другу Адолану; он выскочил на палубу, кричал мне, чтоб я возвратился, и изображал опасность, которой я предаюся; но тщетно: я не слыхал и не видал, опричь шапки, которую носило в виду предо мною волнами. Он приказал спустить вестовое судно, и послать мне на помощь; но буря противилась усиліям гребцов. Чрез два часа достиг я с превеликим трудом до моей шапки, и с великою радостію схватил оную; но опомнившись тогда, потеряля корабль из виду. Умножающаяся буря понесла меня к Западной стороне, как я чаяле; но в самом деле не можно было тoго приметить в страхе, как ожидаемо, тогда меня объявшем. Остатoк дня и всю ночь провел я между жизни и смерти, и не знаю, каким чудом не опрокинуло столь малаго судна великими волнами. С разсветoм начал было я получать надежду к моему спасенію, потому что представился вдали берег, к котoрому несло меня; но все ожиданіе кончилось от единаго удара волн, которым разбило в щепы лодку мою о камень. Я плыл с трудом несколько сажень в разсужденіи тягчащаго меня панцыря, как попался мне небольшой отломок лодки моей, облегчившій мое плаваніе. Но наконец борясь с бросающими меня волнами, потерял силы и лишился чувств.
Опомнясь из моего великаго и несколько часов продолжившагося обморока, к изумленію моему увидел я себя в изрядно прибранном покое, лежащаго на постеле и окруженна несколькими госпожами. —
В сей вечер сказываніе останавилось; за тем, что определенные для онаго часы кончились. Избор, находя удовольствіе в повести Семіровой, приказал сказывальщику начать оное на другой день ранее обыкновеннаго времяни.
ВЕЧЕР XVI.
Продолженіе Семіровой повести.
Пришед в себя, продолжал Семір, первое мое слово состaвляло вопрос: где я? В безопасном месте, отвечали мне. Но кому я должен за избавленіе мое от потопленія? продолжал я. Богам и щастію, а потом мне, отвечала на оное госпожа, получше прочих одетая. Без сомненія вам, подхватил я, вставая с моей постели, и принося ей должную за оное благодарность. Вы не имеете причины за оное благодарить меня, сказала она; нещастіе мое нечаянно привело меня к тому месту, где увидела вас борющагося с смертью на отломке вашего разбитaго судна, и поданная вам помощь, есть долг человечества. Я возобновил мою благодарность, и уверял ее, что готoв не пощадить моей крови для услуг ея, ежели то будет для нее полезно. — Я надеюсь того, подхватила госпожа оная: самое Небо приводит вас отмстить за меня одному вероломному человеку. Однако я, удостоверясь теперь в безопасности вашего здоровья, желаю, чтоб оное подкрепилось покоем. После сего она меня оставила.
На другой день осведомился от служителя, находившагося при мне, что я нахожусь в области Феннов[29]: следственно не в дальности от Готіи, куда и намерился отъехать для присоединенія к Адолану, как скоро исполню требованіе моей избавительницы, о коем она упомянула. Немедленно оделся я, и велел о себе доложить госпоже дому. Как ни важны обстоятельства, сказал я ей, принуждающія меня явиться ко двору Готфскому, но благодарность обязывает меня исполнить ваши желанія, о коих вчерась напомянули, и я ожидаю вашего повеленія. — Признаюсь, государь мой, отвечала она, что мне непристойно бы было, избавив вас от одной опасности, повергать в другую; но примечаемая мною отважность ваша ободряет меня, что вы совершите сей подвиг к вашей славе, и защитите честь обиженной девицы. Но чтоб вы лучше узнали, какого рода услуги я от вас требую, открою вам мое нещастное и ужасное приключеніе. Должно мне собрать всю твердость к повествованію моего стыда и злых дел, произшедших от моего безразсудства. Она приказала всем служителем своим удалиться, и оставшись на едине со мною начала следующее:
Поколеніе рода моего произходит oт Полина, побочнаго сына Доброславова, бывшаго Князем в Кривичах. По смерти Доброславовой предок мой имел надежду препроводить век свой при Дворе его сына, любившаго его побратски; но когда Славяноруссы завладели сею страною, победив сына Доброславова на сраженіи, в коем он лишился жизни: предок мой удалился в страну сію, и купив замок, в котором я обитаю, жил в нем и оставил в наследство моему деду. Отец мой имел двух детей; меня, и брата моего, лишившагося жизни в цветущем возрасте. Находился он в услуженіи при дворе Государя Полянскаго, и по некотoрой ссоре убит на поединке от дворянина страны той, Ранковским прозывающагося.
