Дариус Дорван. Наемник

— Пески ядовитые, — рассказывал Бор. — Особенно в разгар дня, когда солнце их нагревает. Я видел тела смельчаков, пытавшихся их пересечь. И даже трупоеды не осмеливаются к ним приблизиться. Так они и лежат, превратившись под солнцем в мумии.

Да и сами они наблюдали, что на пустошах ничего не растет, абсолютно ничего, нет даже одиноких былинок.

После каждого нового рассказа Бора о Балинуйском лесу, Дариус мысленно проклинал себя за то, что не смог отказать нанявшему его человеку.

Казалось бы, и плата была предложена не слишком большая, и сам контракт его не устраивал, но не смог он отказаться, не смог и все тут.

Онор Гамоль, именно так представился человек, пожелавший заключить с ним контракт. Одет он был во все черное, с черными глазами, усами и бородой. И даже голова его пряталась под черной бархатной шапочкой с кистью.

И выражение лица Гамоля было самое что ни на есть сумрачное. Единственное, что нам нем выделялось блеском — висящая на шее массивная золотая цепь с круглой бляхой, на которой виднелось изображение знака ордена Рыцарей семилучевой звезды. О порядках в ордене, да и о самих рыцарях рассказывали много страшного, всегда принижая при этом голос.

И все же Дариусу хватило бы мужества отказаться, если бы при разговоре не присутствовал еще один человек — барон Маридуис. Барон — очень весомый человек в Табалорне, и портить с ним отношения в планы Дариуса входило меньше всего.

Высокий, ростом едва ли не с Ториана, дородный, с холеной расчесанной надвое бородой, барон находился в том возрасте, когда человек держится, держится и вдруг начинает стремительно сыпаться, все сильнее обнажая приметы старости, (а с подобным Дариус сталкиваться уже приходилось), барон молчал все время разговора. Но когда Дариус все же дал согласие, удовлетворенно кивнул, мол, ничего другого я и не ждал.

— Задание несложное, господин Дорван, — говорил Гамоль. — Всего-то нужно направиться в Фагос, а вы уже там бывали, и передать сверток. Кому передать, и что при этом сказать, вы узнаете сразу же, как только дадите согласие. Оплата такая же, как и при сопровождении в Фагос торгового каравана. В самом Фагосе, возможно, вам передадут что-то, что необходимо будет доставить мне. Где меня можно будет найти, по возвращению узнаете у господина Маридуиса, — на что тот согласно кивнул головой. — Итак, вы согласны? 'Как будто у меня есть возможность отказаться, — подумал Дариус. — И почему именно я? Почему они не хотят воспользоваться королевской почтой? Почему онор Гамоль, наконец, не отправит своих людей?'.

— Почему именно я, господин Гамоль? — попытался отказаться он. — Мне всех своих людей до осени и не собрать.

— Вам и не потребуется обычное количество. Все же задача перед вами стоит другая. Ну так что?

Они находились в доме барона Маридуиса. Дом у барона был самым большим в Табалорне и единственный в три этажа.

Оба его собеседника, сидевшие за столом, не отрываясь, смотрели на него в ожидании ответа. Самому Дариусу сесть не предложили, а слово 'господин' Гамоль произносил так, как произносят слова 'корова' или 'лошадь'. Может быть, и не совсем так, но сам Дариус, к кому бы ни обращался, всегда произносил его иначе.

И Дариус помимо своей воли кивнул головой, соглашаясь. У него сложилось такое впечатление, что его согласие всего лишь формальность, и за него эти люди давно уже все решили. Недаром же ноги не несли его сюда, когда за ним заявился один из слуг Маридуиса.

— И еще, вам не стоит отправляться в Фагос обычным путем. Думаю, не следует идти туда через Энзель, а придется отыскать дорогу покороче. Хотя конечно, Энзель в любом случае не миновать, по крайней мере, его часть.

— Ну и напоследок, чтобы долго вас не задерживать, ведь вам нужно будет отправиться, крайний срок, через четыре дня. Вы ведь наверняка слышали о существовании нашего Ордена? — После этих словами онор Гамоль слегка коснулся своей груди, где на золотой цепи висел знак того, о чем он только что напомнил.

