Алиса Длинные Ноги

От мужчин – беда и болезни, мор и покойники; половина мертвецов на кладбище мужского пола; провалиться тебе в ад без моей помощи, осквернитель пустынников, совратитель воевод!

— Вы… Вы сломали моё предсказание, госпожа?

Не убьёте: не проколете печенку свиную, не выдавите мои очи любознательные, не сломаете – руки рабоче-крестьянские? – воин выдохнул с восторгом покорителя драконов, но затем почернел грозовой тучей в ночь перед войной! – Пустился бы в пляс, скинул с себя кольчугу, уподобился бы танцовщице без душевного равновесия.

Но нет в вас силы отменить предсказание, вы – девушка, а девушка – золотая пыль на моих черевичках!

Увидел вас, задумал набежать, сначильничать – всё равно от вашей руки смерть приму, но после насилия она получит смысл, не пустая смерть, а – Возмездие за поруганную девичью честь.

Но слабый в чреслах, неуверенный в мужских силах – все воины страшатся близости с красавицей: встанет или не встанет на защиту рубежа копьё? а, если встанет, то не упадёт ли в бою? – не набросился на вас, не подмял тело белое, не сжимал ягодицы заморские, не всасывал ваши губы гранатовые!

— Пшёл вон, недоразвитый призрак! — воительница Ксена отвернулась – показала свою красоту со всех золотых сторон; Солнышко в небе поперхнулось, загляделось на воительницу, выпустило лишнюю порцию проникающей радиации!

— Вон? Без смерти? Без торжества моего предсказания – победителя конкурса провидцев? – воин озлобился, подбежал по-козлиному, обнял Ксену, прижался, положил потные ладони на огненные ягодицы девушки, словно искал в них золото! – ОГО! Без трусов! Убей меня, не лишай чести молодецкой!

Что люди добрые скажут в трактирах, где танцовщицы превращаются в русалок?

Все мои недобрые предсказания сбывались, и это сбудется, иначе я превращусь в синицу в лапе журавля!

Может быть, цель моей жизни – погибнуть от вашей руки, прелестница с ногами-песнями?

— Уходи, прощаю тебе дерзость – оборотни в могиле над тобой поглумятся! – Ксена с трудом сдерживала фонтан ярости, затыкала в себе недоброе, вспоминала поющих овечек на изумрудном лугу.

— Матушка твоя – блудодейница трактирная, помои кушает, ногу выше головы не поднимет! Проткните мне печенку, госпожа, если вру! – воин задрал кольчугу, скакал перед воительницей, провоцировал на удар – мудрый советник в теле гибкого тростника. – Если руки мне не сломаете, великолепная, то ручками шаловливыми вас потрогаю везде – на радость привидениям — подглядывают за нами, облизываются, предвкушают концерт с обнаженной воительницей!

Смех им, а мне – грех сладостный, сахарный – по устам потечет, молочной речкой на губы переползёт.

Глазки выколите мои соколиные, иначе за вами пойду, буду подсматривать, как вы по ночам в холодные струи реки входите – не река забвения, – персю свою упругую омываете, совершаете туалет, кричите надорванной жилой в птице Фениксе!

А затем очи мои подсмотрят…

— Умри, тень совести! – воительница Ксена мягкой горлицей налетела на солдата; проткнула печенку, сломала руки, выбила глаза-шары хрустальные!

— Умираю, счастлив, скорблю о Мире без меня; сбылось моё предсказание – нужный я человек, привлекательный, не зря людей пугал недостатками и материальной дырой! – воин драматической актрисой упал к ногам Ксены.

— Ветеранов Магрибской битвы бьют! – за честь убитого опричника ринулись в бой инвалиды с сердечными заболеваниями – высохшие цветы!

Но не выстоят мужские честь и достоинство против решительности полуобнаженной красавицы!

Графиня Алиса Антоновна не видела сражение, не слышала предсмертные хрипы воинов, не чувствовала душой улетающие жизни – так пташка не ощущает присутствие дохлого кота.

— Я сильная, моя нравственность непоколебима, а целомудрие – щит, Орден Славы второй степени! – графиня Алиса Антоновна успокоила себя, поднялась, бросила взгляд на трупы воинов, но не оставила трупы в мозгу, не задержала картинку – прошлому – прошлое!

Неумытым — смерть!

