Страница 27 из 31
- Не слишком ли большой кусок хочешь урвать, человек, поперек горла не встанет? - только и спросил Темнозрачный.
Перекупщик по своей самоуверенности, возьми да и ответь с дуру:
- А я пережую, не торопясь.
Не пережевал даже собственный язык - подавился.
И побрел Темнозрачный дальше, размышляя о ненадежности человеческого тела, которое только на вид кажется крепким, а на самом деле оно очень-очень уязвимо. Существует тысяча и один способ умерщвления человеческой плоти, и он знал их все.
Если барыгу он убил по прихоти, то ведаря умертвил по необходимости, как и хранителя книжных знаний в Башне, дабы сохранить тайну своего пребывания в городе.
Дом, в котором размещалась лавка чудес, выделялся среди других фасадом, украшенным пестрыми изразцами, и лепными, диковинными зверями над входом. Темнозрачный зашел в него безо всякого злого умысла, с одной только намерением - обзавестись предметами, необходимыми для приготовленья колдовского зелья.
Зазвенели колокольчики над дверью, возвестив о приходе покупателя. В торговом зале появился владелец - молодой мужчина, смуглый, толстогубый, судя по длинным, не знавших ножниц волосам, заплетенным в косу, уроженец Счастливого берега. Одет он был в синий размахай, расшитый золотыми волшебными знаками, на шее у него висело ожерелье из десятка разных оберегов. Возможно, кто-то из его далеких предков действительно был чародеем, но сам он вряд ли, просто ряженый. Иначе Темнозрачный почувствовал бы врага… или союзника.
Поприветствовав гостя легким поклоном головы, хозяин молчком встал за прилавок и напустил на себя загадочный вид - мол, я о таких тайнах мироздания ведаю, что вам и не снилось.
“Пусть мнит себя, кем хочет, - усмехнулся Темнозрачный. - Экий задавака. Мне-то что за дело до того?“
Только он открыл рот, чтобы спросить, имеются ли в продаже стеклянные тонкостенные сосуды и котел из тугоплавкого металла, когда случилось непредвиденное - его разоблачили! И разоблачили его черную сущность самым неожиданным образом - на прилавке под стеклянным колпаком стояло приспособление, похожее на маленький ветряк, но указывало оно не направление воздушных потоков, а то, откуда исходит злая сила, то бишь на черного колдуна. Стрелочка под колпаком вздрогнула и начала вращаться как бешенная, да все никак не могла остановиться. Крутилась так, что инструмент ходуном заходил. Сие имело одно-единственное толкование…
Торговец чудесами изменился в лице, его глаза полезли на лоб. Он попятился к полкам с товарами, бормоча страшным голосом заклинание:
- Сгинь, душегубец окаянный, коварства полный… искуситель и лжец! Изыди, нечистый, злой дух, полный кривды и беззакония, гори в синем пламени Бездны!
- Полноте наговаривать! - оскалился Темнозрачный, но очень неприятно ему сделалось оттого, что не забыто людьми древнее заклятье. Выходило, что недооценил он человечка…
Тем временем хозяин лавки, вскарабкавшись по лестнице-стремянке, потянулся за волшебным порошком, который злые силы отпугивал.
- Заклинаю тебя! - Голос ведаря становился громче, крепчал. - Исчадье вредоносное, пропади пропадом, скройся в пучинах морей, или исчезни в бесплодных деревьях, или пустынных местах, где нет живой души, куда ни один человек ступить не может, и там пусть уничтожит тебя небесный огонь. Изыди, ступай, спеши, не делай никому вреда, провались обратно во Мрак и оставайся там на веки вечные!
- Да как ты смеешь, ничтожный человечишко! - взревел Темнозрачный.
Тщетно силился он сохранить приличный вид - все равно от слов волшебных сокрытое вылезло наружу. Рассвирепев, он словом колдовским заклинил дверь, чтобы никто не помешал, и призывал невидимые силы. Задрожал дом, закачались шкафы. Одна за другой взрывались банки со снадобьями. Брызги осколков разлетались во все стороны, порошки поднимались в воздух разноцветными облаками, кружили цветочные лепестки, невесомая пыльца и сушенная травяная крошка заполнили помещение удушающим благоуханием.
