Алиса Длинные Ноги

Взглянула на вздутый живот Принцессы, замерзла у меня душа, на руках выступил синий пот – ядовитый, чрезвычайно редкий, не к добру.

Звездочет подбежал, мой пот в скляночку собирал – затейник, не спросил моего разрешения, да и спрашивать не у кого: от волнения я невидимой стала, лишь руки с потом выступали из ниоткуда.

Вернулась в облик, звездочёта испугала, но он удержался, губы дрожали, воздух вокруг него сгустился, в желе превратился в чёрное – так покойник на Солнце превращается в студень.

Но крепкий звездочёт – в зрительную трубу не только Звёзды наблюдает, но и нечто страшное, что творится в адских кабинетах!

Предложил мне стать его женой; худосочный, в возрасте, струны вокруг шеи обмотал, обещал, что погубит себя, если я отвечу ему свинцовым отказом в лоб!

Я ответила, что не по деньгам я ему; ведьма избалованная требует обхождения, золота, а не рассказов о кометах с хвостами.

Я сама – комета публичная, с горой за плечами, и клочком изумительных волос на лобке.

Не погиб, запутался в струнах, побежал, упал, а я ему вослед кричу дурное – характер у меня озорной, подтруниваю над Звездочетами – так вороны в поле глумятся над коровами – выклёвывают живым очи чёрные!

Хладнокровный труп Принцессы рассматриваю, вспомнила – кто я и зачем во дворце; скорбела, что из-за невозможности уединиться в порядочной комнате с шумом океана – Принцесса Будуар отбыла в Мир призраков, в гости к Королю Генриху Страшливому!

Часто из Мира призраков ко мне приходит, рассказывает о своих достижениях – гимнастикой уличной увлеклась в аду; при жизни Принцессе недозволены игрища простолюдинов, нельзя опускаться до гимнастов, а после смерти – море радости в аду на сковороде – ногу выше головы поднимай, прыгай через веревочку, изгибайся откровенно, хоть до потери стыдливости – сто рублей цена целомудрию в аду!

Король Генрих Страшливый в аду за Принцессу сватается ежедневно; из котла с кипящей смолой вынырнет, сделает предложение, и снова – бултых на дно, обсуждает с бывшими врагами свои победы, словно только вчера родился из камня. – Ведьма запрыгнула в телегу, страстно поцеловала графиню Алису Антоновну в губы – долго, с неистовым всасыванием губ и притяжением языков, словно прощалась с толпой генералов. – Дружеский поцелуй! Спрыгнула с серебряным смехом Костромских колокольчиков. – Поцелуем передаю вам, Алиса Длинные Ноги, своё почтение и уверение в наилучшем; словами – долго, нудно, и теряется живость в словах, а через поцелуй подружки за минуту передадут друг дружке больше информации, чем за три дня чтения книг по истории Средиземья!

Вам, Алиса Длинные Ноги, лучший будуар на час сотворю — успеете носик припудрить, замечательный у вас носик, благородный, этим носиком бы Государством рулить! – Ведьма опахалом из перьев радужной птицы (или дракона) остановила лошадей-монстров, узников совести! – Приехали, привал с пенями и прыжками через плотоядный костёр!

Кто сгорит – тот жертва!

АХА-ХА-ХА-ХА!

— Матушка моя, Кассандера, в пятнадцать лет ты меня родила, тебе – тридцать два, а мне сейчас – семнадцать, расцвела я, груди по твоему пути увеличиваются, загораживают мне ягодки – наклоняюсь к земле, земляничку ищу, а вижу свои груди – укор им и смех; говорить научатся, когда до ваших размеров подрастут – стыдобища! – из кустов вышла ослепительной красоты девушка – копия ведьмы, но чуть уже в талии, более хрупкая и груди на размер меньше – шестого, выставочного, как с картины сладострастного художника.

Девушка толкала перед собой белый гроб на колесиках, крышка откинула, словно мертвец восставал против несправедливости, а в гробу – струны серебряные – жилы искусства! – Тебя за колдовство вешать повели, я в горести по лесу бегала, с кукушками беседовала, леший мне подсказывал, удивлялся – пальцами щелкну – и враги твои распылятся, но увидела птичку гонорейку – славненькая, желтенькая, золотые перышки, а песня её рахат-лукум.

Заслушалась, поддалась искушению, и о тебе, плененной забыла, словно мне в мозги накапали масла подсолнечника!

