Страница 53 из 73
Я направилась в ванную комнату. Бритвенное лезвие, которым вскрыла себе вены Бекки, лежало на краю раковины. Я взяла его и взглянула на свое отражение в зеркале. Зрачки у меня расширились и закрыли всю радужку. Глаза превратились в черные и пустые колодцы. Внутри меня был вакуум. Я поняла, что задохнусь, если не предприму решительных действий.
Я принялась отстраненно наблюдать, как моя левая рука подносит лезвие к правому запястью. «Странно, – подумала я, робко проведя острием по коже, – я ведь правша».На коже выступила тонкая красная полоска. «Выпустить тьму».Я услышала биение своей крови – она словно просилась наружу. Внезапно раздался негромкий звук. Колечки, на которых висела штора, застучали под струей сквозняка… Джей что‑то говорил про занавеску… вроде бы ее хлопанье разбудило его… Но сейчас окошко закрыто. В чем дело? Моя левая рука замерла. Я устремила озадаченный взгляд на штору, а та все колыхалась. Потом я гадала, почему у меня вызвал изумление именно этот факт – а не появление в доме бутылки с зельем, не новый антураж студии канала ТСМ и не то, что Роберт Осборн подталкивал зрителей к самоубийству. Но лишь тогда черный туман в моей голове чуть рассеялся.
Я положила лезвие на край раковины и заглянула в ванну. На дне я увидела идеальную миниатюрную копию Вики Пейдж в последней сцене «Красных башмачков» – от растрепанных рыжих волос до мятой перепачканной пачки и красных туфелек. Это же Лол! Фея, обмякшая и обессиленная, лежала на белом фаянсовом дне. Одной рукой она вяло дергала краешек шторы. Заметив меня, она разжала губы, но с них не сорвалось ни звука. Тогда она просто указала на свои ноги.
То, что я приняла за красные туфельки, было окровавленными ступнями.
«Миниатюрные фейри не выносят прикосновения металла», – так мне сказал Оберон в парке, собирая останки сильфов. А в крови полным‑полно железа.
Я быстро подняла Лол, аккуратно омыла ее ножки холодной водой, а потом наполнила чистой водой раковину, чтобы она могла опустить в нее ступни. Пока она сидела на краю, я извлекла из аптечки пластырь и заклеила свое поцарапанное запястье. Я опустила глаза и обнаружила, что в воде появляется какое‑то изображение – так было и в парке, с Мелузиной. Значит, она наделила меня даром – хотя я видела не будущее, а прошлое. Лол нашла Бекки и попыталась ей помочь, но, когда кровь запачкала ее, огненная фея свалилась в ванну. Ну а потом она начала дергать штору, чтобы достучаться до Джея.
– Спасибо, – прошептала я. – Ты спасла Бекки и меня.
Лол сердито фыркнула и плеснула на меня водой.
– Не понимаю, что со мной, – смущенно призналась я.
Лол строптиво сложила ручки на груди и нахмурилась. Спустя секунду она расправила крылышки, вылетела в гостиную и запорхала над телевизором. На экране был Роберт Осборн, хотя, нет… самый настоящий Джон Ди.
– Он хотел заставить Бекки покончить с собой и принялся за меня, – пробормотала я.
Лол зависла перед телевизором и запищала.
– Да, – кивнула я, обратив внимание на картины и ковры. – Это – логово Джона Ди.
Обстановка совпадала с убежищем мага под дном реки.
– Надо предупредить Оберона… Черт!
Я посмотрела на дисплей видеорекордера. Половина второго. Я могу опоздать на встречу с Обероном около Сити‑Холла.
– Познакомлюсь лично со стихией огня, – сообщила я Лол. – Хочешь со мной?
Смуглая кожа Лол побелела как мел. Она молча покачала головой. Она смело атаковала вампира, рискнула выпачкаться в ядовитой для нее крови. Почему же Лол так испугалась?
КАССИР
Я ехала на метро к Сити‑Холлу, а Джон Ди прямо‑таки застрял в моей голове. Если ограбление галереи было осквернением нашего с Романом дома, то сейчас произошло «изнасилование» разума. Я уже не понимала, влияет ли колдун на мои мысли до с их пор? Глядя на пассажиров в вагоне, я чувствовала их слабость и отчаяние, но возможно, просто проецировала на них свое дурное настроение? Что, если мрачные ауры являлись галлюцинациями? А голоса, которые я начала слышать после полета в компании с Ариэль, были лишь моими собственными демонами? Наверное, у меня разыгралось воображение.
