Страница 6 из 11
3) Иньян-концепция признает роль человека познающей (когнитивной и созидательной, прагматической) силой, которая вместе с системной (или системно-структурно-функциональной) силой образуют единое целое, что мы называем человеческим языком, представляющим собой истинный предмет и объект лингвистического исследования. Таким образом, мы видим перед собой такую лингвистическую модель, которая характеризуется системоцентричностью (инь) и антропоцентричностью (ян). Эту модель можно изобразить в следующей схеме:
Эта схема вполне может быть применима к любым языковым единицам, в том числе и к предмету нашего обсуждения – тексту, который, как было сказано выше, тоже является Великим Пределом.
Концепция иньян не исключает, а, наоборот, предполагает интеграцию традиционных исследовательских методов, таких, как структурный, функционально-семантический, дескриптивный, метод компонентного анализа, метод анализа по непосредственно составляющим и др.
Текст существует не как самоцель. Он функционирует в речи в виде дикурса. Текст является потенциалом (инь), дискурс же – реализацией этого потенциала в речевой деятельности (ян). Иньян-концепция предполагает решение вопроса дискурса в тесной связи с вопросом текста как две противоположные стороны одной сущности. При этом учитываются все лингвистические и экстралингвистические факторы, участвующие в организации и функционировании текста как средства речевого общения.
Структура дискурса состоит из двух компонентов: лингвистический (инь), который составляют системные языковые единицы: словоформа и предложение, и экстралингвистический (ян), который составляют ситуация, прагматический, социокультурный, психологический и другие факторы… Дискурс характеризуется категориями актуального членения, пресуппозиции, субъективной модальности, конситуации и коммуникативного акта. Текстовые и дискурсивные категории при всех своих различиях объединяются двумя особенностями: объемностью (пространством) организации и линейностью (временем) появления в речи компонентов. И текст объемен и линеен, и дискурс объемен и линеен» (Чан Ким Бао, 2000; 3–7).
Таким образом, в нашем представлении текст и дискурс не находятся между собой в родо-видовых отношениях (каждый из них не является частью другого), дискурс не является промежуточным явлением между речью, общением и языковым поведением или промежуточным звеном между системой и текстом, он не есть текст в совокупности с экстралингвистическими параметрами, равно как и текст не является дискурсом за минусом этих параметров. Но если они равноположены, то и рассматривать их и их взаимосвязь друг с другом можно только «сверху», от более высокого уровня обобщения, в которое они на равных входят. Иначе и не будет конца определениям того и другого, замкнутым, как мы видели выше, практически всегда друг на друга.
А выше – только действительность и реальная коммуникация в ней, т. е. те два элемента, которые, в принципе, также присутствуют в большинстве имеющихся определений. Однако они там появляются как бы «от текста и дискурса», хотя, по нашему мнению, именно текст и дискурс должны «появляться от них». Ибо любой текст (письменный и устный, художественный и научный и т. д.) создается с целью стать не только фактом «для себя», но и фактом «для других», элементом, участником некоторого более широкого «состояния взаимодействия»[11]. Таким же реальным элементом, участником «состояния взаимодействия» является и дискурс – он из него и «родился».
Поскольку видов и типов текста и дискурса описано (см. выше) большое количество, есть смысл от самого общего понимания более высокого уровня – коммуникации – идти к самому общему пониманию этих ее составляющих.
«Коммуникация (лат. Communicatio, от communico – делаю общим, связываю, общаюсь)… 2) Общение. Передача информации от человека к человеку в процессе деятельности»; «Коммуникация языковая – общение с помощью языка, взаимная передача и восприятие при помощи языка некоторого мыслительного содержания» (СЭС, 1981; 617). «Коммуникация [дальше опять латынь. – Ю.П.], общение, обмен мыслями, сведениями, идеями и т. п.; передача того или иного содержания от одного сознания (коллективного или индивидуального) посредством знаков…» (ФЭС, 1983; 269). Таким образом, должны быть некоторый способ закрепления информации и некоторый способ ее трансляции, причем если «способ закрепления (хранения)» информации должен ее хранить и вне процесса коммуникации, то «способ трансляции» может реализовываться только в состоянии коммуникации[12].
Если вспомнить уже цитированное выше замечание о том, что текст и дискурс и объемны, и линейны, то наиболее подходящим и точным термином для их обозначения является, на наш взгляд, термин «фигура». «Фигура (геом.), термин, применяемый к разнообразным множествам точек; обычно Ф. наз. такие множества, которые можно представить из конечного числа точек, линий или поверхностей, в частности сами точки, линии, поверхности» (СЭС, 1983; 318). Это понятие уже входит и в лингвистическую терминологическую парадигму: «фигура речи», «стилистические фигуры», «фигура знания» (Ю.Н. Караулов) и др.[13] С учетом этого термина и изложенного выше понимания роли и места текста и дискурса в коммуникации, назовем их:
Текст – интровертивная фигура коммуникации.
Дискурс – экстравертивная фигура коммуникации[14].
