Книга первая. Мир

На кладбища нескончаемой вереницей двигались похоронные процессии. Безымянных мертвецов вывозили за пределы города. В речных долинах, где еще не успели собрать весь богатый урожай, были выкопаны большие, глубокие ямы, куда сваливали трупы, обливали маслом и поджигали.

Смерть собирала свой урожай.

Однако ни времени, ни сил добровольцев не хватало, чтобы бороться с мором. За ночь чума унесла еще сотни жизней. Трупы, неубранные с улиц, за сутки распухли, и над городом повис смрад. К нему примешивался запах горелого мяса и паленой шерсти от погребальных костров, чадящих в округе. По жаре зловоние обещало развеяться нескоро.

Для Темнозрачного эти запахи были, как для кого другого - аромат цветов. Он получал удовольствие, созерцая живописные картины гибели людей. Их обратного превращения в прах, пыль, землю. С любопытством он рассматривал лица горожан, внезапно застигнутых смертью. Вот один, оказавшись в ее цепких объятиях, дико оскалился; другой улыбнулся ей, как любимой женщине; третий удивился; четвертый принял ее с умиротворением, а пятый такую гримасу состроил, будто ему в рот попало что-то кислое. “Смертушка - сестра родненькая, - думал Темнозрачный, - для всех ты одна, у каждого ты разная“.

Только на третий день массовый мор прекратился. Выздоравливали люди, которые испытывали недомогание. Лучше себя почувствовали те, кто слег в первый день, но находился в сознании и уже считал себя обреченным. Продолжали умирать лишь тяжелобольные, тела которых были покрыты гнойными язвами, утратившие связь с действительностью еще два дня назад, они тихо отправлялись к праотцам. Поредевшее жречество, которое все это время призывало горожан молиться денно и нощно и воскуривать благовония, объявило, что молитвы наконец услышаны. Служители храмов рассказывали о людях, якобы, ставших свидетелями случаев, когда боги сходили на землю и чудесным образом исцеляли тяжело больных.

“Ведь небосвод теперь находится очень высоко, далеко от земли, - говорили жрецы, - не сразу голоса вопиющих достигают ушей богов. Но теперь боги снова опекают нас, как детей своих“. Кто-то из прихожан верил. Другие, потерявшие близких, а с ними и веру в милосердие богов, горько кривились от подобных заверений. “Как можно так долго не замечать бедствие, - спрашивали они, - когда чад погребальных костров, а не благоуханный аромат, поднимается до небес, аж солнце затмевает?“

Чумной мор проходил сам собой. Способ излечения так и не был найден.

Кое-кто в городе все же догадался об истинных причинах чумы.

Старая ведунья Преславна, которая, по расчетам Темнозрачного, должна была умереть еще в первый день, вдруг очнулась. Не потому, что тот пожалел для нее отравы. Как многоопытная чародейка, она почуяла опасность, просочившуюся в ее дом. Но, не зная всех свойств насланной порчи, она сделала то, что всегда делала в подобных случаях - призвала на помощь духов земли и огня, и окурила жилище. Вот только не помогли ей защитные чары огородиться от черного колдовства - таким сильным было злыднево средство - она лишь ненадолго задержалась на этом свете.

Преславну, лежавшую на полу возле курильницы, вечером первого дня нашла ее ученица и петащила в постель. С того момента Лада, так звали девушку, находилась рядом, молилась о спасении и всеми известными ей способами очищала жилище от болезнетворных духов. Приходили люди, совета испрашивали, просили дать какое-нибудь средство чудодейственное для лечения родни. Лада насыпала горемычным благовоний пополам с плакун- и одолень-травой, обнадеживала и отсылала их обратно домой. Это все, чем могла помочь несчастным ученица знахарки, сама нуждавшаяся в мудром совете.

Две бессонные ночи девушка провела у постели. Старица, и прежде не отличавшаяся благообразием, пострашнела - без слез не взглянешь! - лицо осунулось, щеки запали, глаза ввалились, волосы выпадали клочьями, язвы на теле множились. А дыхание, и без того тихое и редкое, стало замирать на время, и грудь не вздымалась.

- Матушка, неужто помрешь, не попрощавшись, - прошептала Лада.

