Страница 11 из 73
Я недоумевала, пока меня не отвлек голос за спиной:
– …мы попьем чаю с булочками, пойдем посмотрим на щеночков и заберем папочкины вещи из химчистки…
Голос принадлежал молодой женщине, катившей по улице прогулочную коляску. В ней сидела маленькая девочка, примерно двух с половиной лет. Она была одета в оливково‑розовую кофточку, клетчатый комбинезон и розовые колготки. Малышка вертела в руках куклу, связанную из ярких ниток.
– Прошу прощения, – окликнула я женщину, но молодая мать меня не услышала.
– …а потом мы вернемся домой и ляжем спать…
Я шагнула на проезжую часть и едва не столкнулась с коляской. Женщина ахнула и взглянула на меня так, будто я вознамерилась похитить ее дитя.
– Извините, – произнесла я, – не хотела вас пугать. Я хотела спросить, не знаете ли вы чего‑нибудь об этом антикварном магазине. Когда он закрылся?
– Я вас не понимаю, – заявила она и наклонилась, чтобы поправить идеально сидящую на дочери кофточку.
– Вот он, – пояснила я и указала на заляпанную грязью дверь, еще вчера сверкавшую золотом и серебром.
Женщина рассеянно скосила глаза. Девочка протянула руку с куклой в ту же сторону и что‑то заворковала.
Наконец мамаша покачала головой.
– Мы в этом квартале больше года живем, а я ни разу не замечала никакого магазина. Простите.
Она покатила коляску дальше по улице. Я проводила ее взглядом. Она остановилась у углового здания и открыла дверь под деревянной вывеской с надписью «Пак».[14] Вскоре мимо меня прошла вторая женщина с коляской, в которой сидел мальчик, весело размахивающий игрушечной машинкой. Наверное, там было место сбора местных молодых мамочек.
Я оглянулась через плечо. Осиротевшая витрина, разумеется, не изменилась. Но я могу узнать точный адрес. Номер дома на двери отсутствовал, поэтому я решила проверить следующее здание. Мне повезло – я обнаружила цифру 123. А соседний дом на восток имел номер 121. Перейдя на другую сторону улицы, я нашла строение 122, которое было расположено чуть западнее. Ну, ладно, значит, адрес будет 122 1/2. Чего только не встретишь в Нью‑Йорке…
Я остановилась перед застекленной дверью загадочного «Пака» – за ней оказалась длинная узкая комната со старинным потолком из штампованных оловянных панелей. Помещение заполняли разномастные стулья и некрашеные столики для пикника. Надо же – здесь и металлические шезлонги, выкрашенные в пастельные тона, и обшарпанные адирондакские стулья,[15] и пухлые кресла с обивкой. А вот и плетеная мебель. Полагаю, что ветки, которые использовали для ее создания, даже не очистили от коры. На столиках возвышались заварочные чайники, китайские фарфоровые тарелки и трехэтажные блюда с булочками, сэндвичами и печеньем. Чайный клуб – хотя его декор оставлял желать лучшего. В последнее время подобные заведения набирали в городе популярность.
Когда я открыла дверь, ароматы теплого растопленного масла и сахара заставили меня вспомнить о том, что я уже сутки ничего не ела.
«Зайду, перекушу немножко, – подумала я. – Поболтаю с завсегдатаями и что‑нибудь разузнаю об антикварной лавке». Я села в низкое удобное кресло. Мамаша, которую я остановила на улице, наклонилась к своей подруге и что‑то шепнула той на ухо. Может, просто вскочить и дать деру, пока меня не приняли за опасный элемент?
– Извините, если я вас напугала, – произнесла я. – Я пытаюсь разыскать антиквара‑ювелира, хозяина магазинчика на Корделия‑стрит. Он взял в починку часы моего отца и, похоже, переехал.
Мысль об утрате семейной ценности положительно повлияла на компанию молодых матерей.
– Как возмутительно, – воскликнула мать малыша в красной плисовой курточке с капюшоном. – И нового адреса на двери нет?
– Нет. И я даже не представляю, как его фамилия. Кто‑нибудь из вас бывал у него? Он недалеко отсюда, на южной стороне.
Женщины начали переговариваться между собой. Увы, никто из них не помнил, чтобы в их краях была антикварная лавка или мастерская часовщика. А ведь они регулярно прогуливались по Корделия‑стрит и знали все местные достопримечательности и «точки». Женщина, называвшая своего сынишку Бастером, подвела итог:
– Странно, но никто из нас ни разу не видел этого магазина.
