Страница 26 из 31
Самой древней частью книгохранилища была Башня велевой крепости, возведенной на руинах Лестницы, сразу после ее разрушения, и разобранной с наступлением мира. Одна башня с краю площади и осталась, как память о войне. Массивная в основании, она сужалась к верху. Всякий желающий за умеренную плату мог полюбоваться видами окрестностей с верхней площадки, самой высокой точки в городе, служившей в прошлом для дозора. Темнозрачный затрясся в беззвучном смехе, когда прочитал памятную бронзовую табличку на башне. Надпись гласила: “Здесь жил и работал Мудрейший Велигрив“.
- Ну и где ты теперь, достославный Гривата, сын дея? Вышел весь, - сказал он и побрел дальше. - Помер… Хе! Сдох!
Не успел он отойти на пару шагов, как переполнявшее его злорадство сменилось паникой. Дыхание пресеклось, оттого, что горло будто цепкой рукой сдавило. Сквозь кровавую пелену, застившую глаза, он увидел перед собой усыпальницу своего заклятого врага - Велигрива. Знать, поднялась из могилы бессмертная душа великана и дотянулась до него карающей десницей. Чуть шею не свернула!
Прохожие косо поглядывали на странного человека в пыльной одежде, который крутился на месте волчком и махал руками, то ли пытаясь ухватиться за воздух, то ли отгоняя духов. Люди останавливались, показывали на него пальцами, не понимая, стало ли плохо купцу или он придуривается. Вроде задыхался мужик, аж почернел лицом, и пеной изо рта брызгал, и ногами дрыгал, как при падучей, да только не падал. Вот если б он грохнулся наземь, тогда сердобольные бросились бы ему помогать, здоровьем поинтересовались, кликнули лекаря…
- Нет от тебя покоя, Гривата, даже от мертвого, - злобно прошипел Темнозрачный, отторгая волшебные чары и воздвигая между собой и усыпальницей веля, давно сошедшего с земли, невидимую стену. - Уж столько веков прошло, а все никак не угомонишься. Сдох, так не мешай живым!
Внезапный ураганный порыв ветра ударил зевакам в лицо, взметнул вверх, затрепал подолы длинных одежд. Испуганный народ отступил, но расходиться не спешил, продолжая глазеть на чудаковатого гостя.
- Что пялитесь? - рыкнул Темнозрачный. - Жалкие людишки. Все вы - грязь! Грязь грязью, и с грязью смешаетесь… Прочь, ступайте прочь! - Слова он сопроводил соответствующими, повелительными жестами.
Проглотив оскорбления, с деланным равнодушием или презрением на лицах люди стали разбредаться.
- Совсем страх потеряли, при велях-то… - Ворча, Темнозрачный поторопился покинуть опасное место. Не удержавшись, он оглянулся и погрозил кулаком в сторону белокаменной усыпальницы. - Уймись же, наконец, Гривата!
Вторым по величине зданием на площади был Дворец Правосудия. Его огромные стрельчатые арки окон украшали витражи, наглядно представлявшие героическую историю велей, начиная от их призвания и до установления Порядка. Два проема были посвящены борьбе Великих воинов со Злыднем. Темнозрачный поначалу не узнал себя в многоруком уродливом чудище, держащем в каждой руке человеческую голову.
- Это что ж, за образина такая, страшенная? - спросил он своего осла. - Посмотри на меня. Разве я похож на этого урода? Опять враки! Не так все было! Руки бы им поотрывать за такие художества, - буркнул он и, немного подумав, добавил, - да и головы тоже.
Рассматривая витражи, морщась и тихонько поплевывая, Темнозрачный заметил краем глаза в верхнем окне Башни велей человека, который, высунувшись наполовину наружу, отчаянно жестикулировал, приманивая кружащую над крышей птицу.
Не простая это была птаха, а сам вестник Провидения…
Темнозрачный накинул ослиный повод на коновязь, забормотал заклинание… и перенесся в Башню, в ту самую коморку, где хранитель книжных знаний приманивал вестника. И сразу же он осознал опрометчивость своего поступка.
Запах… В Башне, где каждый камень помнил прикосновение великанов, у него сперло дыхание, и заслезились глаза. Его взбудораженная черная сущность норовила разоблачится - проглядывала, выпирала, лезла наружу. Уж больно стойкий дух был у деевых детей! Пугал он Исчадье Мрака, как кролика вонь хорька. Кроме того, Башня стояла на освященной земле. Хотя действие заклинания со временем ослабло, и жарило не так как Прошлом, все равно причиняло страдания.