И последняя фраза прозвучала если уж и не прямой угрозой, то, по крайней мере, напоминанием о ней…

Но в тот момент, когда в узком проходе между скалой и пустошью показалась группа вооруженных людей, Дариус думал ни о бароне, ни о Гамоле, ни даже о пустоши. Его мысли занимал левый сапог, вернее натертая им нога.

Именно тогда, когда он решил подать команду на кратковременный привал, чтобы посмотреть — что же там могло натереть ногу в хорошо разношенном сапоге? они и столкнулись в лоб в лоб.

Как назло поднявшийся ветер шумел в верхушках деревьев, и услышать о приближении друг друга не удалось ни тем, ни другим. Иначе все могло сложиться и по-другому.

Оказавшись на расстоянии нескольких шагов, оба отряда замерли.

Дариус взглядом нашел главного из них, высокого, со шрамом, человека вдвое себя старше, пытаясь по его поведению предугадать сигнал к атаке. Теперь все зависело от них двоих, остальные смотрят на своих вожаков, чтобы не пропустить команды к атаке. Или наоборот, к тому, чтобы уступить дорогу.

Старший среди чужаков, с бросавшимся в глаза синим шрамом через всю левую щеку, тоже смотрел на Дариуса, и это его даже немного обрадовало. Значит, было в нем что-то такое, что смогло выделить среди остальных, признав гонорта, хотя тот же Бор выглядит и старше и опытней, и времени на такое признание всего пару мгновений.

Эти люди не были ни долузсцами, ни энзельцами, иначе давно бы уже звенели клинки и скрипели луки. По крайней мере, долузсцами они не были точно, потому что походили на самых обычных людей.

Хотя, можно было бы попытаться разойтись миром и с энзельцами — очередная война между Фаронгом и Эзелем закончилась несколько лет назад, и сейчас существовало хрупкое перемирие. Оба отряда куда-то следуют с только им известной целью, и потери не нужны ни тем, ни другим. Все эти мысли промелькнули в голове Дариуса, когда они с предводителем чужого отряда неотрывно смотрели друг другу в глаза.

И тот ясно давал понять, что разойтись миром вполне возможно. Дариус уж совсем было собрался распорядиться, чтобы его люди отошли в сторону и уступили дорогу, когда произошло неожиданное: Бор одним прыжком приблизился к стоявшему от него в трех шагах человеку и воткнул ему в горло непонятно откуда взявшийся у него в левой руке нож. Затем также стремительно подался в сторону, молниеносно выхватывая короткий меч, с ходу ударив уже им. Удар пришелся невысокому коренастому мужику в явно длинноватой ему кирасе, спускавшейся ниже колен. Такая хороша, когда сидишь верхом на лошади.

Сегур прямо с плеча, на котором он держал глефу, рубанул ближайшего к нему ставшего уже врагом незнакомца. Причем, как показалось на доли мгновения ошеломленному Дариусу, Сегур явно ждал действий Бора, но теперь было не до догадок или размышлений.

Выхватив саблю, Дариус рывком приблизился к человеку, с которым они уже успели договориться взглядами, чтобы разойтись. Взгляд теперь у него был уже совсем другим, и человек неподготовленный попросту шарахнулся бы от него в сторону от испуга. Но не Дариус, которого Сторн воспитывал как собственного сына. Чужак ждал его с обнаженным мечом и с кинжалом в другой руке. Все эти люди тоже были без щитов, вероятно, по той же причине, что и сами они — чтобы не нести на себе лишний вес. Когда они сошлись, справа и слева от них уже вовсю кипел бой: слышался звон стали о сталь, щелкали тетивы, яростно кричали люди… Кто-то громко хрипел на вдохе, отчаянно пытаясь вдохнуть обратно уходящую вместе с воздухом жизнь.

Но Дариусу было не до окружающего: весь мир сузился до находящегося перед ним вожака чужаков.

Изначально люди Дариуса имели небольшое преимущество. Нет, не количеством, противников было на два человека больше. Но встретились они в таком месте, где ровная, поросшая густой травой земля внезапно заканчивалась россыпью камней, по которым сложно передвигаться быстро. Вот на них и находились встреченные ими люди.