Страница 28 из 31
Эти двое, как раз годились для его задумки.
Темнозрачный легонько пихнул в их сторону лежавший на полу мешок с добром из разоренной лавки, и тот лениво пополз вдоль стены в темный угол. Никем не замеченный, мешок забился под скамью и замер.
Заплатив за выпивку, Темнозрачный неспешно вышел на улицу и, отойдя немного, метнулся к стражам на рынке, которым страшным шепотом доложил, что стал случайным свидетелем одного разговора в харчевне “Серебряный ус“, и, как честный человек, обязан донести служителям закона о двух подозрительных личностях. Мол, один лиходей заверял другого, что нынче днем добыли они воистину волшебный оберег на воровскую удачу, и теперь могут безнаказанно хоть кошельки срезать, даже у стражей при исполнении и те ничего не заметят, хоть купчин на дороге убивать да обирать - с таким оберегом их никогда не словят. Намекнул он стражам - должно быть, та волшебная вещица из ограбленной лавки чудес, где убийство произошло. Мол, надо бы проверить, что у них в мешке под скамьей - уж не свидетельства ли их преступления?
Стражи трусцой припустили по улице вверх к харчевне “Серебряный ус“. Доверчивые! Даже не полюбопытствовали, как звать добровольного помощника, да откуда он взялся.
Уже из окна своей комнатухи Темнозрачный с ухмылкой наблюдал, как стражи волокли сопротивляющихся лиходеев, которые на всю улицу орали, что мешок с деньгами и барахлом из лавки чудес им подбросили, что они - ни ухом ни рылом, и знать ни знают, почему в мешке оказались обереги, принадлежавшие ведарю.
Когда местные обитатели, сбежавшиеся на шум, разбрелись обратно по домам, Темнозрачный расставил на полу колдовские предметы, зажег огонь в горелке, взятой в лавке знахаря, и приступил к работе. Всю ночь напролет, он занимался приготовлением зелья, нашептывал заклинания на языке, существовавшем еще до Творения. Пришлось провозиться с порошком из летучего металла, который никак не хотел оседать.
Но при всех сложностях, подобное колдовство было пустяком и легкотней, по сравнению работой, которую ему пришлось бы выполнить, не имей он под рукой волшебного гада. Приобретенный по воле случая, воистину бесценный дар - один, заменив собой более десятка разных редких веществ, значительно облегчил и ускорил дело, на которое ушел бы ни один год.
Да чего тут говорить! Без твара он не смог бы совершить то, что задумал.
Все приготовления к злодеянию заняли десять дней - пока средство дошло до нужного состояния, пока выпарилось варево, пока долями было смешано все вместе в одном горшке. Потом он запустил в горшок ядовитого гада, закрыл горловину плоским камнем, на котором вырезал свое тайное имя, запечатал заклинанием, отнес в дальний лес и поставил в дупло. Требовалось выдержать зелье семь дней.
Покуда зелье прело, Темнозрачный не терял времени даром, не валялся на промятом тюфяке, в грязной комнатухе под провисшей крышей.
Первым делом извлек на свет древний клад, ибо как в древности, так и ныне богатство значительно облегчало решение многие дел. Недаром молвится - золотишко само ворота отпирает да путь расчищает
В Прошлом разбойники, ограбившие сокровищницу храма богини Матери-Любовницы, поделив добычу на три равные доли, решили припрятать свою добычу в небольшой пещере на склоне Красного холма. Но из пещеры они не вышли, ибо в приступе жадности поубивали друг друга. Нынче на месте руин высился новый храм. Рядом со святилищем, как и в старые времена, жили жрицы, служившие богине по большей части телом. Казалось, они никогда не спали, усердно пополняя храмовую казну. Только перед самым рассветом он смог беспрепятственно приблизиться к тайнику в священной роще. От колдовских слов земля разверзлась. Послышался шорох осыпающихся земляных комьев, треск рвущихся корней, стук камней - и открылся вход в пещеру. Темнозрачный дунул, и с его дыханием в черную щель устремились три сгустка голубоватого света - он вернул разбойникам их души, коими завладел, посулив взамен богатство. Свою часть договора он выполнил. Разве они не стали богатыми?