Ради дела Темнозрачный пересилил себя - не побежал прочь, сломя голову и маша руками, остался, несмотря на весь ужас, только нос зажал.
- Ну, лети сюда, глупый, - ласково подзывал старик крылатого посланца, но тот не желал подлетать ближе, потому что прилетел к прежнему хранителю. Да опоздал.
Вестник сочетал в себе черты человека, птицы и летучей мыши. Но если сравнивать с человеком, он был лишь уродливым подобием, еще более жалким, чем сам человек по отношению к богам. Бесполым, и с клювом на месте носа и рта.
- Цып-цып-цып. Иди ко мне, глупышка. Я хороший.
Однако летающий уродец не поддавался на уговоры. Он то взмывал ввысь, то выписывал в воздухе замысловатые фигуры, то зависал месте, поджав ножки. Заметив Темнозрачного, он заверещал:
- Исчадье Мрака явилось. Оглянись!
Хранитель не успел оглянуться, потому что был вытолкнут из окна.
А что еще оставалось делать? Старик поднял бы шум!
Впрочем, шум поднялся-таки - падая, хранитель дико завопил. Но вопил он недолго - как бы высоко не поднимался человек, притягивает его к себе земля - послышался стук падения, и ор прекратился. Люди на площади заахали, заохали, завыли женщины. Не каждый день в Небесных Вратах хранители из окон вываливались. Сегодняшний, наверняка, расшибся насмерть. Шутка ли - с такой верхотуры на каменные плиты шлепнуться?
Темнозрачный не стал выглядывать наружу, дабы убедиться в смерти книжника, отступил подальше от окна. И тут вестник спустился на подоконник, встал по-собачьи, на все четыре конечности и, смежив тяжелые веки, замер с расправленными крыльями, будто окаменел. А когда распахнул глаза, само Провидение устремило на Темнозрачного мутный, подслеповатый взор. Заговорило тихим голосом на языке богов:
- Всех ведарей не переведешь. Тайна смерти твоей известна. Срок твой отмерен.
В прошлый раз Провидение угрожало, а теперь пророчило верную погибель!
- Врешь! - рявкнул Темнозрачный и замотал головой. Хотя с чего бы Провидение зря болтать будет? И шутить оно не умеет.
- Тебе, Исчадью Мрака, не убить Свет, не победить Добро, не уничтожить не тобой созданное.
- Покаркай еще мне, раскорячка! - Темнозрачный погрозил кулаком вестнику, а в его лице Провидению. Не испугался вестник - в ответ показал длинный, раздвоенный язык и скорчил рожицу, издал звук “пф-ф-ф“ и рассыпался, обратившись в горстку серой земли.
Темнозрачный не стал задерживаться в Башне. Обернулся вокруг себя, присел и, подобно невидимому, невесомому духу стихии, перенесся обратно к коновязи. Забрал осла и следом за встревоженными горожанами направился к книгохранилищу. У подножья Башни Велей собралась толпа, не подступиться. Расталкивая людей, он с заинтересованным лицом вклинился в толпу. “Что случилось?“ - спрашивал он каждого, кто к нему оборачивался, будто, в самом деле, не знал, что стало поводом для собрания. От него отмахивались, пожимали плечами. Только вытянув шею, через плечи стоявших впереди, ему удалось увидеть свою жертву. Судя по неестественно вывернутым конечностям, кости у хранителя были переломаны. А потроха от удара о земь, поди, превратились в студень.
Взглянув на мертвеца, Темнозрачный утратил всякий интерес к происходящему.
Весело насвистывая, он отправился в квартал смаглов, грязный, густо заселенный, с узкими, кривыми улочками, в лабиринте которых легко затеряться, и где не станут задавать лишних вопросов. По пути он сбыл тюки с оплечьями да тесьмой портному, чью вывеску случайно заприметил в проулке. Собрался, было, осла продать одному барыге, но тот начал жадничать, хамить, обмануть хотел… Пришлось его проучить. Все как-то само собой получилось…
Барыга-то принял его за простака, не знал, что задрипанный с виду купчишка умеет читать мысли. Начал врать, мол, спроса на ослов сейчас нет. Называл молодое, здоровое животное никчемной, дохлой животиной, а сам уже подсчитывал в уме чистую прибыль. Лез из кожи вон, чтоб доказать, что, покупая скотинку задарма, он оказывает великую услугу.