Страница 21 из 55
Между тем, как ожидал я возвращенія Сиволова, с позволеніем на брак от моего родителя, и пристойным последствіем подарков князю Булгарскому и вельмож и воинства для препровожденія моего в отeчество: государственныя дела понулили Батбая отъехать в Астар город многонародный, великолепный и стоящій при устье реки Атела, коим впадает оная в Хвалынское море. Асамра последовала туда за ним, равно и я с моею возлюбленною. Веселое местоположеніе сего города и пріятность годоваго времяни, побуждали супругу Батбаеву выдумывать разныя забавы. Мы препровождали время в звероловстве, или в стреляніи из луков птиц, отъезжая на взморье; а иногда в рыбных ловлях. В некоторый пріятный день вздумали мы сделать прогулку водою в легких суднах. Сам Князь Булгарскій желал участвовать в оной, но приключившаяся ему головная боль удержала его, и при нем Княгиню Асамру. Однако они, не хотя лишить нас сего удовольствія, позволили Предславе, и мне с старшим сыном своим Буеславом (которому было только семнатцать лет, и которой имел ко мне великую дружбу) возпользоваться сею забавою. Мы сели в пріуготовленныя легкія суда, и со множеством обоего пола придворных пустились в запуски на гребле вниз по реке Атeлу; где на устье ея, разделяющемся на многіе рукава и на одном острове пріуготовлены были шатры для нашего прохлажденія и отдохновенія. Наконец пересели мы в легкія лодки, желая отличиться сами управленіем оных и силою в гребле. Я сел только самдруг с возлюбленною моею Предславою; Буeслав с некоторыми придворными; а прочіе разделились попарно. Все мы уговорились ехав в запуски же до устья морскаго, забавляться тaм стреляніем разных птиц.
Лодка, в которой я сидел с Предславою, удалилась от прочих более ста сажен; мы утешались таковым над прочими преимуществом, но вскоре удовольствіе наше обратилось в ужас: поднявшійся сильный ветр понес нас в море, и произведши великія волны, сокрыл из глаз наших и берега и наших спутников. Без особливаго промысла богов никак бы не избавились мы от потопленія в тaковом малом и неудобном волнению противляться судне. Мы находились между смерти и жизни весь тот день, и несколько часов ночи; нас носило почти безчувственных, и напоследок прибило в тростники, растущіе около одного острова. Я, забывая о собственном изнеможеніи, старался ободрять мою возлюбленную; представлял ей, что утихающая буря доставит нам удобность без затрудненія возвратиться к острову, на коем находились наши шатры. В самом деле пред разсветом буря утихла, и мы безпрепятственно выбравшись из простников, служивших нам убежищем, плыли по приметам к устью реки Атела; ибо берегов было не видно: так далеко отнесло нас бурею! Уже показались нам вдали зеленеющіеся островы, составляемые разделяющеюся при впаденіи в море сею рекою. Надежда наша умножилась; мы возсылали благодареніе к безсмертным за очевидное их к нам охраненіе; однако участь наша готовила нам может быт вечную разлуку. По двучасном плаваніи увидели мы бегущіе прямо к нам на всех ветрилах два легкіе корабля. Сначала считали мы оные купеческими, идущими из Персіи в Астар, и утешались тем, что можем, взошед на оные, безопасно возвратиться и укрепить пищею истощенныя наши силы. Но надежда, нам польстившая, тотчас превратилась в ужас: в приближеніи кораблей узнали мы, что оные были курдистанских морских разбойников, и к дополненію нашего ужасу, увидели на одном из оных в начальствующем Раслава, нашего злодея. Оный, увидевши меня с Предславою, закричал к начальнику другаго корабля, что я самой тот хищник девицы ему обрученной, которую увез от двора князя Булгарскаго. По словам его с обоих кораблей сскочило в лодки человек до сорока вооруженных, коим противиться в разсужденіи множества было бы совершенное безуміе. Нас взяли и представили пред Раслава. Радость злодея сего от таковой добычи была неописанна, Предслава лишилась чувств, взглянув на него; а я ожидал себе неминуемой смерти. Однако восхищенный находкою своею Раслав, позабыл о мщеніи; он отнес Предславу в свой корабельный покой, а меня подарил начальнику другаго карабля, сказав притом, что я особа знатная, за которую может он получить хорошій выкуп. Обрадовавшійся тем разбойник приказал Раслав отвалил на своем судне в другую сторону; а мой пленитель повез меня в Персію.
