Страница 11 из 55
Она не успела еще докончить слов своих, как Рабилет растворив двери навстечь, вбежал с обнаженною саблею, и яростно вскричал: Озана! такой ли довод верности, коею ты мне обязана? . . . а ты злодей! — продолжал он обратясь к Вадиму, смоешь кровію дерзостной приход твой сюда в ночное время! — Государь мой! отвечал ему Вадим с вежливостію: я извиняю слова, к которым приводит вас может быть страсть; но неправы вы в неосновaтельном подозреніи. Сами бы вы не отказали в ночлеге чужестранцу, приведенному нечаянным случаем в дом ваш. Когда вы одумаетесь, сами жалеть будете, что почтенную Озану обижаете за одно только оказанное ею страннопріимство. — Но раздраженный Рабилет, неслушая слов его, и приводящей его в себя Озаны, напал в бешенстве на Славянскаго Князя, которой принужден был отскочив на средину зала приготoвиться к защищенію. Началось между ими жеспокое сраженіе. Рабилет наносил Вадиму множество хлопот своим искусством в битве и отважности.
Между тем Простая пронял такой голод, что он не взирая ни на какія опасноти, вскочил в тoт зал, схватил блюдо с кушаньем и бутылку с вином, и ушел. — Вадим, имея на себе латы, легко бы мог преодолеть своего ничем не прикрытаго противника, когда бы Рабилет не имел за собою двух вооруженных служителей. Оные, услышав сабельной звук, узнали о произходящем сраженіи, прибежали и приумножили сторону господина своего превосходною силою. До тех пор Вадим щадил еще своего противника; но по приходе слуг, напал на него, и немногими ударами лишил правой руки, однако Рабилет не потерял чрез то своей неустрашимости; он подхватил саблю левою рукою, при помощи слуг своих продолжал жестокое сраженіе. Во все то время Озана крича и упрашивая любовника свсего оставить нападеніе на невиннаго чужестранца, выбилась из сил. Напоследок не зная, чем удержать бешенство его, сказала, что Вадим ей ближній родственник, и пріехал из дальняго места впервые в дом к ней. НоРабилет вместо ответу открыл истинныя свои к ней чувства; он нимало не любил ее, а искал только обезчестить; ибо бросившись к ней с саблею, произвел таковой жесткой удар, что естьли бы она не увернулась за креслы, рузрубил бы ей надвое голову. Креслы от онаго разкололись; а Озана не дожидаясь втораго удару, ушла в другую комнату, и заперла за собою двери. Злой Рабилет не хотел оставить ее без отмщенія; он гнался за нею и начал ломиться в двери. Приметив то Вадим, оставил сраженіе с служителями, подскочил к нему, и одним ударом по спине перерубил его надвое. Но между тем служитель убитаго ранил его по ноге. Текущая кровь привела Вадима в гнев; он отмстил за оную таким ударом, которой отправил и слугу в след за господином. Оставшій служитель, не смел сражаться далее, и спасался бегством. Вадим удерживал его прозьбами оставить страх и уведомить, за что господин его нападал на него без всякой причины; но служитель не слушая ничего, удалился.
Вадим, избавясь непріятелей, подшел к столу, обмыл свою рану и завязал оную приложив пластырь, которой всегда возил с собою. Он сел доканчивать свой жин, размышляя о приключеніи своем. Одно только безпокойство его, чтоб убитой им не был Квидо, брат Озанин, возвратившійся нечаянно с охоты своей. В тaковом нещастном случае утешало его то, что самая сестра его была свидетельницею принужденной его обороны. Но вскоре избавлен был он от таковой заботы. Убежавшій служитель, меньше нежели чрез час, возвратился с двумя другими, которых по одеянію надлежало считать за господ. Они вбежали в бешенстве с великим криком, и произнося неприличную брань; что принудило Вадима схватить лежавшую близь его на стуле саблю. Злодей и разбойник! кричал один из новоприбывших: какую имел ты причину умертвить нашего брата? — Вы называете меня приличным вам имянем, отвечал Вадим; естьлиб убитой мною и вы были честныя люди, не нападали бы вы на невинных. — Слова его остановлены были стремящимися на него ударами; но неустрашимость его одним замахом учинила ровный бой: один из братьев Рабилетовых упал с расколонною головою к ногам его. Оставшій повелевал своему слуге зайтить с другой стороны, и вместе напасть на Вадима. Между тем он поносил Озану скареднейшею бранью: распутная девка! кричал он; естьли бы ты была здесь, увидела бы какое мы обще с Рабилетом имели против тебя я брата твоего Квида намереніе! В продолженіи слов сих нападал он отчаянно на Вадима, который принужден был отступить к стене, имев с двух сторон непріятелей. В самое то мгновеніе выскочила из боковаго покоя Озана, вооруженвая копьем. — Я докажу, что ты ложно безчестишь невинную девицу! вскричала она, пронзив на вылет брата Рабилетова, и остановила тем движеніе хулительнаго языка его. Он упал мертв на том же месте. Служитель, приведшій новых злодеев на Славянскаго князя, хотел опять спастися бегством; но раздраженная Озана, выдернув копье из груди умерщвленнаго ею, погналась за ним, и умертвила онаго равномерно. Одержав сію победу, остaновилась она в безмолвіи, взирая на бездушныя тела. По том приближившись к трупу Рабилетову, ударила оное по лицу, сказав: естьли любовь твоя ко мне была притворна, прими сіе воздаяніе; но когда любил ты меня нелицемерно, заключаю я верность мою к тебе сим поцалуем! — она в самом деле поцаловала его, и бросившись в креслы проливала слезы. Вадим, видя огорченіе нанесенное им чрез убійство ея любовника, извинял себя пред нею необходимостію. Озана оправдала оное, быв свидетельницею его невинности; но со всем тем оказывала, сколько поразила ее кончина Рабилетова.
