Страница 24 из 55
Не ведаю, долго ли сей мой сон продолжался, но по пробужденіи к великому моему изумленію и ужасу, очутился я лежащій в смрадной пещере на костях лошадиных. Несколько сухих голов сих животных служили мне вместо подушек, а вокруг меня лежало несколько вонючих трупов разных животных, и вместо пріятной вчерашней музыки, услышал я лай грызущихся за стерво собак. Я с ужасом вскочив, выбежал из сего сквернаго вертепа, и опомнившись увидел себя близ самаго того холма, где нашел вчерашняго дня пригожую Фракіянку. Я не сомневался, что было то привиденіе, в которое подпал я за соболезнованіе о мерзкой отцеубійце. Легко можно догадаться, что Асмод был злой дух мстииель, низведшій Цексеру с мнимаго брачнаго ложа в мрачное царство Чернобогово на вечное мученіе. Прокляв память ея, продолжал я путь мой в отeчество.
Приближаясь к пределам Бастарнов, услышал я кличь, созывающую в Вандал на богатырскія потехи; сердце мое воскипело желаніем в оных участвовать, а молва, носящаяся в свете о великодушіи полянскаго Монарха, ободряла меня, что чрез помощь его скорее могу я доставить в Сузы выкуп за избавителя моего из плену. Но как мог я появиться в собраніи витязей, не имев пристойнаго оружія, денег, ни коня? Однако пошел я в Полянію, оставив ближній путь в мое отечество; щастіе облегчило намереніе сіе. Проходя сквозь один великой лес, увидел я в стороне на поляне ходящаго богатырскаго коня в полном уборе. Полюбопытствовав узнать, кому оный надлежит, поворотил я в ту сторону, и приближась, увидел лежащаго в траве рыцаря. Сначала считал я, что оный спит, но подшедши увидел, что оный убит, по видимому задолго пред тем; потому что тело его начало сoтлевать, и броня на нем от росы заржавела. Я пожалев о участи сего нещастнаго, разсудил, что броня его и оружіе ему уже не нужны; равно и верный конь, которой не отходил от тела своего господина. Я вырыл яму, снял с убіеннаго броню и оружіе, предал тело его земле; по тoм омыв броню в близ текущем ручье, надел на себя, поимал коня, и сев на онаго, отправился в сей город. В знак моего невольничества, возбранявшаго мне по уставам богатырским участвовать в подвигах, до заплаты выкупа, опоясал я вместо военнаго пояса веревку, в которой вы меня вчерась видели. Прочее вам известно.
Продолженіе Вадимовых приключеній.
Когда Арпад кончил свою повесть, Вадим возобновил свои обниманія и уверенія о вечном к нему дружестве; он пенял ему за недоверчивость, принудившую его скрыть свое имя после морскаго сраженія.
Не думай, светлейшій князь, чтоб когда нибудь имел я жаланія пріобресть престол, вам надлежащій, говорил он ему. Естьли и соглашался я на то по воле вашего родителя, так не по иной причине, кроме той, что все считали вас за погибшаго. Но с какою радостію готов я возвратить, право, мне непринадлежащее, законному онаго стяжaтелю! Арпад с своей стороны извинялся в своем подозреніи, клялся своему зятю вечным дружеством, и уверял, что не желает Дакскаго княженія в ином виде, как разделить оное с ним.
По таковых взаимных увереніях, Арпад с Вадимом возобновили свое дружество. Бурновей, быв допущен к поверенности от сих высоких особ, убеждал их принять его в сотoварищи щастливых и противных могущих приключиться им случаев. Естьли природа моя, говорил он, не быв равна вашему произхожденію, являет меня недостойна вашего дружества, так усердіе, производимое во мне таинственным притяженіем, влечет меня посвятить жизнь мою вашим услугам. Вадим и Арпад, чувствуя к нему взаимную склонность, не отреклись принять его в свое дружество. Они учинили друг другу богатырскую клятву чрез свое оружіе быть во всю жизнь верными друзьями, не остaвлять друг друга в нещастіях, и неразлучаться, пока судьбе угодно будет оставить то в их воле. С того часа сіи три богатыря явили опытами, сколько свято сохранили они свою клятву, и дружество их уподоблялось, естьли токмо не превышало, Палладово с Орестом.