Ранковскій после сего убійства принужден был сам бегством спасаться; он явился к моему родителю и объявил ему о смерти брата моего, от него случившейся, извиняя себя тем, что приключил оную, защищая сам жизнь свою от его нападенія. Он просил у отца моего прощенія, и предлагал в примиреніе сам себя ему в сыновья чрез женидьбу на мне. Однако родитель мой и слышать того не хотел, чтоб убійца сына его учинился ему зятем; он выслал его из дому своего, и запретил в оный появляться. Ранковскій, оставив замок наш, остановился в ближней деревне; мне случилось чрез несколько дней с грусти выехать прогуляться в рощу, не подалеку от замку нашего находившуюся. Ранковскій, как надобно думать, искавшій случая переговорить со мною, пріехал ко мне одетый в драгоценную броню, и подшед с учтивостію, открыл о жестокости ко мне его страсти. Вид сего молодаго человека давно уже предубедил сердце мое в его пользу; красноречіе его легко возторжествовало над некоторыми предразсудками; и словом сказать, что при первом сем переговоре я открылась во взаимной любви к нему. Мы дали друг другу клятву в вечной верности, и положили стараться чрез брак увенчать наши желанія. Между тем тайна наша не могла долго скрыться от моего родителя: он сделав мне жесточайшій выговор, строго подтвердил выкинуть из головы таковыя глупыя мысли. Страсть моя только умножилась от препятствія; я выдумывала тысячу средств видеться с моим возлюбленным: но все оныя были неудачны. Осторожный родитель мой препоручил верным людям надсматривать за мною так строго, что я почти под стражею находилась и умирала с печали, не имев средства увидеться и переговорить с моим возлюбленным. В один день, когда сидела я под окном углубясь в размышленія, увидела я среди двора нашего одну старушку, носящую разныя травы и коренье. Девки мои сказывали мне, что старушка эта ворожея, и что травы ея имеют великую силу от всяких болезней, а некоторыя и от печали. Я полюбопытствала поговорить с сею ворожеею, и велела оную позвать к себе. Слова ея привели меня в великое удивленіе, когда она описала мне о скрытых чувствованіях моего сердца. Она подала мне пучок травы, приказав оную на едине нюхать, и обнадежив, что найду я в нем верное облегченіе от моей печали. Я приняла пучок сей токмо из любопытства, и отнюдь не думала нюхать оную, опасаясь, чтоб в самом деле то не истребило столько пріятной для меня склонности к моему любовнику. Но удивленіе мое обратилось в великую радость, когда я вышед в мою спальню, и начав разсматривaть пучок, увидела в нем письмо от Ранковскаго, он уведомлял меня о мученіи своем, которое причиняет ему разлука со мною; извинял себя в выдумке, кoтoрую внушила ему любовь; и просил, чтоб я возпользовавшись тем, употребила способ сей для переписки, приносящей нам взаимную отраду. Немедленно отписала я к нему ответ: обнадеживала его в оном о постоянной моей любви к нему; похваляла его за выдумку; описала строгость моего родителя, пресекшую все способы к свиданію с ним; и, наконец возлагала на его остроуміе выдумать средство к нашему соединенію, обещаясь согласиться на всякое его предложеніе. — Ответ сей завернула я опять в тот же пучок трав, и возвратив оный старухе, сказала, что эта трава для нее ненужна, и просила, чтоб она принесла другой от головной боли. Проворная старуха поняла, чего я желаю; она не преминула на другой день принести новой травы. Таковым образом вела я переписку с моим любовником; оный уведомлял меня, что все его выдумки кажутся ему безполезными и неудобными к произведенію в действо; что и самое бегство не может быть безопасно для человека, которой оставил свое отечество, опасаясь наказанія; и что трудно обмануть бденіе слуг верных отцу моему. Он предложил мне напоследок средство ужасное, сбыть с рук всех препятствующих нашему соединенію. Прислал он мне бумажку с жестoким ядом, и советовал не щадить никого. Таковым образом, примолвил он, учинитесь вы госпожею своего дому, и никто препятствовать нам уже не может. Сколько ни страшно было и помыслить о произведеніи в действіе его советов, яко первой предмет был мой родитель, а по тoм лучшіе из служителей, коих имела я причину опасаться: но