Книга первая. Мир

Вместе они бродили по холмам до тех пор, пока звуки горна не предупредили о том, что горожанами и гостям пора разойтись по домам или найти ночлег. С недавнего времени власти Небесных Врат ввели новый закон, запрещающий перемещения по городу в темное время суток. Всякого, кто ослушается, стражи порядка задерживали до установления личности и выяснения причин его ночных блужданий. Горожане и гости отнеслись к новому закону с пониманием. Ведь ночь - это время, когда темные силы могли оказать на человека наиболее ощутимое влияние. Только плохие люди вершили свои дела под покровом ночи, ибо хорошие не опасались света дня. И вообще, человек, ведущий праведный образ жизни, должен укладывается спать с наступлением темноты, потому что для того, чтобы добывать хлеб насущный, ему надо вставать с рассветом. Бесцельно шляются в ночи только разбойники или праздные люди.

- Завтра к полуночи все соберетесь в своем обычном месте, - наказал напоследок Темнозрачный. - Ведь вы устраиваете собрания за пределами города?

- Да. В виноградниках.

- Завтра вечером ступайте в виноградники. Предупреди всех.

- Я-то предупрежу… Но вдруг кто-то не захочет пойти? Или не сможет…

- Разве ты не понимаешь, что это - приказ?

- Понимаю, но они же…

- Так и передай им, что я велел! Пригрози, в конце концов! Что б они не просто ушли из города, а побежали так, будто пятки горят.

- Слушаюсь, Трижды Великий Властелин. Всех обойду лично, передам твою волю.

- Передай-передай. Но ни слова о том, чем мы сегодня занимались.

- Мой, господин! Жизнью клянусь, - ударил себя в грудь Крашень.

- И раньше полудня следующего дня домой не возвращайтесь.

- Почему?

- Не спрашивай меня ни о чем! - Лицо юноши искривил гнев. - Я сам скажу все, что посчитаю нужным.

- Слушаюсь и повинуюсь, Трижды Великий, - пролепетал в поклоне Крашень, не смея поднять глаза. Но тут же, вспомнив нечто важное, вскинул голову. - А как же жертва?

- Какая еще жертва?

- Мы не успеем найти жертву для тебя, Трижды Великий Властелин. В винограднике мы приносим тебе жертвы. Теперь, когда ты… вернулся. - Крашень мялся, осторожно подбирая слова. - Ты придешь, а алтарь - пустой… Скотину или птицу… ты же не примешь?

Темнозрачный фыркнул.

- Нет, конечно! - усмехнулся он, и тут же примирительно похлопал человека по плечу. - Ничего. Будете должны. В следующий раз двойную жертву принесете.

- Благодарю, Трижды Великий Властелин земли.

- Полноте. После благодарить будешь. Ты даже представить себе не можешь, какое одолжение я вам делаю, - бросил он, быстро удаляясь по улице, - сказал он и исчез, оставив Крашеня стоять в изумлении посреди улицы.

Наконец Темнозрачный достал сосуд с уже готовым колдовским зельем из дупла дерева. К этому времени все составляющие в достаточной мере пропрели ядом. Осталось только твара выловить, который понадобится для противоядия, - и можно использовать отраву.

После ухода его прошло немного времени, и с дерева на землю попадали насекомые, птицы и мелкие зверушки, обитавшие в его густой кроне - все мертвые. Листья на ветвях пожухли, сморщившись и высохнув, они посыпались дождем, и пока летели вниз, истлевали, превращаясь в пепел. А потом треснуло вдоль само дерево и, развалившись на две половины, рухнуло, подняв в воздух облако черной пыли. Оказалось, что ствол внутри весь обуглился, будто прогорел.

С наступлением темноты Темнозрачный вышел из дому. За ночь ему предстояло сделать большое дело, непосильное ни одному человеку. Бесшумной тенью метался по городу и сеял зло. Он торопился. В мгновение ока перемещался на видимые расстояния, исчезая в одном месте и возникая в другом, далеко впереди. Где-то кидал щепотки по ходу вдоль улицы, где-то останавливался и обметал окна и двери, чтобы люди за ними заболели наверняка. В этих домах жили судьи, стражи, знахари и прочие ведари, главы общин. На одних указал Крашень Молчун, о других он сам разузнал. Его враги в большинстве своем оказались простыми смертными, посему наслать на них порчу ему, великому колдуну, было раз плюнуть. Он щедро сыпал зелье на пороги их жилищ. Знали они или нет о его возвращении, в силах ли были его остановить - глупый вопрос. Они являлись его врагами по определению. Как говорится, на богов надейся, а осла привязывай. Предосторожность никогда не бывает излишней.