Воительница Ксена восстанавливала дыхание, собирала серебряные стрелы, разглядывала оружие воинов, шарила по карманам, срезала мешочки с деньгами, снимала перстни – плата за войну.

Ведьма поднялась, поправила складки на платье, небрежно прошла по каждому мёртвому воину – ритуал наступания живой плоти на мёртвую, и с объяснимой тоской – молодой, красивой незамужней женщины – произнесла, надрывая голосовые связки в душевном крике:

— Не желаю! Не хочу оставаться в неведении!

Наклоните меня, унизьте, но откройте Истину – для чего я живу?

Почему люди умирают, и после смерти не волнуются об одежде, о золоте?

Грубое нетерпение раздирает меня крючками невежества, прошу духов лесных – объясните – почему человек – Хозяин Вселенной?

— Вы воспитаны, ухожены, ведьма – обережете нас от дурного глаза, бросите огненный шар в злобного разнузданного колдуна – похитителя девичьих сердец! – графиня Алисия милостиво наклонила золотую головку – одуванчик. – Не благородная вы, не княгиня Ольга, не графиня, но образование заменит вам низшую ступень интеллигентного общества – репутация создается в голове и опускается медным колоколом между ног.

Ступайте с нами, колдуйте, но – эстетически, с наслаждением, без потаенных мыслей о завоевании Мира!

— Я? С вами? – ведьма приоткрыла ротик в ядовитой ухмылке, но всмотрелась в очи графини Алисы Антоновны, заглянула в глаза воительницы Ксены, остановила взгляд на родинке на щеке фон Карлы, спрятала улыбку за семью печатями Семи Подземных Королей. – Непростая компания девушек – ОХОХО!

Век себя не прощу, если укорю вас – и спасли меня, знаю, что спасут, потому что ведьмы не умирают в сорок лет, когда груди наполнены жизненной энергией!

Дочка неразумная возмужала – сильная ведьма, но силу свою на пустозвонство растрачивает, неуёмная птичка с пальчиками.

Не думала, даже сальные карты не подсказывали, что пойду с вами по затее длинноногой — красавица, прелестница, а рассуждения – зрелой ведьмы, мешок незримого золота тебе в награду!

— С графиней Алисией Антоновной, она – ваза фарфоровая, да фарфор не каждому Королю по зубам — прошу обращаться на «вы», – фон Карла в волнении сняла пенсне-с, снова надела, искала в движениях успокоение, не могильное, а – Райское, душевное, когда ноги превращаются в сахарную вату. – Графиня Алиса Антоновна – из благородных, облагородит и наш Мир, лучшую его половину – женщин: обучит плезирам, эстетическим танцам, когда девушка под музыку не тело своё выпячивает, а открывает душу и груди.

Затеяла избы для девушек и кружки, где обучит всех уму, способам уклониться от работы; женщины не должны работать, а мужчины обязаны содержать женщин – мы же не животные, когда самки мух ловят!

— На «вы»? Много Алисий в одном теле длинноногом, зачарованном, с лестной репутацией покорительницы музыки! – ведьма сняла с шеи верёвку, зарыдала, била себя верёвкой по ягодицам, наказывала за суеверия. – Дерево взглядом роняю, воду в озере превращаю в камень и обратно, а не разглядела свою Судьбу между длинных ног красавицы из другого Мира.

Рождаемся, умираем, воюем, колдуем, а мимо главного проходим – даже умирают люди без знаний, без осуществления мечты; не желают протянуть руку, потрогать мечту, поклониться ей в длинные ноги и произнести в психическом порыве говорящего горностая:

«Ошиблась я, а вам – спасибо за каменно-угольный бассейн Разума!»

Тумаками наградите меня – огненный шар проглочу!

Я ваша навеки, Алиса Длинные Ноги! – ведьма – к немалому удивлению воительницы и фон Карлы (они переглядывались, цокали жестяными языками, жестами выражали размеренный восторг) – встала на колени перед обнажённой графиней Алисой Антоновной, целовала её тонкие ручки, орошала слезами ноги, просила прощения у сути вещей! – Гордая, в услужении ни к кому не шла; Мираторг мне руку и сердце золотое предлагал, а деньжищ у него — Управление казной Короля Артура не сосчитает, красавец, хоть в углу, вместо лампы вешай.