Мармион

Де Вильтон зарыдал: «Поверь,

Что, где б ни встретил я теперь

Из Дугласов любого, —

Он братом будет мне!»

«Нет, нет, —Граф Ангус закричал в ответ, —Я повторяю снова —

Иди туда, где лорд Серрей!

Я в бой послал двух сыновей,

Пусть меч твой храброго щадит, Но сбей того, кто побежит!»

13

Вот наступил рассветный час,

И Мармион дает приказ

Созвать во двор стрелков.

И грамота была при нем,

Подписанная королем,

И двух проводников

Дал Дуглас лорду. Старый граф, Кларе де Клер, коня подав,

Шепнул: «Пусть ястреб в небе вьется, Над ним добыча посмеется!»

Отряд за ворота идет,

А лорд остался у ворот

И графу Ангусу сказал:

«Холодный, вежливый прием

Меня, признаюсь, раздражал —

Ведь к вам я прислан королем, Но все же дружески вполне

Расстанемся. Дай руку мне,

Сэр Арчибальд!»

Но Дуглас вдруг, Из-под плаща не вынув рук,

Ответил так: «Мои поля,

Мой дом — во власти короля:

Кого угодно может он

Отправить гостем в Танталлон, Будь то хоть герцог, хоть плебей, Король — хозяин этих стен,

Но властью над рукой моей

Не обладает сюзерен —

Рука моя, милорд! И вам

Её вовек я не подам!»

14

Сдержаться Мармион не мог.

Огонь разгневанный прожег

Обветренную кожу щек:

«Как, мне?.. — И он вспылил. —Когда б не борода твоя,

Так этой бы рукою я

Твой череп размозжил!

Милорд — запомни навсегда,

Кто прислан Англией сюда,

Да кем бы ни был он у нас —

Здесь равен каждому из вас!

И вот перед толпой

Безмолвной челяди твоей…

А вы что мешкаете? Эй —

Беритесь за мечи живей! —

Лорд Дуглас! Я, противник твой, Зову тебя на бой!

И если ты ответишь мне,

Что ты дворян найдешь

Знатней меня в твоей стране —Лорд Дуглас! Это — ложь!!!»

И вздрогнул Ангус, покраснев, На щеки выплеснулся гнев,

И громом пронеслись слова:

«Как?.. В логове напасть на льва?

И думаешь уйти

Отсюда с целой головой?

Нет, ни за что, клянусь святой…

Эй, мост поднять! Эй, часовой, Решетку опусти!»

Лорд шпоры дал коню — и тот

Его выносит из ворот,

И по мосту стрелой —

И, часть плюмажа оторвав,

Решетка тяжкая, стремглав,

Упала за спиной.

15

И дробный перестук копыт

Уже в настил моста гремит,

А мост скрипит, дрожа,

И вверх ползет, но конь летит

Стремительней стрижа…

И вот, едва догнав отряд,

Лорд обернул лицо назад,

На башни смотрит и грозится,

Тряся тяжелой рукавицей.

А Дуглас закричал: «Коней!

В погоню, люди, поживей!»

Но скоро яростью своей

Он все же овладел:

«Пусть этот лорд, — исчадье зла, Но королевского посла

Убить я б не посмел!

Век не бывало, видит Бог,

Чтоб рыцарь совершал подлог!

Не зря я недоволен был,

Когда король его хвалил

За грамотность… Святой Ботан, Спасибо, что сынов моих

Не вразумил! Из всех троих

Один епископ Гевиан.

Писать умеет…

Боже мой,

Смягчи, смягчи мой нрав крутой!

Его б на месте я убил…

Но как он смело говорил!

Клянусь мечом — хоть и подлец, Но он — испытанный боец!

Пусть он — с враждебной стороны, Но тоже не хотел войны!

А как владеет он конем!..»

И граф неспешно входит в дом.

16

В дороге лорд был зол и хмур.

Вот миновали Стенриг-мур.

И лорд сказал стрелкам своим: «Пропал куда-то пилигрим…»

А юный Блонт ему в ответ:

«Ну, пилигрим он, или нет —

Но только замерцал рассвет —

Уехал он. А был одет

Так странно…»

«Как? — спросил барон. —Милорд, сегодня мне сквозь сон

То стук мерещился, то звон,

А на рассвете мост, упав,

Залязгал… Вижу — старый граф

Идет, одет в соболий мех,

Как будто холодно ему!