И тут Преславна открыла глаза и увидела свою помощницу. Взор ее прояснился.

- Померла я, - произнесла она слабым голосом, - третьего дня, как померла…

- Ой, Преславушка, дорогая, не говори так, - запричитала Лада. - Поправишься. Другие-то ведь, вон, начали поправляться. - И завыла от жалости к старой немощной женщине.

- Погоди ты реветь, Лада. Наревешься еще. Чего, говоришь-то: другие стали поправляться?

- Уж много кто поправился.

Попаивая наставницу настоем шиповника на меду, девушка рассказала все, что знала о чуме. Люди-то приходили, говорили, что творится в городе, делились последними новостями. Выслушала ее внимательно старая ведунья и, поучая, заговорила:

- Нет такой хвори в природе, чтоб с подола мор, да на бугор пер. Ты в книжки-то загляни. Поймешь тогда, чем настоящая чума отличается от нынешней скоротечной, - заговорила она чужим, хриплым голосом. - Как так? И дышали одним воздухом, и воду из одного источника пили, но половина улицы перемёрла, а другая - жива и здорова. Что ж у них за защита такая от всеобщей напасти? Или они все - благородные, да мы об том не знали? Али смерти чем не приглянулись? - Преславна ёрничала, потому что умирающему все дозволено. - Ты, красавица, была со мной с первого дня, и не заболела. Пораскинь умом, не странно ли?

Действительно, все это было пугающе странно. Лада ночевала в доме матери, живущей на Медвежьем холме, и вернулась в дом знахарки под вечер. К этому времени уже умерли почти все жители соседних домов, а в начале улицы - только трое. А на следующий день прибежала встревоженная Ладушкина мать, проведать дочку, и рассказала, что на Медвежьем холме мор охватил лишь южный склон.

- Не может такая зараза как чумное поветрие приставать избирательно, - продолжала старая женщина. - Если уж косит, то всех без разбору.

- К чему ты клонишь?

- Мор нынешний - порождение коварного ума, дело ловких рук, умело намешавших зелье и сплетших заговор. Кто-то навел порчу повальную на Небесные Врата.

- Да неужто порча бывает столь сильной? - В испуге Лада прикрыла рот ладошкой. - Что ж за колдун черный появился у нас в городе?

- Да, верно, пришлый. Вот только… сколько у нас перебывало разных мелких пакостников, так он против их всех - ежели собрать их всех вместе - сильнее будет во сто разов. Ведомы ему особые тайные заклинания, обладает он большим умением да опытом. Ведь духов стихий так просто не созовешь, не посадишь в лукошко, чтобы они тебе, какую надобно, службу сослужили. - Преславна шевельнула рукой. - Подай-ка мне воды.

Лада сбегала к ведру, зачерпнула полный ковшик и поднесла наставнице. Вместо того, чтоб отпить, Преславна подобралась и плюнула в воду. Девушка ахнула.

- Гляди, - сказала знахарка.

Слюна свернулась комком и как камень погрузилась на дно.

- Что это значит?

- Вот тебе доказательство, что чуму не ветром надуло.

- Зачем?

Старуха закатила глаза, и от ее вида девушке чуть дурно не сделалось.

- Почем мне знать, - продолжила знахарка после несколько мучительных мгновений. - Кабы я могла влезть в голову этого колдуна, прочитать его мысли. Какую злодейскую выгоду он извлекает из страданий людских.

- А способ наведения порчи тебе ведом? Он что-то под пороги домов положил?

- Чтоб орудие колдовское под порог сунуть - много ума не надобно. Не ищи причину мора под порогом…

- А что ж тогда искать? И где?

- Не ищи следы колдовства. Захочешь - не найдешь, даже будь ты сведущей как я. Наговорено было на что-то летучее, как пыльца растений - и разметать просто, и в любую щель незаметно протечет…

- Преславушка, как снять порчу?

- Эх, девонька моя. Нынешнюю порчу может снять лишь тот, кто ее навел. Моя наставница… ведунья-вельша трехсотлетняя еще помнила составы порчи моровой, но мне их не доверила… никому не доверила…

Конец ознакомительного фрагмента.