Страница 12 из 31
В ту пору Заринька едва ли не каждый день посещала храм, откуда, как известно, молитвы вернее попадают на небеса, и обращалась к Великой Матери с одной единственной просьбой - поспособствовать с зачатием, потому что за три года замужества все никак не могла ребеночка прижить. Дошло до того, что благоверный стал обвинять ее в бесплодии: мол, глянь, другие-то бабы, сами того не желая, несут одного за другим, а ты все первенцем никак не разродишься. Несправедливые попреки обижали Зариньку, ведь она что только ни делала, лишь бы зачать - и на омовения в купальню Великой Матери ходила, и молилась усердно, и по совету хранительницы отвары разные пила - ничего не помогало. Уж отчаялась совсем и белый свет возненавидела. Вот тогда и произошло чудо…
В тот день в храме Заринька по обычаю посыпала лепестки цветов на алтарь, зажгла благовония в курильнице, и нашептала на дым заветное желание, а после молитвы отправилась к священному источнику за водой. Наполнив кувшин, загляделась на камни на дне ручья, замечталась. Не сразу она заметила мерцание - будто искорки вспыхивали и гасли - в густой тени дубовой кроны. Огоньки отражались на поверхности воды, как в зеркале. Посмотрела Заринька под дерево и ахнула. В действительности-то мерцание было еще красивей и ярче, со всполохами и переливами.
Она поднялась с травы, больше восхищенная, чем испуганная необъяснимым явлением. И в этот миг в том самом месте, где мерцало, неожиданно, ниоткуда возник дей - ни с дерева спустился, ни из-под земли вырос, а выступил чудесным образом прямо из воздуха - нагой и великолепный в своей наготе, молодой, даже юный, просто диво какой пригожий и складный. Завороженная Заринька не могла от него отвести глаз. Даже не будь она очевидицей деева воплощения, все равно сразу поняла бы, что прекрасный юноша - поднебесный бог. Человек не мог быть таким совершенным.
- Услышал я глас твой, полный отчаяния и просящий малого, - легкой поступью дей направился к ней.
- Так я же… просила Ма… - пролепетала Заринька, желая объяснить, что обращалась к Великой Матери, но осеклась на полуслове, потрясенная внезапной догадкой. Ах, неужели… Сердечко забилось в диком восторге, казалось, готовое выпрыгнуть из груди.
Дей же продолжал говорить, будто и не слышал ее:
- Не кручинься, дочь человеческая. Я помогу тебе справиться с твоей бедой, ибо, увидев тебя, возжелал больше всего на свете, - его откровенное признание не оставляло сомнений относительно намерений. Да тут еще Заринька случайно опустила взгляд на его неприкрытый явный признак желания.
Кувшин выпал у нее из рук и разбился о камни на берегу…
Запоздало осознала она, что дей-то - батюшки святы! - совсем голый, и смущенная видом божественного великолепия загородилась от него естественным стыдливым жестом. Но, хоть и спрятала лицо за ладонями, сквозь пальцы подглядывала за бессмертным.
И вовсе не было страшно. Было чуточку стыдно и любопытно.
Дей перешел ручей, как посуху, не замочив ноги. Встал почти вплотную - светлый лицом и могучий телом. Его чудесный, пьянящий, свежий цветочно-травянистый аромат обволок Зариньку.
- О, боги всемогущие, помогите… - прошептала она в беспомощном волнении.
- Я и сам справлюсь, - заверил ее дей, смело обвивая рукой ее талию и как бы невзначай напирая своей божественной мощью.
- Ох, лучезарный, пощади, - взмолилась она, охваченная неуемной дрожью томления.
Дей отвел ее руку в сторону и нежно прижался губами к щеке, отчего по телу жар разлился, снедая плоть и плавя кости. Подкосились ноги у Зареньки - не держи ее дей в объятиях, рухнула бы наземь как былинка скошенная.
- Нет… не здесь, - вымолвила она из последних сил, охваченная несказанной негой.