«Или ты спятила», – зашептал внутри меня кто‑то. Джон Ди или Роберт Осборн? Я запаниковала. Вероятно, я действительно схожу с ума. Откуда мне знать, где объективная реальность?
Я вышла на «Парк‑Плейс». Поднимаясь наверх, уставилась на мозаичные глаза, выложенные на стенах подземки. Я видела их и раньше, но сегодня я слишком занервничала. Мне показалось, что они следят за мной. От неприятного ощущения я не смогла избавиться и позже, когда шагала на восток вдоль Парк‑Плейс. Что творится с моим рассудком? Я заметила Оберона, но мои сомнения не рассеялись. Он, одетый в бежевую толстовку, джинсы и бейсболку, ждал меня на Бродвее возле пункта досмотра. «Возможно, Оберон – составная часть сложной галлюцинации», – решила я. Но на всякий случай вежливо с ним поздоровалась.
– Мне очень жаль твою подругу Бекки, – произнес Оберон. – Я догадывался, что Ди попытается воздействовать на тебя через других людей. Правда, думал – он ограничится твоим отцом, но за ним я большую часть времени приглядываю в больнице. Поэтому я не волновался. Ну а к Джею я приставил Лол.
– Если бы не она, Бекки бы умерла, – заявила я, рассказав Оберону всю историю. Однако о том, насколько я сама была близка к самоубийству, умолчала. Свитер с длинными рукавами хорошо закрывал запястья. Между тем Оберон изучал меня взглядом так пытливо, что я поспешно поведала ему об остальных приключениях, в частности, о Мелузине. Гримаса боли исказила лицо Оберона, когда я призналась, что Мелузина почти полностью растворилась на прибрежном камне. К сожалению, он не знал, как воскресить ее останки, которые хранились в пластиковой бутылке. Затем он задал только один вопрос – по поводу логова Джона Ди.
– Там были окна?
– Нет. И откуда? Мы находились под дном Ист‑Ривер.
Оберон пожал плечами.
– Типичная проекция. Он скрывает свое местонахождение, поэтому заманил тебя с Мелузиной в ловушку и вышвырнул в залив. Он понимал, что соленая вода погубит Мелузину.
– Но почему ты ее не остановил? – возмутилась я.
Несколько женщин, одетых, как и Оберон, в светлые толстовки и бейсболки, в этот момент проходили через рамки металлодетекторов. Они обернулись и посмотрели в нашу сторону, но без особого интереса.
Оберона рассмешил мой приступ ярости.
– Остановить стихию? С таким же успехом я мог бы задержать океанский прилив или вращение Земли. Мелузина осознавала опасность. Кроме того, она хотела, чтобы ты воспользовалась случаем и заметила какую‑нибудь особую деталь в убежище Ди.
– Может, там и имелись окна, но Ди повсюду развесил картины, – вздохнула я.
– А как насчет стен? Из чего они?
– Какие‑то золоченые панели. Эх, бесполезное это занятие… Вдобавок мы утратили Мелузину.
Оберон склонил голову к плечу и прищурился.
– Сомневаюсь. Ты вспомнишь. И у нас много дел. – Он протянул мне бейсболку и кофту. – Вот, облачайся.
Я обнаружила на одежде и кепке логотип публичных библиотек Квинса.
– Ты и для меня маскировку припас?
– Нет, – усмехнулся Оберон, – просто решил выразить поддержку. В библиотеках трудится немало фейри. Будет ужасно, если их закроют.
Мы сказали охраннику, что участвуем в акции протеста, и он пропустил нас во внутренний двор Мэрии. В Сити‑Холле я не бывала со времени экскурсии в третьем классе и успела забыть, какое это красивое здание. Фасад из светлого известняка сиял под декабрьским солнцем. Но когда мы приблизились, я обратила внимание на то, что хотя статуя Справедливости еще сверкает в послеполуденных лучах, небо на востоке потемнело. А скульптурную фигуру на вершине муниципалитета, стоявшего восточнее Сити‑Холла, уже заволокло туманом.
Мы шагали мимо протестующих библиотекарей, разместившихся на ступенях лестницы с транспарантами типа «СБАЛАНСИРОВАННАЯ ЭКОНОМИКА = ЗАПОЛНЕННЫЕ БИБЛИОТЕКИ» и «НЕ ПОЗВОЛИМ БИБЛИОТЕКАМ ОПУСТЕТЬ», и Оберон начал выкрикивать: