Страница 3 из 55
Брячислава, видевшая его с самаго прибытя ко двору отца ея в сокрытое отверзтіе потайнаго покоя, пленилась им равномерно. Одолженіе, им оказанное, умножило склонность сію, и Вадим не имел затрудненія истребовать у ней признанія; она позволила ему просить ее себе в супружество, и дать клятвы ему о вечной верности, как скоро воля родителя ея одобрит их склонность. Восхищенный Вадим наполнился надеждою, цаловал ея руки и клялся любить ее одну только на свете, хотя бы родитель ея и отказал ему в союзе; наговорил еще множество безпорядочных, и больше спрасти, чем связи имеющих речей; не пропускал каждое слово прерывать лобзаніем рук ея; помог наконец взойтить ей на коня своего, и привел в разставленный на поле шатер Декалов, который уже начал безпокоиться об отсутствіи своей дочери.
Государь дакскій пришел в смятеніе, увидев дочь свою без ея надзиратeльниц и телохранителей сидящую на коне князя Славянскаго, провождаемую только им одним; но может быть смятеніе сіе было только покрышкою внутренняго удовольствія, которое должен был он иметь, естьли намерялся привязать к себе Вадима красотою своей дочери.
— Что с вами сделалось, дочь моя? спросил он с торопливостію. Брячислава уведомила его, что она, погнавшись за оленем, по быстроте коня своего вскоре удалилась от своих спутниц, и не прежде усмoтрела свою неосторожность, как оных потеряла из слуху; что гонимой собаками вепрь напал на нее, опроверг и умертвил ея лошадь, и что она была бы жертвою лютости сего зверя, естьлиб нечаянный случай не привел в то место Вадима, который храбростію своею, поразил его и избавил ее от неминуемой погибели. Декевал бросился с объятіями к Князю славянскому и благодарил его за сіе одолженіе, клялся заслужить оное вечным дружеством, и обратясь к дочери своей, выговаривал ей слегка за неосторожность.
Звероловство кончилось, и надлежало возвратиться в столицу. Вадим сколько ни подстрекаем был своею страстію, не счел однако за благопристойность открыться в оной пред родителем своей возлюбленной на поле. Какую безпокойную ночь провел бы он, естьлиб не было при нем Урмана! Но оставшись наедине, первое и последнее слово его относилось до Брячиславы. Хитрый старик находил таковое чувствованіе в юном Князе подкрепленія достойным; он предвидел, что союз сей весьма полезен его намереніям. Вадим нашел одобреніе любви своей и получил наставленіе, каковым образом открыться в тoм в последующее утро. Любовь есть лучшій учитель; Вадим предстал Дeкeвалу отменно красноречивым, и был выслушан снисходительно в своем требованіи. "За щастіе считаю я, ответствовал ему Государь Дакскій, что кровь моя соединится с кровію храбраго Буривоя! Но надлежит вам, любезный князь, необходимо подвергнуться некоторым условіям. Знаю я, что великая душа ваша с негодованіем сносит несправедливость вашего брата; знаю, что оная побуждает вас освободить законное наследіе родителя вашего от ига похититeлева. Вступающій в союз с вами Дeкевал должен бы обратить все силы свои к подкрепленію вашего права; но важныя причины его удерживают отказать в том до времяни, когда промысл богов приведет в лучшія обстоятельства его державу. Я стар уже; сын мой Арпад, отправившійся в путешествія, погиб, ибо восемь лет не имею об нем известія; а соседство властолюбивых Римлян ежедневно угрожаeт Дакіи тем же, что учинили они с Паноніею, и тaк, дражайшій мой Вадим, дочь моя будет вашею супругою на условіи, чтоб вы до времяни забыли о ваших требованіях на княженія Дряговичское и Бужанское, сочли Дакію вашим отечеством, и сняли с дряхлаго Дeкевала бремя защищенія оной от властолюбивых соседей. — А он кончил речь свою, устремил примечательные взоры на Князя Славенорусскаго, и ожидал, не произойдет ли в том каковаго с стороны его затрудненія. Но влюбленный Вадим считaл предложеніе сего рода за благосклонность, прикрытую дружественною издевкою. Он был Государь без государства; могущество брата его удаляло во всякое время надежду достигнуть ему в свое наследіе рукою вооруженною; а Дакія всегда могла заменить урон двух княжеств, оставленных ему родителем. Он повергся на колена пред Декевалом, и я клялся отeчественными богами, что свято сохранит предлагаемыя от него условія. Брак был положен на слове; определено совершить оный, как скоро исправится пріуготовленіями к тoржеству. Между тем Вадим имел уже свободное обращеніе с своею невестою, и страсть их взаимно возрастaла.
Древние Даки так богоговейны были в своем законе, что никаковое важное дело не предпринималось у них без воли богов. Находилось у них боговещалище при реке Мароше, в котором кумир Дажбога давал вопрошающим oтветы. Несколько ближних Бояр Декеваловых oтправлено было на сей конец туда, и верховный жрец по воле богов назначил брак Вадимов с Брячиславою в новомесячіе. Все готово было к торжествованію: все вельможи дакскіе, извещенные чрез нарочных гонцов, съехались ко двору, и стены города Брасова едва вмещали в себе множество народа, стекшагося видеть оное. Наконец настал нетерпеливо ожидаемый день: златорогая луна появилась на юго-западе, и свечера еще храм богини Лады украшен был цветами; а по всем улицам провозглашатeли объявляли народу о причине торжества. В ближней думе объявлена и записана была воля Декевалова, что Вадим князь славенoрусскій избран им в наследники престолу и супруги дочери его.