Утвердя таковым образом союз, три друга начали разговаривать о состояніи наследія Арпадова. Любовь тому причиною, говорил Вадим, что оставили мы общаго нашего родителя в дряхлости, запутаннаго в тяжкую войну с опаснейшим непріятелем. Слышно, что Римляне готовятся всеми силами отмстить урон свой, претерпенный ими от Дакскаго оружія в Паноніи; что оные овладели вновь сею страною; и что хотя Дeкeвaл имеет некоторыя над ними выгоды, но ожидают главнаго сраженія. Непростительно нам будет медлить, продолжал он, и заниматься суетными забавами, когда присутствіе наше нужно в нашем отечестве. Арпад не нашел причин, чем опровергнуть слова Вадимовы,которыя притом возхвалял жаждущій к славе Бурновей; они заключили немедленно оставить Двор Полянскаго Государя, и поспешить в Дакію.
Арпад и оба друга его в тот же день, принесши благодарность Полянскому государю, испросили позволенія оставить двор его. Монарх сей, узнав об настоящем имяни Арпадовом и выслушав приключенія его, не мог их далее удерживать. Он обещался исполнить немедленно данное слово дакскому Князю в доставленіи выкупа Нуредину, и отпустил трех соединенных, наградив щедро подарками! Они остaвили Вандал, и воспріяли путь чрез Ясскую землю к Брасову.
——
Оставим их в дороге, сказал Избор; я опасаюсь, чтоб ты не довел ныне опять до рубки с римлянами, и я во сне не попал бы в сраженіе сам. Сказав сіе, пошел он во дворец, и сказывальщик отдыхал до обыкновеннаго времяни, пока настал.
ВЕЧЕР XI.
Наши соединенные сокращали путь свой разговорами; Арпад, у коего из мыслей не выходила возлюбленная его Предслава, говорил не редко, что можно бы им ехать, не сделав крюка, чрез область Квадов, где бы мог он проведать о участи нещастной своей княжны. — Сіе помешало бы нашему намеренію, подхватил Бурновей; естьли бы вы узнали, что Раслав находится в своем отечестве, мщеніе родило бы в вас новыя предпріятія. Но когда собственное ваше отечество страждет, тогда любовь и частныя пристрастiя молчать должны. Я не меньше вашего имею причин возвратиться в Бастарнію: оставил я оную, когда любовь меня из оной изгоняла; но ныне хотя призывает, я стыжусь, пожертвовать моей страсти тем времянем, кoтoрое могу посвятить пользам моего друга. Вадим держал сторону Бурновееву; хотя сам имел причины поспешать в Дакію, уповая найтить там свою Брячиславу. Но в утешеніе своего друга обещал при первом свободном случае сам отмстить за него злому Раславу. Три друга сіи заключили, по приведеніи в безопасность Дакіи, не мешкав следовать в Квады, и мстить над виновником похищеніе Княжны Булгарской.
Следующій за ними Простай, вслушавшись, что они предпринимают новое путешествіе, закричал к Вадиму: господин! а далеко ли еще до край света? Будет ли еще больше половины? — Без сомненія, отвечал Вадим; кажется, что не естестенно человеку объехать половину света.
— Ну! подхватил Простай, по этому я очень естествен! Когда счесть от того Дубоваго куста, где вы родились, до сего места, то конечно осмотрел я больше половины света. Разговор сей развеселил путешествующих, и Бурновей взялся оной продолжать. Ты ошибся, господин Простай, сказал он ему; ты не видал еще и восьмой доли Европы, но хвастаешь, что половину света переехал. Ведай, что часть Италіи, Бастарнія и Полянія не составляют еще целой Европы; равно как и Азія с Африкою не есть еще весь свет. Весь свет называется вообще обширное Небо, противу котораго наш земной шар можно почесть со всеми морями только за малую точку. — Простай выслушав это, начал хохотать; спрашивали у него о причине его смеху, на что он отвечал: как не смеяться таким безразсудным словам! ежелиб земля наша была только маленькая точка, я в один день бы чрез нее раз пять перепрыгнул. Как и тому поверить, чтоб земля наша была шар! А когда это и так, то разве этот шар втрое больше той горы, что близ города, из котораго мы поехали? — ... Но скажите пожалуйте, продолжал он обратясь к Вадиму, куда мы едем? Не лучше ли возвратиться? Что будет барыша, когда мы доедем до край света, ведь и по неволе назад воротимся! куда тогда будет ехать? — Не опасайся, сказал ему Арпад, у земли нет края: почему и доехать до онаго не льзя.