Воодушевилась, задумала создать музыкальный инструмент на колёсиках – белый, со струнами, а струны тронешь – польётся дивная музыка гонорейки!

Придумывала, колдовала, а в это время купцы ко мне подкрались с дарами заморскими, прельщали ягодами, уговаривали с ними поехать на ярмарку в Магриб, сулили почет и уважение от Короля Парфенона, если станцую перед ним в наряде лесной нимфы!

В Магрибе отродясь подобной красоты не видели; ведьм красавиц истребили, оставили женщин – потомков огров, орков, гномов – бородатые, короткостриженые, уродливые; даже призраки этих женщин опасаются, а вурдалаки бегут в дальние леса, пыль из-под копыт привидений летит!

«Как же в наряде нимфы, если нимфы бесстыдно обнаженные с ветки на ветку перелатают, природное своё показывают бесплатно, словно подали прошение на звание прачек?» – у купцов спрашиваю, очи распахнула до горизонта, задумчивая я, не тощая – соразмерная березка!

Купцы краснеют, потеют, друг дружку пальцами-колбасками тычут, хихикают мелко, а в их смехе я уловила адский умопомрачительный хохот наглый!

Я отказала купцам, превратила их в струны – пусть послужат мне, поют после смерти – затейники с очами карасей!

Наладила музыкальный инструмент, провела пальчиками – тонкие, не для пилы мои пальчики – по струнам, души умерших купцов всколыхнула, а музыки нет, украли музыку лукавые! – дочка ведьмы присела на пенёк, вскочила, будто под ней уж крутился. – Почувствовала жжение в грудях, эхом отозвалось в других частях тела, увидела вас в волшебном зеркале, а сила от вас – огромная, плюс матушка моя – восторженная, давно её не видела в силе, с тех пор, как любознательная в тайную канцелярию сходила и принесла три чернильницы из черепов предков.

Белый музыкальный инструмент к вам везу по оврагам и перелескам – едва успела, выкатила из кустов, жду, вдруг, сила ваша совместная оживит струны, извлечет из неё музыку небесных сфер! – дочка ведьмы с надеждой надзирательницы в бане балерин посмотрела на графиню Алису Антоновну, на её спутников, и снова – на графиню Алису Антоновну, приклеила взгляд к её длинным умопомрачительно красивым лебединым ногам. – Вы, длинноногая красавица – главная в нашем Мире, от вас сияние музыкальное идёт с ритмичными словами – душа воспламеняется от вашего внутреннего Мира, богатого – казна Короля Луидора по сравнению с духовным вашим Миром – детская погремушка на столе судебного заседателя.

Если вы не настроите мой музыкальный инструмент, то Мир мой провалится в ад, накину черное покрывало на голову, груди прикрою шкурой вурдалака, превращусь в фонтан слёз!

В чем смысл жизни человека?

Кто мы в наших мечтах?

Клоуны блудодеи с пестрыми лицами грешников убийц?

Танцовщицы с дивными фруктами между ног?

— Не настройщик роялей я, но не кручинься, дочь ведьмы с потомственными грудями! – графиня Алиса Антоновна подбежала к девушке, обняла её за хрупкие плечики, словно всю жизнь стремилась к дружбе с поэтессой. – Ты рояль белый изобрела, ему педалей не хватает; педальки – играешь и нажимаешь, будто по весеннему лесу с книжкой Овидия бродишь в поисках вдохновения.

Конструкцию рояля мне нет надобности изучать, я – девица, а девице все должны, настройщик рояля пусть в ножки кланяется – за честь сочтет настроить рояль и педальки женоподобные приделать.

Ты придумай педальки – маленькие, блестящие, лучше – серебряные, чтобы микроб злостный в ножку с дурными фанфаронскими намерениями не проник.

Микробу дай только волю – он в мужика лапотника превратится!

Не придумаешь педальки – не беда, обязательно в лес заглянет настройщик роялей – его обязанность в лесу рояли искать и настраивать для благовоспитанных девиц, сравнимых в честолюбии с павлинами!

К струнам клавиши пусть приклеит – пальчиками по клавишам, и гонорейки-канарейки позавидуют дивной музыке твоего уникального рояля из кости мамонта!

— Рояль… ящик — из костей греховодников лесовиков! – дочка ведьмы воодушевилась, положила головку на плечико графини Алисы Антоновны, шептала, внезапно засмеялась конфузливо, будто у матушки взяла тайком подвенечное платье и прожгла в нём дыру.