нещастная любовь до того ослепила меня, что я учинилась, безбожнейшею из смертных, и произвела неслыханное злодеяніе. Все женщины дому нашаго были на моей стороне; а особливо кухарка, как сестра моей комнатной девки, облегчила произведеніе в действо мерзостнаго моего предпріятія. Наполненное отравою кушанье повергло в гроб вопервых моего родителя, а по том и всех слуг, кои питались остатками стола нашего. Не могу я описать ужас души моей, когда была я зрительницею погибающих один за другим столько невинных людей от руки моей; и естьли пренесла я таковое позорище, не наказав себя собственными руками, надлежало, чтоб сам ад подкреплял меня. Я ощущаю несказанное мученіе в душе моей, проклинаю себя и соблазнителя моего; но ах! в тож самое время люблю его больше моей жизни. — Трепет объял меня, продолжал Семір, при слушаніи повествованія сей безчеловечной любовницы; но я из благопристойности не мог прервать повествованія, и принужден был слушать окончаніе онаго. — По совершеніи сего, говорила Дабилиса (имя сей девицы), уведомила я моего любовника, и призывала его в мой замок для принятія онаго с моею рукою в свое повеленіе, но Ранковскій изумил меня ответом, в котoром oтлагал желаніе мое на целую неделю, объясняясь, что будтобы благопристойность требует препровести мне время сіе в оплакиваніи смерти моего родителя. Он уведомлял меня при том, что по изтеченіи сего времяни сам он без зову явится совершить со мною брак. Приведенная в нетерпеливость, посылала я к нему многих с письмами, но не получила на оныя ответу, и посланные мои сказывали, что слуги его не допускали оных, оговариваясь болезнію своего господина. Все показалось мне непонятно, и желая удостовериться в судьбе моей, поехала я сама в ту деревню, где он жил; но сколько ужаснулась, узнавши, что он давно уже уехал неизвестно куда. Между тем прошло две недели, что я не имела ни малейшаго об нем известія. Время сіе удостоверив меня о непостоянстве моего любовника, повергло меня в отчаяніе. Я проклинала нещастную страсть и ослепленіе мое, учинившія меня мерзостью пред богами и смертными. К дополненію всего Ранковскій, отозвавшись о себе чрез присланнаго ко мне слугу, подтвердил презреніе свое следующею надо мною насмешкою: он вызывал меня на свиданіе с собою, назначивая место, в десяти верстах отсюда находящееся, представляя в оправданіе сего требованія своего слух разнесшійся о том, что тайна их открылась, и что за тем опасается он появиться в моем замке. Упомянул он притом, что сіе самое принудило его переменить место его жилища, не сказавшись мне о том. Все слова его казались мне вероятны; я обвиняла сама себя в несправедливом на любовника моего подозреніи, и немедленно поехала к нему на свиданіе: но ждавши его целой день тщетно, узнала, что он ругается надо мною; а по тому заключила, что вся страсть его ко мне была только выдумкою прикрытое мщеніе, из ненависти к нашему дому. Любовь моя превратилась в непримиримую к нему злобу, и я заклялась отмстить ему жесточайшим образом. Но какая к тому была надежда слабой девице? Однако боги представили мне случай найти защитника обиженной моей чести: я, возвращаясь изе сего свиданія, имела щастіе спасти вас от потопленія, и не сомневаюсь, чтоб из благодарности отказали вы принудить моего изменника или сдержать данное мне слово, или заплатить жизнію за его вероломство. — Но какое средство, сказал я ей, сыскать мне Ранковскаго? без сомненія он оставил уже здешнюю страну. — Нет, подхватила Дабалиса; он должен быть здесь, потому что вчерась и ныне видели слугу его, проезжавшаго мимо замку. Я опасаюсь, чтоб не заключало то каковаго нибудь злоумышленія, и заклинаю вас богами не оставлять меня нещастную в толь крайнем состояніи. После сего начала она проливать потоки слез, проклинала дни свои, и бедственную страсть, доведшую ее до беззаконнейшаго дела, и представилась мне в столь жалостном положеніи, что я принужден был дать ей честное слово, не остaвлять дому ея до тех пор, пока либо принужу Ранковскаго исполнить ея волю, или пройдет подозреваемая ею опасность.
28
Древнее названіе города Гданска.
29
Фенны обитали в Финландіи, от которых и названіе Земля сія получила.