Стая

мишеням. Слух у него феноменальный. Сквозь оглушительные хлопки распознать едва различимый

скрип железа не каждый сможет.

Желающих пострелять с утра нашлось не много.

Чувство, что в воздухе пахло паленым, не оставляло. Монахов начал шерстить своих людей, заодно

усилив охрану дома и других объектов. Посему можно сделать вывод, что звонок о «сливе» уже

поступил. Самому Денису даже в голову не пришло обмолвиться об этом хоть словом. Слишком

провокационная для него самого была ситуация, а, кроме того, «светить» Вадима совсем не хотелось.

Когда Монахов упомянул, что в клубе два инструктора, он не сказал, что второй – по стрельбе. Не

все обладали огневой подготовкой, вот и набирались опыта в тире. Но стрелять по мишеням и по

людям – не одно и то же. Это любой подтвердит. Сам Денис оружие с собой не носил – не привык, хотя теперь у него и пистолет имелся, и разрешение. Монахов его всем обеспечил. Да и зачем, собственно, ему вооружаться. Как правильно выразился Маркелов, его работа – в тылу. Не относился

он к «романтикам с большой дороги», которых на передовую выбрасывали, то бишь, в разборках он

не участвовал, драгоценное «тело» шефа не охранял. Жил относительно спокойно. Теперь отдельно, в нескольких минутах езды от спорткомплекса. У самого совсем не было времени искать квартиру, зато у Татьяны его хоть отбавляй. Она с радостью засела за телефон, обложившись газетами и

ориентируясь на выдвинутые братом требования. Искала чистую просторную однокомнатную

квартиру. И нашла.

С инструктором по стрельбе познакомился чуть больше недели назад, как только тот появился после

трехнедельного отсутствия. И не заметно, чтобы это время он в какой-нибудь экзотической стране на

пляже провалялся. Бледноват. Но персонаж занятный. «Монаховские» отменным чувством юмора

обладали, потому и его звучным прозвищем не обделили. «Сладкий» звали его. А он такой и есть.

Смазливый до оскомины на зубах. Чернявый, — «на щечке родинка, полумесяцем бровь», —

поджарый, как гончая собака. Всегда в камуфлированных штанах и черной футболке, поверх

которой накинута жилетка с множеством карманов.

— Их бы всех ночью на полигоне штабелями выложить, да над головой трассерами дать. А то, ей

богу, детский сад какой-то, — сказал Денис, понаблюдав некоторое время за новенькими, встав у

стойки, за которой разместился Поспелов.

— Знаешь, сколько вони будет! Полные штаны дерьма, — засмеялся в ответ Виталий.

— Да уж… — ухмыльнулся Денис.

— А ты, Шаур, не хочешь пострелять?

— Можно и пострелять, — улыбнулся Денис, уложил в ладонь ПМ, собираясь передернуть

затворную раму, но тут в кабинет влетел Миша.

— Денис Алексеевич! Монахов к телефону, срочно!

Шаурин выскочил в коридор и, вернувшись через пару минут, быстро дал указания:

— Паша, Глеб, за мной, — махнул парням. — Ты тут остаешься, все на контроль! – бросил

Поспелову.

— Что за суета? – спросил Павел, когда они вышли на крыльцо.

— «Онанистам» кто-то накапал.

— А-а-а, — понимающе протянул Пашка и побежал к своей машине. Глеб за ним.

«Онанистами», исходя из аббревиатуры, в шутку, а иногда и издевательски, называли сотрудников

отдела, в котором работал Бардин.

Дорога заняла минимум времени. Как только они подъехали к особняку, ворота гаража открылись.

На первый взгляд все было спокойно, но внутри, за кирпичными стенами огромного дома

чувствовались напряжение и тихая, едва заметная суета. Наталья с сосредоточенным выражением на

лице порхала из комнаты в комнату, собирая кое-какие вещи. Сергея Владимировича Шаурин нашел

в бильярдной, тот разговаривал по телефону, вышагивая вокруг стола. Увидев Дениса, он повесил

трубку и, глубоко вздохнув, оттянул узел галстука вниз.

— Так, Денис, семью на Поселковую отвезешь, — оперся ладонями о край стола, качнувшись

вперед, глядя твердым взглядом. – Там побудете какое-то время. Наталья должна была уже

собраться. Мы с Юрой здесь останемся. Органы, мать их, опять шмон затеяли. Не нравится мне все

это.