Столкнулись две невидимые мощи, как две волны, направленные навстречу друг другу. Только посыл Темнозрачного был намного, намного сильнее, поэтому одна волна сокрушила и поглотила другую. Коса ведаря как змея взвилась к потолку и завязалась узлом на балке, где сушились пучки целебных трав. Беспомощно повиснув в воздухе, он засучил ногами и замахал руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Темнозрачный, наглотавшийся снадобий, разразился неудержимым чихом. Он чихал громко, каждый раз содрогаясь всей тушей, подпрыгивая и стукаясь об углы.
Ведарь сначала услышал жуткие звуки, похожие одновременно на надсадный лай простуженной собаки и рвотные позывы, а потом увидел чудовище, которое направлялось к нему, разгоняя лапами облака распылившихся лекарств и зелий. И тогда он закричал, как не кричал никогда - дико, не узнавая своего голоса.
- Сейчас ты у меня заткнешься, - проскрипел Темнозрачный, обдав лицо человека могильным смрадом, отчего тот заорал еще громче и истошней.
Крик становился все тоньше и пронзительней, по мере того, как зловонная пасть открывалась все шире и шире. Будто разверзлась бездна вековечного мрака… Из ее глубины, извиваясь как червь, выползло жало. Несколько мгновений оно покачивалось, похожее на бутон цветка на тонком стебельке, три его лепестка хищно раскрывались и захлопывались. Потом устремилось вперед, подобно копью с острым наконечником… Стиснутый в объятьях чудовища, человек всхлипнул и смолк…
Темнозрачный отпустил свою жертву.
- А ведь мы с тобой могли бы мирно разойтись, - глубокомысленно заметил он, разглядывая ведаря, который с белым, перекошенным лицом и страшно выпученными глазами, тихо раскачивался на собственной косе. - И не надо мне глазки строить! - Он погрозил ему длинным черным пальцем с кривым когтем и рассмеялся над своей шуткой.
Смех резко оборвался. Темнозрачный приблизил морду к лицу мертвого человека.
- Я, пожалуй, заберу твои глаза. Тебе-то они теперь ни к чему, - прошептал он и снова разразился хохотом.
Успокоившись, он принял человеческий облик, выковырял белые и блестящие глазные яблоки с хвостиками зрительных жил и, положив в баночку, убрал в наплечную сумку.
- А-то ведь, если твои глаза попадут к другому ведарю, тот через них может все про убийцу выведать, - рассуждал он, вытирая руки о подол одежды знахаря. - Но мы же не хотим, чтобы про меня кто-то узнал, верно? - спросил он, поднимая взгляд на обезображенное лицо.
Потом Темнозрачный по-хозяйски прошелся по лавке и взял вещи, нужные для дела, которое он замыслил, и собрал небольшой мешочек для того, чтобы запутать следы.
До наступления темноты он подыскал себе жилье. Старый дом, стиснутый с двух сторон другими, точно такими же обветшалыми строениями, стоял на узкой улочке, спускавшейся к Нижнему рынку. Хозяйка - неопрятная смуглая женщина с подбитым глазом в засаленном переднике - согласилась предоставить ночлег паломнику совсем не задорого. Напрашиваясь на постой, он рассчитывал получить не только крышу над головой, но и душу порочного вида смуглянки, однако после недолгого разговора отказался от мысли привлечь ее на свою сторону, ибо особое чутье подсказало, что она, несмотря на все свои слабости, глубоко верующая.
А остановиться в городе где-нибудь он все равно должен был.
Они поднялись по шаткой лестнице, где скрипела каждая ступенька, под самую крышу. Комнатушка оказалась крохотной, из стен кусками вываливалась штукатурка, перекрытия прогнили и провисли, грозя обрушиться на голову. Из обстановки имелся только соломенный тюфяк, брошенный на пол. Однако суровые условия Темнозрачного не пугали. По большому счету, ему было безразлично. Как разрушитель, он не тяготел к уюту.
Вложив в раскрытую грязную ладонь несколько монет в уплату за десять дней вперед и, дождавшись, когда хозяйка спуститься вниз, он покинул коморку, через окно. В обличии смагла средних лет, без особых примет, он отправился в кружало на противоположной стороне улицы. В небольшом, плохо освещенном полуподвале десятка полтора мутных мужиков за кружкой пива бурно обсуждали разлетевшуюся по городу новость о злодеянии, совершенном в лавке чудес. Заказав выпивку для виду, Темнозрачный принялся разглядывать посетителей питейного заведения. Его внимание привлекла тихая парочка в углу. Уверенные, что их никто не подслушивает, они в отличие от всех остальных говорили о своих разбойничьих делах - один предлагал на время затаиться, другой же уверял, что стражи все равно ищут убийцу знахаря, поэтому им боятся нечего.