Стая

— Ха! Я тебя умоляю! – усмехнулся. – Военные на таких должностях при любой власти не голодали.

Ну, а так, представь, когда целые склады эвакуируют.

— Можно вагонами вывозить.

— Они и вывозили. За несколько лет Монахов так озолотился, что обычному человеку и не

представить.

— Интересно девки пляшут.

— Еще как. Так что ты поосторожнее будь.

— Сейчас Монах почти легализовался. Магазины, рестораны, ночные клубы и еще куча всего. –

После разговора с Маркеловым Денис мог перечислить все вышеупомянутое поименно.

— А зачем ему напрягаться и рисковать лишний раз? Он свое отхватил и ушел, как говорится, на

заслуженную пенсию. Если и приторговывает, то мелкими партиями. За руку никто не поймал, да и

никому это не нужно, — равнодушно отзывался Вадим.

— В этом-то и вопрос, что не нужно. Но сливают.

— Сливают. Потому что вес имеет, власть большую. Мешает.

— Ясно. Я так примерно все это и представлял.

— Не всем так повезло. «Партнеров» Монаха ликвидировали давно. У таких, как он всего два пути: или в тюрьму, или на кладбище, — Вадим пристально посмотрел на друга и сопроводил слова

тяжелым вздохом. Конечно, сетовал он не о судьбе авторитета.

— С Монаховым пока ни первое, ни второе не срабатывает.

Вадим усмехнулся:

— Чересчур фартовый. И все-таки… — вмиг сменил тон. — Сам что дальше думаешь?

— Я думаю, что мне нужно из дома сваливать. Самое время, — подумал вслух Денис.

— Понятно, но я не про это. Чего тебе спокойно не жилось? – наконец задал Вадим вопрос, который

волновал его больше всего.

— Спокойно это как? Ты вот спокойно живешь? – легко парировал друг.

— У меня работа такая, — возразил Бардин.

— И у меня работа, — не остался в долгу. — У каждого своя работа и свое предназначение. Я в

своей жизни хочу как рыба в воде плавать, а не захлебываться. И не плыть по течению, а сам все

решать. Думал, по-другому будет, ты и сам это знаешь. Но вот как-то не срослось. Если бы знал, что

так все получится, то на Северный Кавказ бы лучше поехал боевиков отстреливать. Предлагали, отказался. Тут отец и Танька, да и все остальное казалось решенным вопросом. А многие парни

согласились на контракт. «Спокойно» — это значит, кроме хлеба с маслом ничего не видеть.

— А тебе хочется и красной икры сверху намазать? – съязвил Вадим.

— Почему нет? Тебе не хочется? Или – «голодный, но честный»? – Вполне предугадываемые

расспросы не напрягли Дениса.

— Провокационный вопрос, конечно.

— Не провокационный, риторический. Не отвечай. Ни за что не поверю, что тебя устраивает всю

жизнь на побегушках быть, как сейчас.

— Не устраивает, конечно, — пожал плечами. — Кто же спорит? Ты думаешь там тебе кто-то даст

возможность что-то решать самому?

— На моем уровне – легко, — самоуверенно высказался Денис, чем Бардина ни капли не удивил. —

А там посмотрим.

— Дай бог тебе удачи и фарта, надеюсь, мы с тобой по работе не пересечемся, — оставалось только

искренне пожелать, что Вадим и сделал. Правда, не с легким сердцем.

— Если только ты к нам инструктором придешь, — попытался пошутить Шаурин.

— Ну уж, нет. Давайте без меня как-нибудь, — поддержал Вадим и повернулся на звук шаркающих

шагов. Обхватив себя руками, к ним направлялась Вера. — Верочка, как спалось? Менделееву, например, таблица химических элементов приснилась, а ты, как минимум, должна ввернуть в

философию пару новых понятий. Что там «вещь в себе» или «материя»…

— Вадим, я знаю, что ты обладаешь всеми навыками успешной коммуникации, но со мной этот

номер не пройдет, — не одобрила Вера шутку. — По крайней мере, первые пятнадцать минут. Злая я.

— Так иди освежись, успокойся. А то пылаешь вся, — без особых церемоний отреагировал Денис.

— Тебя это раздражает? – Верочка встала у него за спиной.