Не могу я изобразить вам тогдашняго горестнаго моего состоянія, в каковое приведен был я, оставив возлюбленную мою в руках злейшаго из смертных. Жизнь была тoгда для меня несноснейшим бремянем; и с радостію бы я оную окончил, но все средства были к тому пресечены. Тщетно побуждал я сих варваров учинить погоню за их товарищем, представляя им, что увезенная им девица есть дочь князя Булгарскаго, за возвращение которой в Астар получaт они великое награжденіе; они не верили словам моим. Провождая безполезныя стенанія, привезен был я в Персію. Разбойники содержали меня несколько месяцов во узах, побуждая, чтоб я писал к моим родственникам о присылке за меня выкупа; но как я не признавался им в настоящем моем роде, и отводил надежду их в получении за меня большаго выкупа: соскучили они содержать меня без пользы, и продали меня в Сузах торгующему невольниками Іудеянину за один серебряной талант. Новый мой господин почувствовал ко мне некоторую благосклонность, и удержал для собственных услуг, содержал меня милостиво, и не употреблял ни в какія низкія работы. Он из милости ко мне определил мое искупленіе только за сто фунтов серебра; но какая мне была надежда получить сіе число в стране удаленной? Тщетно искал я купцов торгующих в Дакію; там почти неизвестно было и имя моего отечества. Хотя я и писал ко Князю Булгарскому, уведомляя его об моем нещастіи, и об горестной участи его дочери, но чрез три года не получил никакого ответа. Печаль о моем злочастном положеніи, и о слезной судьбине возлюбленной моей Предславы, изнурили мое здоровье до того, что я ожидал смерти, как достовернаго исцеленія от моих бедствій. Однако молодость, время и привычка к воздуху страны той, возвратили мое здоровье.
— Я просил наконец моего господина, чтoб он отпустил меня на честное слово, обещая ему за искупленіе мое из дому своего прислать, вместо требуемых ста фунтов серебра, тысячу. Но иудеянин не верил словам моим; он напоследок согласился отпустить меня, естьли представлю я на свое место такова невольника, коьорой ему понравится, и которой бы обязался пробыть у него до того времяни, как я пришлю за себя выкуп. Но можно ли ожидать было, чтоб сыскался столь великодушной человек, которой бы для незнакомаго из доброй воли согласился потерять вольность свою! Я препоручил участь мою во власть Провиденія, и начал неволю сносить терпеливее. Господин мой возъимел ко мне доверенность и позволял мне ходить всюду. Вышед некогда по обыкновенію моему разсматривать великолепіе зданій, украшающих сію столицу Персидских Монархов, проходил я по случаю мимо площади, на которой продаются невольники. В самое то время прибыл туда купец, ведущій множество пленников; между прочими приметил я одного прекраснаго молодаго невольника, которой шел весело, и шутя, ободрял других своих товарищей. Вид его мне понравился; я подшед, приветствовал его, и спрашивал о причине таковаго несогласнаго с участью его веселія. Он отвечал мне разсмеявшись: государь мой! ежели бы я гонящему меня нещастію противупоставлял только сетованіе, давно бы я уже изнурил себя; но я сталько вытерпев его ударов, ожидаю, что скоро оное устанет гнать меня. Вслушавшись в разговор наш хозяин того невольника, подшед, спросил меня: не знаю ли я кого в городе, которой бы купил у него сего веселаго невольника за хорошую цену. Я наимяновал ему моего иудеянина. Между тем, как я описывал прочим невольникам великодушное обхожденіе его с его рабами, подшел и сам мой господин, и по обыкновенію своему, потрепав меня по плечу, сказал: я вижу, что ты ищешь поруки за свою вольность. — Ах! нет, милостивой государь! отвечал я ему; была бы по суетная надежда! . . . но разсмотрите сего пригожаго невольника; вид его доказывает, что он непростаго произхожденія. Купите онаго, и содержите столь же милостиво, как и меня, то наверное получите за него немалую прибыль. Iудеянин разсмотрев Нуредина (так назывался сей младой невольник), купил онаго за полтoра таланта.