Ведь летом, вроде, ни к чему…

А ветер шубу, как на грех,

И распахни — глядь, вот те на!

Кольчуга ржавая видна,

Которую он на войне

Когда-то с сарацина снял…

Она висела на стене,

А вечером вхожу я в зал —

И нету! Вдруг слуга ведет

Коня — тот, старый Чевиот,

Прекрасный конь… Эх, как он шел, Хоть стар и на ногу тяжел,

Я слышал, как на днях о нем…»

«Постой ты со своим конем!

Ты, Генри, кроме лошадей…

Фитц-Юстас, может ты скорей

Ответ бы мне разумный дал —

Что он такое увидал?»

17

«Так вот, милорд, мы вместе с ним

Увидели, как пилигрим

С копьем, щитом и весь в броне

На графском выехал коне

В ворота. Показалось мне,

Что на того походит он,

Кто вами в Котсвалде сражен».

«Ах, вот как!», — вскрикнул Мармион.

Пока Фитц-Юстас говорил,

Он все уже сообразил:

«Так вот ты кто такой! —

Пробормотал он. — Как же так, Наслушавшись дурацких врак,

Не догадался я, что враг —

Совсем не призрак никакой,

А человек живой!

Слепец! Один удар копья,

И с Вильтоном бы кончил я!

Он, видимо, не прогадал,

Что Дугласу все рассказал:

Недаром три последних дня

Старик косился на меня.

Вмешается ли лорд Серрей?

Ведь все-таки вины моей

Не доказать, пожалуй.

Но Клары надо избегать…

Да, видно, тот, кто начал лгать, Не обойдется ложью малой.

А пилигрим!!! Да как же так,

Не понял я, что это враг,

Что в мире есть один такой,

Кто взглядом спорить мог со мной!»

18

Так, мыслями отягощен,

Под вечер Твид увидел он

И бернардинскую обитель

(Теперь там только два столба —Что ж, это древних стен судьба, И о минувшем не грустите!)

Живет один отшельник там,

Но стоит он, ручаюсь вам,

Всех, кто носил когда-то

Сандалии и капюшон.

Лорд на ночлег был приглашен

По милости аббата.

Лучом рассвета пробужден,

Взошел на башню Мармион.

Шотландский лагерь видит он

На Флодденских холмах.

Палатки блещут белизной,

Как снег, оставшийся весной

На сумрачных хребтах.

Он видит — в лагере врагов

Перемещение рядов,

Движенье за холмом —

Является за рядом ряд,

И копий острия горят

Под утренним лучом.

То флаги круто развернутся,

То их ряды дугой прогнутся,

То сдвинутся, то разойдутся.

И понял опытный барон:

Шотландцы сверху наблюдают,

Как англичане наступают

Внизу, в лощине, с двух сторон.

Шотландцы с Флодденских холмов

Давно увидели врагов,

Оставивших свой стан ночной,

Как вниз и вверх виясь змеей, Полки английских главных сил

Уже переходили Тилл

Через Твайзелский мост.

По граням каменистых гряд

В ущелье, вниз, за рядом ряд

Тесниной шли отряд в отряд,

Как бесконечный хвост.

Там, где боярышник цветет,

Где Тилл медлительный течет,

По тропке, по уступам скал,

Где темный замок нависал,

Над узким арочным мостом,

В ущелье мрачном и крутом,

Поток людей, поток знамен,

Вползая на лесистый склон,

Большие огибал дубы,

Кустарник мял под звук трубы.

В то утро эхом труб звенел

Хор диких скал твоих, Твайзел, И славных множество вождей

Нашли конец в реке твоей!

А там, где в щедрости лесной

Цветет боярышник весной,

Там, оголяя склон горы,

Путь прорубали топоры.

20

Но почему шотландский строй

Всё медлит, не вступая в бой, Когда поток английских сил

Уже ущелье затопил?

И почему Иаков сам,

Сей рыцарь, сей любимец дам,

Не сделав ничего,

Без всякой ярости глядит,

Как лорд Серрей отрезал Твид

От армии его?

Где слава рыцарских мечей?

О Дуглас! Жезл бери скорей,

Рандольф — ведь ты не трус!

О если б встал на час один

Уоллес во главе дружин,

Или искусный Брюс!