— Нисколько.

— Жаль. – Попыталась взъерошить короткие жесткие волосы.

— Вера! – одернул он и отклонился.

Вот это раздражало! Когда кто-то притрагивался к голове.

— Верочка, а может тебе ромашки заварить? – ласково спросил Вадим, окидывая ее взглядом

голубых глаз.

— Намекаешь на то, что я неуравновешенная? – шутливо нахмурилась Верочка.

— Что ты? Как я могу? – почти искренне возмутился он ее недоверию. — Радею только лишь за твое

здоровье. Даже самым выдающимся умам требуется отдых. Не то твоя работоспособность и

восприимчивость значительно снизятся.

Лесть его не прошла даром и Верочка подобрела. По лицу расплылась довольная улыбка.

— А вы собираетесь шашлыки жарить или так и будете шушукаться по углам?

— Верочка, все будет сделано, — раскланялся Бардин. — Зачем же в жару костер палить? Вот

вечером самое время.

Шаурин их шуточки не поддерживал. Погрузился в мысли. После разговора было о чем подумать.

Хотя сколько ни ломай голову, суть дела от этого не менялась.

ГЛАВА 13

Не зря говорят, что чересчур жаркая или влажная погода делает мозг «ленивым».

Сначала июльская жара плавила серое вещество, а теперь и августовское ненастье нагоняло сон.

Восемь часов утра. Притормозил машину на светофоре. Вздохнул. Побарабанил кончиками пальцев

по рулю в такт дождевым каплям, глядя в лобовое стекло, по которому «змеились» струйки воды.

Из-за плохой видимости колонна автомашин тянулась медленно. Нависшие над городом тучи, обещали промозглый и пасмурный день.

Разговор с Вадимом не выходил из головы. Вспоминалась кривоватая улыбка друга, — узнаваемая,

— такая, когда он старался взять себя в руки и не высказать то, что и так читалось в пытливых

голубых глазах. С его губ не сорвалось ни одного осуждающего слова. Но, тем не менее, от

установившейся между ними напряженности в душе поднялась какая-то муть, усилившая тогда

мучавшую организм изжогу. Умел Вадим дернуть за какие-то невидимые ниточки, чтобы понимание

ситуации слегка исказилось. Похоже на то, как мальчишки, плескавшиеся в речушке, воду

взбаломутили, всколыхнув со дна песок, смешанный с глиной. Вот так же и в собственной душе, поднялся какой-то забытый осадок. И сам понимал: что-то не так, но Вадим усилил это чувство. Что

уж от себя скрывать: теперь они по разные стороны баррикад. От этого осознания на душе неприятно

заскребли кошки. Непривычное тягостное ощущение. Но ничего, привыкнет Бардин к такому

положению дел. И самому выхода другого не оставалось, а только надеяться, что они, действительно, на одном поле не встретятся. Бардина ни о чем не просил и не собирался, но сам

решил постараться, чтобы так оно и получилось.

Вадим для него семья, такая же родная душа, как отец и Татьяна. Потерять его, значит – часть себя

потерять. И представить страшно.

Поставил машину на стоянку, на привычное место. Вышел, хлопнул дверцей, перескочил лужицу, чуть не забрызгав брюки. Быстрым шагом пересек расстояние до крыльца, стараясь не замечать

неприятных холодных капель, хлеставших по щекам и затекавших за воротник рубашки. Не привык

носить с собой зонт, тем более сейчас, когда уже не приходилось простаивать на остановках, ожидая

автобус или маршрутку.

За дверями спорткомплекса дохнуло теплом. Передернул плечами. От резкой смены окружающей

температуры мурашки хлынули по спине, заставляя встряхнуться.

— Здрасте, Денис Алексеевич, — вскочил Миша.

Хотя Денис позволял обращаться к себе по имени, Миша все равно «выкал», не забывая прибавлять

отчество. И не только Миша. Многие так и не определились, как же лучше к нему обращаться, потому то на «ты», но по имени отчеству, то на «вы» и без последнего.

Для Дениса это было не принципиально важно, важнее, какие человек при этом испытывал

ощущения. Вот над этим стоило работать.

— Миша, — Шаурин остановился, резкими движениями ладоней стряхнул капли воды с плеч. – Ты