Дей, подхватил ее беспомощную на руки и, оглядевшись как вор, понес ее в сторону от тропы. Бережно уложив на траву, осыпал ее страстными поцелуями и одарил дерзкими ласкам и овладел ею, совсем сомлевшей…
Пошатываясь, будто пьяная, Заринька вышла к ручью. Наступив на черепок кувшина, она тихо выбранила себя за криворукость, принялась доставать осколки из воды, чтобы вернуть чистоту священному источнику. Увидев свое отражение и шепнув ему “неряшка“, она привела себя в порядок. Вот была б хороша, если б вернулась домой в непотребном виде, растрепанная!
Никто ничего не заметил ни в тот день, ни потом. И сама она никому ничего не рассказала, потому что от природы обладала кротким нравом и слыла тихоней и молчальницей. Дня не проходило, чтобы Заринька не думала о чудесной встрече с деем. И сердечко начинало учащенно биться при воспоминаниях об его ласках. И обмирала вся, представляя, что вот-вот к ней снова явится прекрасный, небесный любовник.
Со временем впечатления притупились, и все произошедшее у священного источника стало казаться прекрасным сном. “Нет, наяву все было, - убеждала себя Заринька. - Отец моего любимого сыночка - дей“. Обстоятельства зачатия Светозара ей удалось ото всех скрыть и при этом ни у кого не вызвать подозрений. Получилось-то как? Когда она поняла, что прижилось волшебное семя, поначалу боясь сглазить, ни с кем не делилась своей радостью, даже с маменькой. А потом уж все сами догадались о ее бремени. И о чем тут говорить? Муж, заметив растущий, округлившийся живот, так обрадовался и такой заботой окружил, что она просто не решилась честно во всем признаться и, тем самым, лишить его простого счастья быть отцом.
После первенца своего Заринька исправно понесла и, одного за другим, родила еще двух детишек. Но если первый - светлолицый, сероглазый тихоня - походил на нее, то последыши уродились в мужа - рыженькие, рябые, крикливые. Заринька думала, что и впредь ей удастся сохранить в тайне благородное происхождение старшенького. Потому как дети, признанные велями, долго в семье не оставались, рано или поздно их отнимали у матерей - таков был закон - для обучения премудростям, дабы, возмужав, они служили людям. Надеялась женщина, что эта участь обойдет стороной ее любимое чадо. Да все напрасно…
Увидев вбежавших во двор и распугавших кур любавушкиных помощниц, Заринька сразу почуяла неладное. Не по ее душу - по Светозарову прислала их жрица.
И точно! Девчонки наперебой затараторили, что Любавушка-де желает видеть ее немедля, и непременно вместе со старшим сыном. Любавушковой воли в селе никто не смел ослушаться. Как можно прекословить жрице Великой Ма? Посему Зариньке больше ничего не оставалось делать, как отправиться на гору.
Дурное предчувствие оправдалось. В доме жрицы она увидела величественного старца, совсем белого, но с глазами удивительно синими, взглядом ясным и проницательным. Как вошла она в светелку, так и остолбенела - столь сильное впечатление произвел на нее гость - даже не услышала, что сказала Любавушка. Старик же будто не заметил ее, только на Светозара таращился. И поняла Заринька, что ее тайна - для него вовсе никакая не тайна. Все знал вель про нее и про ее сына. Любавушка что-то говорила, голос ее доносился до Зариньки откуда-то издалека. Хвалила она кого-то: мол, мальчик хороший, послушный, умненький не годам. А ведь это - про ее сыночка ненаглядного, вымоленного у поднебесных богов, кровиночку родную…
И тут из глубины безропотного, женского существа начал подниматься протест, заклокотало все внутри от несправедливости такой. Да разве же такое мыслимо! Каким жестокосердным был тот, кто придумал закон ребенка у матери отнимать.
- Нет! Не отдам сына! - произнесла Заринька и не узнала своего голоса. - Ни за что не отдам. Хоть убейте!
Поднялся старик, расправил плечи, засверкал глазами, заметал молнии - такой и вправду убить мог того, кто против его воли пойдет. Звуки его голоса показались Зариньки раскатами грома.
- Отдай его мне, женщина! Знаешь порядок. Твой сын - вель! Не для тебя он. Не спрячешь веля под подолом. Он появился на земле, чтобы стать воином. Таков его долг! Не о себе, а о нем подумай, дура-баба.
Закрыла Заринька уши ладонями, не желая слушать правду, замотала головой.