Страница 80 из 140
* * * Ты, чье сердце — гранит, чьих ушей серебро — колдовское литье. Унесла ты мой ум, унесла мои покой и терпенье мое! Шаловливая пери, тюрчанка в атласной каба, Ты, чей облик — луна, чье дыханье — порыв, чей язык — лезвиё! От любимого горя, от страсти любовной к тебе Вечно я клокочу, как клокочет в котле огневое питье. Должен я, что каба, всю тебя обхватить и обнять, Должен я хоть на мпг стать рубашкой твоей, чтоб вкусить забытье. Пусть сгниют мои кости, укрыты холодной землей,— Вечным жаром любви одолею я смерть, удержу бытие. Жизнь и веру мою, жизнь и веру мою унесли Грудь и плечи ее, грудь и плечи ее, грудь и плечи ее! Только в сладких устах, только в сладких устах, о Хафиз,— Исцеленье твое, исцеленье твое, исцеленье твое! * * * Душа — лишь сосуд для вмещенья ее, И в зеркале глаз — отраженье ее. Вовек я главы ни пред кем не склонял,— Ниц падаю в миг приближенья ее. Вам — древо в раю, мне — возлюбленной стан, Вам — небо, а мне — постиженье ее. Был в мире Меджнун, — мой черед наступил, Повторна судьба и круженье ее. Сокровища нег — вот влюбленных страна, Вся доблесть моя в достиженье ее. Не страшен душе сумрак небытия — Не видеть бы лишь в униженье ее! Цветник в цветнике распустившийся вдруг — Нежданное преображенье ее. Пусть с виду Хафиз непригляден и нищ, В груди его — изображенье ее. * * * Ушла любимая моя, ушла, не известила нас, Ушла из города в тот час, когда заря творит намаз. Нет, либо счастие мое пренебрегло стезей любви, Либо красавица не шла дорогой правды в этот раз. Я поражен! Зачем она с моим соперником дружна! Стеклярус на груди осла никто ж не примет за алмаз! Я буду вечно ждать ее, как белый тополь ветерка. Я буду оплывать свечой, покуда пламень не погас. Но нет! Рыданьями, увы, я не склоню ее к любви: Ведь капли камня не пробьют, слезами жалобно струясь. Кто поглядел в лицо ее, как бы лобзал глаза мои: В очах моих отражено созвездие любимых глаз. И вот безмолвствует теперь Хафиза стертое перо: Не выдаст тайны никому его газели скорбный глас. * * * Вчера на исходе ночи от мук избавленье мне дали, И воду жизни во тьме, недоступной зренью, мне дали. Утратил я чувства свои в лучах того естества! Вина из чаши, что духа родит возвышенье, мне дали. И благостным утром была и стала блаженства зарей Та ночь — повеленьем судьбы, — когда отпущенье мне дали. Небесный голос в тот день о счастье мне возвестил, Когда к обидам врагов святое терпенье мне дали. И взоры теперь устремил на зеркало я красоты: Ведь там в лучезарность ее впервые прозренье мне дали! Дивиться ли нужно тому, что сердцем так весел я стал? Томился скудостью я — и вот всиоможенье мне дали. Весь этот сахар и мед, в словах текущий моих, То плата за Шахнабат, что в утешенье мне дали. Увидел я в тот же день, что я к победе приду, Как верный стойкости дар врагам в посрамленье мне дали. Признателен будь, Хафиз, и лей благодарности мед За то, что красавицу ту, чьи прелестны движенья, мне дали * * * Одиночество мое! Как уйти мне от тоски? Без тебя моя душа бьется, сжатая в тиски. Что ты сделала со мной? Одержим я! Исступлен! Даже днем я вижу ночь. Впереди меня — ни зги. О любимая моя! Снизойди ко мне: я слаб. Будем снова мы вдвоем и по-прежнему близки. По, увы, я не один! Сто соперников грозят: Сто весенних ветерков оплели твои виски. Виночерпий! Подойди! Ороси пустынный дол! Белый тополь, поднимись! Осени мои пески! Сердце бедное в крови от познания вещей… Дай хмельного! Без вина мысли горькие низки. Черным циркулем судьбы круг начертан вкруг меня. В этом круге — точка я. Пешка шахматной доски. Но донесся аромат приближенья твоего! Надо мной опять луна, нет и не было тоски… * * * В царство розы и вина — приди! В ту рощу, в царство сна, — приди! Утиши ты песнь тоски моей: Камням эта песнь слышна! — приди! Кротко слез моих уйми ручей: Ими грудь моя полна, — приди! Дай испить мне здесь, во мгле ветвей, Кубок счастия до дна! — приди! Чтоб любовь дотла моих костей Не сожгла — она сильна! — приди! Не дождись, чтоб вечер стал темней! Но тихонько и одна — приди!