Вадим не считал за пристойное медлить в таковом доме, которому приключил он огорченіе; но истощенныя силы его принуждали просить о позволеніи препроводить ночь в замке. Озана при всей своей печали не могла быть несправедливою; она сама препроводила его в особливую комнату на богатоубранную постель, ибо все служитeли от страху разбежались. Огорченная девица удалилась в свою спальню, размышлять о произшедшем; а Вадим, коего совесть не укоряла, укрепил силы свои спокойным сном. По возхожденіи солнца он готов уже был к продолженію пути своего. Озана, разсудив на свободе, усмотрела из обстоятельств, что любовник ея был злодей, и с умысла с братьями своими искал ея благосклонности, преобратила страсть свою в омерзеніе; благодарила небо за избавленіе, свое от умыслов врагов ея, и встретила Вадима, готовящагося к новым извиненіям, так как избавителя своего. Она оказывала сожаленіе свое о том, что Вадим вместо страннопріимственнаго угощенія нашел в доме ея рану; называла его защитником чести и жизни ея, и просила открыть имя его, дабы знать, кому должна она благодарностію. — Вадим не счел за нужное тaить от нее истинное свое названіе, но только скрыл природу: он назвался Полководцем Дeкeвала князя Дакскаго, и помышляя, что может быть Брячислава, естьли сверьх чаянія боги сохранили жизнь ея, случаем приведена будет в сіе место, просил ее сказать вопрошающим о Вадиме, что он поехал чрез области Полян и Горян в Дакію. — Вадим! сказала Озана, задумавшись; . . . имя ваше мне пришло на память. За несколько дней слышала я от брата моего, что во время его звероловства встретившійся с ним молодой иностранец спрашивал о Вадиме; он описывал, что сей герой чрезмерно бы обрадован был, когда бы увидел его. — Не могу знать, государыня моя, отвечал Князь Славянскій, воздохнув; может был то и знакомой мне человек, хотя я геройства на счет мой и не снимаю. Между тем сердце его вострепетало; ибо не постигал он, чтоб кто нибудь мог искать его, опричь возлюбленной его Брячиславы, какая восхитительная надежда! он выспрашивал у Озаны о виде того чужестранца, и не слыхала ли, куда оный продолжал путь свой? Но она не могла удовлетворить его желанію, сказывая, что в равном любопытстве спрашивала она о том у брата своего, которой не старался узнать об оном, быв отведен страстью своею на гоньбу зверей. Не за чем оставалось медлить более в сем доме; Вадим прощался с Озаною. Девица сія, узнав из прежних слов его, что отправляется он в Полянію, просила его: естьли случай доведет ему познакомиться тaм с одним Рыцарем Бурновеем по имяни, чтоб уверял его с стороны ея, что она намерена сохранить те клятвы, от коих он, разлучаясь с нею, разрешил ее. — Кто таков сей Бурновей? спрашивал Вадим, Любви достoйнейшій человек на свете, отвечала она; он из первейших вельмож в нашем королевстве, и удалился из отeчества может быть от жестoкой своей ко мне страсти, прославясь в последнюю войну с Римлянами, ожидал он величайших милостей от нашего Государя; но нещастный случай привел его в дом моего родителя. Он не ведая, что покойный отец его, быв ближним боярином при дворе, оказал многія гоненія родителю моему. Влюбился в меня; страсть его в непродолжительном времяни открылась мне, и была соответствована чистейшею склонностію; я позволила ему за меня свататься. Однако, родитель мой отказал в том, он и слышать не мог, чrпоб дочь его была за сыном его непріятеля. Огорченный любовник мой принужден был прекратить свои посещенія; но разставаясь, клялся мне, что вечно ни на ком женат не будет. Я клялась ему в тoм же взаимно; но он удерживал меня, и позволял вступить в брак, естьли найду я человека достойнаго. По смерти родишелей моих старалась я чрез равныя средства уведомить его, что уже нет препятствій к увенчанію любви нашей; но с тех почти пор, как поехал он странствовать, не могла я получить ни малейшаго об нем известія. Хотя считала я его погибшим; но не могу извинить непостоянства моего в новой любви к Рaбилету, и вижу, что боги хотели наказать меня за то, подвергши честь и жизнь мою опасности. Я просила вас проведaть об нем в Поляніи по той причине, что сначала отъезду своего был он при дворе Полянскаго Князя, и оказал оному важныя услуги.