Похожие на маленькие, размером с детский кулачок, похожие на шаровые молнии, подневольные души проплыли по воздуху, оставляя за собой прозрачный белый след, и исчезли в непроглядной темноте.
Скрипя костьми, из черного провала поднялся человеческий скелет, окутанный слабым голубым, призрачным сиянием, в котором угадывался его прежний, прижизненный облик его владельца. Он был увешан украшениями. Женскими. На черепе - венец из золотых виноградных листьев, на груди - ожерелья, на запястьях - браслеты, на пальцах перстни. За первым последовали два других скелета в столь же богатом убранстве, все с обрядовыми золотыми чашами в руках. Разбойников никто не обряжал, и уж тем более не отпевал - украшения они напялили на себя еще при жизни, чтобы легче было нести. Да так в них и погибли.
Восставшие из мертвых злодеи брели по священной роще. В полосах белого лунного света их призрачный, прижизненный облик обретал обманчивую плотность, сквозь которую пробивалось мутное сверкание драгоценностей на костях.
Жадность вела их по жизни. Жадность свела в могилу. Но сколько не грабь, богатства на тот свет не заберешь.
Темнозрачный расстелил на траве плащ, и скелеты побросали на него свою ношу. Освободившись от проклятого золота, они рассыпались в прах, один за другим. Череп последнего с рукоятью ножа, торчавшего из глазницы, упорно не желал исчезать. Он щелкал челюстью и клацал зубами.
- Будь ты проклят! - послышался приглушенный голос, будто говорила сама земля.
- Увы! Ничто не может быть чернее черного, - Темнозрачный пожал плечами и раздавил череп.
Воспарившие голубыми светлячками души он поймал и сжал в кулаке…
Переместив клад в коморку, он свалил их в угол и наложил заклятье. Так что, хозяйке дома, если та вздумает заглянуть сюда в его отсутствие, драгоценности покажутся кучей никчемного хлама. Только вряд ли бабенка сможет перешагнуть через заговоренный порог.
Дни и ночи напролет Темнозрачный слонялся по городу, где все изменилось, где от старого почти ничего не осталось. Но вот чего он никак не ожидал, так это - встретить в Небесных Вратах людей, которые поклонялись ему и его отцу, Моркону. Не где-нибудь в дикой пустыне, или горах безлюдных, а в покаянном городе, под самым носом у великанов.
- О, Великий Темнозрачный Властелин земли, явись. Мы ждем тебя, - молились они, собравшись в подвале дома.
Как тут было не откликнуться на истовую мольбу!
Конечно, он знал, чего от него ждут - эти дурачки наивно полагали, что он явился на землю, чтобы выполнять их глупые желания! Они надеялись получить от него все блага, не прилагая к тому усилий и безвозмездно. Однако посмотреть на них стоило. Может, сгодятся для какого-нибудь дела.
Вероотступники молились бронзовому павлину, среднего размера изваяние, сработанное весьма искусно. Каждый призывал Властелина на свой лад, потому что строгих текстов молитв не существовало, как не было заведено правил собраний. Единственное, что исполнялось неизменно - это человеческое жертвоприношение, в двойное новолуние, лунное затмение и когда на земле наступала самая долгая ночь в году. В слепую ночь - заманят обманом какого-нибудь бродяжку, которого никто не хватится, опоят и пускают ему кровь. А в другие ночи резали петуха или ягненка. Обмазывали жертвенной кровью идола и нашептывали, кто во что горазд - вот и весь обряд.
Возглас удивления вырвался из двух десятков глоток, как из одной, когда птица из кружевной бронзы, зашевелилась. Мракопоклонники затрепетали, одни в восторге, другие в страхе. Заколебалось и притухло пламя свечей и вспыхнуло с новой силой. Павлин сложил и опустил хвост, и захлопал крыльями. А снова раскрыл хвост веером, то оказалось, что он настоящий - на нем выросли перья! Прямо на глазах он преобразился от хвоста до хохолка на голове.
Чудесная птица!
Павлин ожил и зашевелился. Он был черным и позолоченным. Обманные глаза на роскошном хвосте сверкали изумрудами и рубинами. Павлин повертел головой, рассматривая замерших людей, и скрылся во мраке…