Он просочился за ограду сада верховного судьи-правителя и склонился над брошенными на дорожке игрушками - любовно вырезанными из дерева фигурками людей, лошадками, повозками. Третьего дня он видел здесь двух очаровательных мальчиков, внуков веля, которые увлеченно играли в тени деревьев. Похоже, братья были очень дружны… “Как хорошо, что велевы свойства не передаются по наследству“, - подумал он и, прошептав заветные слова, сдул с ладони смертоносную пыльцу. Он напустит на детей лишь легкую хворь. Всех же остальных домочадцев изведет. Пусть внуки остаются единственной отрадой в жизни веля. Когда человек, пусть и благородный, имеет привязанность, он становится очень слабым и уязвимым, сам не подозревая об том.

У Темнозрачного было отличное настроение, несмотря на то, что ему не удалось опылить казарму стражей порядка, и он еле ноги унес от ночного дозора, гнавшегося за ним верхом. Высыпав остатки отравы на Нижнем рынке, где в предрассветный час уже появились первые торговцы и начали выкладывать на прилавки снедь, он вернулся в свою коморку. Сев на тюфяк, он закрыл глаза и погрузился в забытье. После многотрудных деяний он заслужил короткую передышку, совсем недолгий отдых. И ничего удивительного. Даже боги устают и уходят на покой.

Примерно в полдень Темнозрачный покинул дом в предвкушении увидеть причиненный вред. Смертоносная пыльца начала убивать с первыми лучами солнца. На рассвете мельчайшие частицы яда воспарили и повисли невысоко над землей, проникли через распахнутые окна в дома. Одного вдоха достаточно, чтобы подхватить заразу. Кто не умрет в первые дни, сослужит верную службу черному делу потом, когда наступит срок, когда человек уже забудет про боль и пережитый ужас. Потому как злобота, затаится внутри до поры до времени. Если ломоту, жар и слабосилие, сопутствующие порче, можно согнать, а язвы заживить, то одержимость врастет в потроха, пустит корни.

Он гулял по городу и заглядывал в серые лица людей, в их потухшие глаза, и видел в них приближающуюся смерть. Он упивался человеческой болью и страданиями. Во второй половине дня люди на улицах стали падать бездыханными. В городе, охваченном ужасом, началась паника. Крики, визги, плач сливались - все в одно - жуткий вой. К вечеру все дороги в градеже и окрестностях были усеяны трупами. И никому до них не было дела, разве что грабителям. Кто-то из горожан спешил покинуть Небесные Врата, другие заперлись в своих домах. Но большинство из тех, кто еще мог передвигаться, пришли к Дворцу судей. Такого столпотворения не было даже при строительстве Лестницы на небо! Люди требовали у Совета принять меры. Но судьи-правители, те, что чудом избежали гибели, а таковых набралась ровно одна треть от бывшего состава, сами пребывали в страхе и растерянности и не знали, что надо делать, ведь никогда прежде подобного не случалось.

Совет заседал до полуночи. Наконец было объявлено, что чума - это общая беда. Горожан призвали набраться терпения и проявить мужество. Сообща решили, во избежание еще большего распространения болезни и порчи воздуха, как можно быстрее, убрать с улиц мертвецов и сжечь, не дожидаясь опознания, для чего за городом отвели отдельные участки. Под утро команды добровольцев из горожан принялись за дело. На улицах появились телеги с высокой, в половину человеческого роста решеткой, куда закидывали трупы. Тут было не до церемоний.

Чума продолжала свирепствовать. Зараженные умирали, дома в постели и вне родных стен, падая как подкошенные посреди улицы. Здоровые бродили по городу в поисках пропавших родных. Подобно теням, они двигались от одного трупа к другому, кому-то из них удавалось обнаружить ближнего, лежавшего ниц посреди дороги или сидящего, будто уснувшего у стены. И тогда опускался человек на колени и обращал ненавидящий взор к небесам, и кричал, вопрошая богов, за что ему ниспослано такое наказание.