Я что‑то возразила.
– Вам стоит спросить у Фэйн, – заметила ее соседка. – В конце концов, она тут работает.
Я поняла, что они имеют в виду кондитершу с темно‑русыми волосами, которая трудилась за стойкой. Ну, конечно же, официантов в «Паке» нет. Поэтому я поблагодарила собеседниц и с трудом выбралась из кресла. Фэйн как раз вытащила из небольшой электрической духовки противень со свежими булочками. Она была в коричневом вельветовом жилете, надетом поверх бежевой водолазки. На макушку она нахлобучила вельветовый берет с зеленой отделкой. Круглые очки балансировали на ее крошечном носике. Она прямо‑таки сбежала с иллюстрации Беатрис Поттер.[16] Я бы не удивилась, если бы она повернулась спиной, и я бы узрела пушистый серый хвостик.
– Вчера он был скрыт туманом, – заявила Фэйн, хотя я еще не успела ее ни о чем спросить. Она явно слышала мой разговор с посетительницами. – Как же вы его нашли?
– Я просто вошла, чтобы спрятаться от дождя, – ответила я.
– Ага. – Фэйн подняла очки на переносицу и уставилась на меня. – А у всех них с собой были зонтики, дождевики… и детские коляски у них с навесами, так что ливень их под крышу не загонит. А у тебя и плаща не имелось, верно?
Ее взгляд скользнул с моего лица вниз и задержался на моих руках.
– Да, – подтвердила я. – Дождя не обещали, – пробормотала я и удивилась. Почему я стала оправдываться перед кондитершей?
– Ага, в прогнозе такого не было. А с реки надвигался туман, и я сразу догадалась: что‑то случится. Ты прямое тому подтверждение. «Доктор Джон Ди, часовщик и алхимик»– магазина с таким названием уже нет.
– Джон Ди, вот как его зовут? – спросила я, ухватившись за единственную достоверную информацию, которую сумела выудить из клубка змеиных хитростей кондитерши.
Имя почему‑то было мне знакомо.
– У него много имен, – отозвалась Фэйн. – О, мои булочки готовы! А вы наверняка с голоду помираете. Я вам упакую кое‑что, чтобы вы отнесли домой для себя и друзей.
– Мне не нужно… – начала я, пытаясь объяснить, что еда требуется только для собственной персоны, но кондитерша быстро исчезла в комнатке за стойкой.
Внезапно прогремел мужской голос – глубокий бас, звучавший так, словно принадлежал диктору радио времен золотого века Голливуда:
– Значит, она вчера заходила к Ди?
Фэйн затараторила что‑то неразборчивое, но ее ответ явно испугал мужчину.
– Лебедь? – переспросил он. – Черный?
Я посмотрела на свое кольцо с печаткой. Вот что заинтересовало Фэйн. И антиквар заметил мой перстень. «Джон Ди… Где я раньше это слышала?» Но причем здесь подарок моей матери?
Кондитерша вернулась с двумя коричневыми бумажными пакетами. Я сунула руку в карман пальто, чтобы достать бумажник, но Фэйн покачала головой.
– За счет заведения. Пирожки к чаю и сдобные булочки, – добавила она и улыбнулась.
Не дав мне возразить, она решительно вручила мне пакеты. Они оказались теплыми, и я вдохнула восхитительный аромат.
– Спасибо, вы очень добры.
Я умолкла, боясь расплакаться.
– Нет, нет! – замахала руками кондитерша. – Не надо меня благодарить. Надо же вам подкрепиться после того, что вы пережили.
Я была готова спросить ее о том, откуда ей это известно, но послышался мелодичный сигнал таймера, и Фэйн поспешила к духовке. «Не буду удивляться, – мысленно сказала я себе. – Видок у тебя такой, будто ты прошла через ад». Точно, так и было. Но теперь я чувствовала опустошенность, усталость… и голод. Мне нужно вернуться домой, хорошенько подумать и отправиться на поиски Джона Ди. Лишь на пороге я вспомнила, где мне попалось на глаза это имя. Я прочла о нем вчера в статье из «Википедии». Он находился в списке знаменитых алхимиков. А еще он являлся астрономом… Елизаветинского века.[17] Настоящий Джон Ди умер почти четыреста лет назад.