Уже багряновидная Зимцерла разпростерла розы свои на востоке; уже жрецы Светoвидовы в разныя музыкальныя орудія возприветствовав приход всемірнаго светила, текли увенчанны розовыми венками во храм Лады[9]. Олтари курились, сто пар белых голубей, связанных алыми лентами, лежали пред оным, и верховный жрец, держащій в руке жертвенный нож, ожидал лишь прибытія своего государя с новобрачными. Вскоре появился Декeвал, ведущій оных за руки, в последованіи всех вельмож своих и телохранителей. Воспеты гимны, кровь непорочных животных проліялась в чашу, и огнь начал пожирать тела их. Прорицатель возвещал благополучный век сочетавающимся, тогда как Первосвященник, цепью, сплетенною из роз, связал Вадима и Брячиславу; они принесли уже клятвы о вечной верности, и торжество духовное приходило уже к окончанію, но вдруг издали простирается смутный шум народа; оный разступается и очищает путь ратному гонцу: сей приближается держащій в руках стрелу, и народ восклицает: война! война! — гонец сходит с коня своего, подходит с наклоненною главою к Дeкевалу, преломляет стрелу, и бросив к ногам княжіим, вещает — нещастный раб приходит возмутить тoржество твое, о Государь! Панонія покорена Римлянами, и когорты их приближаются к пределам Дакіи. Вскоре орлы их разпрострут крылья свои в пределах твоей державы, когда ты, о Государь! не отразишь силу мужеством. Дорган, военачальник твой, посылаeт меня с сим известием; он готов уже с ратiю, и присоединил к себе Сикулов[10], стекшихся к нему после пораженія из Паноніи.
Приключеніе таковое возмутило всеобщее веселіе; торжество остaновилось, и самая страсть Вадимова принуждена была уступить воскипенію геройскаго сердца. Он лобзает руку своей возлюбленной, объемлеть ее как бы прощаясь, слагает с себя цепь брачную, приступает к олтарю, и взяв с онаго горящую головню, вздымает кверьху и всенародно произносит следующую клятву: "свидетельствуюсь безсмертными покровителями Дакіи и всего славянскаго отродія, клянусь престолом Декеваловым и сердцем возлюбленной моей Брячиславы, что брачный одр до тех пор будет удален от вернаго Вадима, поколь рука его принудит Римлян отрещись от хищническаго намеренія их на Дакію!"
Верховный жрец принял из рук его клятвенную головню сію, и отослал на неугасаемый олтарь Зничев. На вече храма Чернобогова возтрубили в бранный рог; звук онаго повторен во всех частях столицы, и чрез скорых гонцов разпространен во всех четырех странах государства. Брачный зал обращен в собранія воинской думы, и Декевал с Вадимом и боярами своими прибыл в оный прямо из храма Ладина. Совещали послать к Римлянам Посла для опознанія истиннаго их намеренія. Осторожные, из престарелых вельмож и сам Декевал были того мненія, чтоб не начинать войны, пока объявят оную сами Римляне; ибо по одному виду собирающагося при границах войска их не можно было заключать о нападеніи их на Дакію. Однако Вадим, поджигаемый своею страстію, и убеждаемый поспешно изреченною своею клятвою, которая удаляла его от обладанія дражайшею супругою, был противнаго мненія. "Светлейшій Декeвал! (говорил он) хотя я и неискусен еще по молодости моей в таковых обстоятельствах, для коих собран совет сей; но мню, что в бранных произшествіях всякое замедленіе доставляeт выгоду врагам нашим. Всегда полезнее вести войну наступательную, нежели допустить непріятельскій пламень в недра своего отечества. И чего можем ожидать мы от Римлян? Народ, желающій покорить весь свет под иго свое, упустит ли присоединить Дакію к Паноніи? Сикулы не единоплеменники ли наши, коих владеніе учинили уже они своею Провинціею, и всенародное право не повелевает ли нам отмстить за оных? Должно возпользоваться времянем: силы Римлян разделены ныне; они еще не отдохнули от тяжкой войны в Палестине. Удобно преодолеем мы войско их, находящееся в Паноніи. Должно явить им действіе сильной руки славянской, и чрез то пресечь охоту к нападенію на народ непобедимый. Возстановим Сикулов в их стяжаніи, и чрез то учиним их благодарными себе союзниками. Ты, о Декевал! по воле богов, заступил место моего родителя; а я обязан, яко сын, понести бремя трудов воинских. Повели воспріять мне оружіе и обратить оное на Римлян. Сердце мое горит нетерпеніем явить тебе опыт моего усердія; а сія рука всеконечно уверит тебя, что я милостей твоих достoин". Вид, с каковым произнес Вадим речь свою, ободрил души всех военачальников; все похваляли намереніе Вадимово, и потрясая своим оружіем, явили, что держутся они его мненія. Декевал решил то своим согласіем; он возложил на него свою мантію, и припоясав Княжеским мечем, объявил его верховным Начальником войск своих. Назначено сборное место, и рать выступила в поход.
9
За безполезное почитаю объяснят о упоминаемых здесь Славянских божествах. Читавшим Рускія Сказки, также и Славянскія Сказки и древности, известно, что Лада была богиня любви; Светoвид бог дня, илиФеб; а Зимцерла Авгора, или богиня Зари.
10
Сикулами называлис Гуны, народ, обитавшій отчасти в Венгріи, или Древней Паноніи, и приводившій храбростію своею в трепет всю Европу.