Таким образом, реальная коммуникация содержит три неслиянные, но и нерасторжимые составляющие: саму фигуру действительности[15], в сфере которой и на основаниях которой она осуществляется, и две фигуры: текст – обеспечивающий ее содержательно-языковую основу (так как текст во всех его проявлениях, даже в «образе», неотрывен от языка) и дискурс – обеспечивающий содержательно-речевую основу (собственно вербальную – и обычно с невербальным компонентом) взаимодействия участников коммуникации[16]. Можно, безусловно, говорить о некотором примате фигуры действительности (вот где и проявляется социально-историческая детерминированость всей коммуникации и двух других ее фигур!). Но при этом все три составляющие находятся в динамическом взаимосоответствии: изменение действительности влечет за собой изменение текста и дискурса; появление новых текстов о том же аспекте действительности приводит к вероятности вариативности дискурса; реализация другого дискурса в коммуникации заставляет ее участников обращаться к другим текстам и иной оценке фигуры действительности (самый простой пример – иное, чем первоначальное, восприятие социального статуса участника коммуникации при реализации им определенных текстов и дискурсов) и т. д.
Определим выделенные выше составляющие коммуникации следующим образом:
Экстравертивная фигура коммуникации – дискурс: совокупность вербальных форм практики организации и оформления содержания коммуникации представителей определенной лингвокультурной общности.
Интровертивная фигура коммуникации – текст: совокупность правил лингвистической и экстралингвистической организации содержания коммуникации представителей определенной лингвокультурной общности.
Материальная фигура коммуникации – действительность: совокупность материальных условий осуществления коммуникации представителей данной лингвокультурной общности.
Как можно реально представить себе тот конструкт, который так просто был нарисован нами вербально? Может быть, существуют и другие формы его представления, но нам приходит в голову только один – голограмма. Голограмма, как известно, «метод получения изображения объекта, основанный на интерференции волн… Возникающая при интерференции волн картина, содержащая полную информацию об объекте, фиксируется на светочувствительной поверхности. Она наз. голограммой. Г. применима к волнам любой природы и любого диапазона частот; широко используется в физике и разл. областях техники, в частности для распознавания образов, для кодирования информации…» (СЭС, 1981; 322; курсив наш. – Ю.П.). Выделенные нами слова в полной мере соотносятся с рассматриваемым нами объектом. Во-первых, между действительностью, текстом и дискурсом, если они неслиянны и нерасторжимы, именно интереференция (наложение, приводящее к усилению или ослаблению) является основой взаимодействия: при изменении действительности эти изменения накладываются и на текст, и на дискурс, приводя к усилению в коммуникации роли одного и ослаблению роли другого; при изменении качества и/или объема имплицитной (текстовой) информации изменяется и дискурс; при потребности изменения цели дискурса усиливается или ослабляется роль текстовой составляющей коммуникации и т. п. Во-вторых, и для кодирования информации, и для распознавания объектов также необходима взаимосвязь всех трех элементов коммуникации.
11
Конечно, можно текст написать и в землю закопать. Но тогда уже не надо надпись над этим местом писать… И тогда это, очевидно, и пе текст?..
12
Нет, нет, про социально-историческую детерминированность, социальный характер коммуникации мы помним! Про это столько говорилось и до угара, и во время угара, и после угара!.. Да она и в только что процитированных справочниках «социально-исторически детерминирована»: в одном находится между словарными статьями «Коммунизм» и «Коммунист» (название журнала), а в другом – между «Коммунизм» и «Коммунистический труд». Так что даже классическое «посидели, потрепались, разошлись» безусловно социально…
13
Ср. также: «Фигура есть часть знака, которая не выражает ничего из значения целого знака, но используется для создания в других комбинациях других знаков… Фигуры свойственны любым системным знакам. Фигуры в знаках производны от фактуры знака, т. е. от того материала, из которого знак сделан… Наличие фигур – конструктивный признак системности» (Рождественский, 2003; 40–41).
14
«Интровертивный (от лат. Intro – внутрь и verto – поворачиваю, обращаю), обращенный внутрь; психологич. характеристика личности, направленной на внутренний мир мыслей, переживаний и т. п., самоуглубленной. Понятие введено К.М. Юнгом»; «Экстравертивный (от лат. Extra – вне, снаружи и verto – поворачиваю, обращаю), обращенный вовне; психологич. характеристика личности, направленной на внеш. мир и деятельность в нем, отличающейся преобладающим интересом к внеш. объектам и т. п. Понятие введено Юнгом» (Философский энциклопедический словарь. – М.,1983. – С. 215; 793).
15
Здесь понятие фигуры также прекрасно подходит, так как «соучастником» коммуникации является не «вообще действительность», «вся действительность», а некоторый ее фрагмент определенной конфигурации.
16
Ср.: «основными единицами общения являются дискурс, «упакованный» в форму текста, и его составная часть – высказывание, «упакованное» в форму предложения» (Формановская, 2002; 36).