— Понял, — только и сказал Денис, не задавая лишних вопросов. Знал, что когда Монахов на

нервах, под горячую руку лучше не попадаться.

На улице Поселковой располагался загородный дом, куда нужно было отвезти Наталью с дочерью. В

том доме Шаурин еще не был, но знал, что находился он довольно далеко от города в санаторно-

курортной зоне. Семья Юрия который месяц в Сочи жила, а иначе пришлось бы и ее вывозить.

— У Кости мобилу возьми, чтобы я в любой момент смог с тобой связаться. Если все нормально

будет, приеду ближе к ночи.

— Хорошо. Все будет в лучшем виде, Сергей Владимирович, не беспокойтесь.

— Еще бы. Иначе я с тебя голову сниму.

— Надеюсь, не придется.

— Ты уж постарайся.

— Вопрос.

— Говори.

— Касающийся клуба. – Раз уж выдалась возможность поговорить, хоть и при таких

обстоятельствах, Денис решил сообщить коротко и ясно о своем недавнем решении. Лучше он сам, чем Вероника что-нибудь не то вякнет.

— Слушаю.

— Я со Степаненко продлил договор. Может, Вероника Вам уже сообщила? Она из-за этого жутко

расстроилась, — не удержался и съязвил.

Монахов некоторое время непонимающе смотрел на Шаурина, соображая, о чем это он и кто такой

Степаненко.

— А—а—а, ты про детдом что ли?

— О нем, собственно.

— Я и забыл. Пусть плескаются. Если какие-то мелкие вопросы есть, ты к Юре обращайся. А

Веронику менять надо. Мы уже ищем замену.

— Пойду посмотрю, если Ваши собрались, то будем выезжать.

— Давно пора.

У дверей Денис остановился и Костя, телохранитель Монахова, достал из пиджака мобильный

телефон:

— Чистый.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Денис, спрятав его в карман. И оформлен, поди, на какую-нибудь

мертвую бабушку.

Наталья уже вышла во двор, Паша забрал из ее рук большую дорожную сумку и сунул в багажник.

Юля нехотя плелась следом, прижимая к себе компактный лаковый саквояж.

— Юленька, ну что ты возишься! Собралась? – спросила Монахова у дочери.

— Да, я только теплые вещи взяла, остальное у меня там есть, — задумчиво проговорила она. Вид у

нее был совершенно потерянный. Она застыла на месте, не зная, в какой автомобиль сесть.

— Так беги в машину, чего стоишь! – прикрикнула Наташа и быстрым шагом снова направилась в

дом, вероятно, сказать что-то напоследок мужу.

Лужицы на асфальте покрылись мелкой рябью. На время прекратившийся дождь снова заморосил.

Солнце так и не смогло пробиться сквозь плотную завесу серых облаков.

— Давай уже, падай, — Денис подхватил ее за локоть и впихнул на заднее сиденье своего авто. – Как

в поселок въедем, покажешь, где свернуть. – Выехал первым, не дожидаясь пока Павел тронется с

места.

— Ладно, — обронила девочка и притихла, уставившись в окно.

В салоне пахло им. Все было пропитано запахом Шаурина. Не сигаретным дымом, как это часто

бывает, а запахом парфюма — резкого, смелого, напористого, без ноток сладости, обжигающего

своей энергией.

Юля глубоко вдохнула. Теперь, даже закрыв глаза, можно чувствовать, что Денис рядом. Дышать

стало невыразимо легче. И тяжесть, что давила к земле стала понемногу отпускать. Только

осознание, что Денис снова на расстоянии вытянутой руки, немного будоражило. Ни один из

отцовских качков не производил такого впечатления. Никого из них она не боялась, ни на кого

никогда не обращала внимания, но только в его присутствии всегда волновалась. Сколько бы раз они

ни виделись за этот месяц, ее преследовали одни и те же чувства: легкая скованность внутри и

участившееся сердцебиение. Но при всей неловкости, что испытывала рядом с ним, убежать не

хотелось.

Глаза закрывать не стала, а посмотрела в мутное окно. Водная пыль заволокла город и размыла еще