Страница 7 из 15
− Зоя, можно с тобой поговорить на одну оченьщекотливую тему?
− Попробуй, − выдохнула она, еще большесмущаясь.
− Мы взрослеем, − начал я медленно, осторожноподбирая слова. − Мои друзья уже попробовали на вкус запретный плод.Вокруг меня постоянно звучат разговоры на эту тему. А мне все это противно.Понимаешь?
− Да, Юра. Мне это знакомо. Может поэтому я почтивсегда одна.
− Скажи честно, как другу. Ведь ты, наверное, тожечувствуешь эти взрослые желания?
− Да, конечно, − кивнула она, не поднимая глаз.− Я ведь живой человек.
− И как ты с этим справляешься?
− Я сказала, что я тоже живой человек. Но я неживотное, понимаешь?
− Да, конечно.
− Значит, нужно научиться эти… желания как-тообуздывать. Наверное, этому нужно учиться, как учатся ходить, говорить,готовить обед. Просто научиться… для того, чтобы не потерять человеческийоблик. Чтобы будущему супругу в глаза смотреть было не стыдно.
− Спасибо, Зоя. Тебе, наверное, непросто было говоритьоб этом?
− Ну, в общем, да. − Она подняла глаза иположила руку мне на предплечье. − Но с тобой это не так трудно, как сдругими. Ты умеешь понять девушку. Я тебе доверяю. Полностью.
− Спасибо, − кивнул я, едва сдерживаяподступившую к сердцу волну теплой нежности.
− Ну что, дорогой гость, − вспорхнула она, легковставая с дивана, − не пора ли мне тебя накормить? А то ведь на чае долгоне протянешь. Вставай, Юрик, пойдем в столовую.
Мы зашли в ванную, помыли руки под струей воды,побрызгались по-детски, вытерли руки одним полотенцем. В просторнойкухне-столовой сел за круглый стол, а хозяюшка засуетилась между холодильникоми плитой.
− А я сидел за своим одиноким столом, −комментировал вслух происходящее, − и любовался девушкой. И всё-то в нейбыло так ладно: и эти плавные движения рук, изящные наклоны гибкого стана, иредкие, но такие теплые, взгляды её чарующих персидских очей.
Зоя молча продолжала разогревать котлеты с гречневой кашей,выкладывала в фарфоровый салатник маринованные огурцы с квашеной капустой.
− Я любовался этой девушкой-совершенством ипредставлял себе её в роли своей законной жены.
Зоя шаловливо глянула из-за плеча и полушепотом произнесла впространство:
− Продолжай…
− … И никак не мог представить! − закончил яимпровизацию. В меня полетело полотенце, я автоматически увернулся, поймал ипротянул хозяюшке. − А вот бросаться разными предметами в горячо любимогогражданина − политически безграмотно и идеологически неверно.
Она подлетела ко мне, подбоченилась и готова была сказатьчто-то дерзкое. Не успела. Я поднялся и крепко обнял ее за плечи. Онадернулась, тихонько заскулила и обмякла. Я гладил ее поникшую головку, длиннуютеплую шею и шептал на ушко:
− Она чувствовала себя пленницей, попавшей в тиски егомощных объятий. Это её поначалу ошеломило. Но потом… Потом она обмякла и, незная почему, сама обхватила тонкими руками его мощную широкую спину.
− Не дождешься! − взвизгнула она. −Немедленно отпусти!
− Пожалуйста. − Поднял я руки к потолку. Оначуть отстранилась и продолжала стоять, в упор глядя на меня.
− Не делай так больше, − прошептала онасмущенно, − пожалуйста. Я ведь тоже живой человек…
− Прости. И я живой. Пока еще.
− Садись, а то котлеты сгорят.
− Да не волнуйся. Если ты даже землю из цветочногогоршка мне в тарелку положишь, я все равно слопаю с аппетитом. «Из рук твоих ияд приемлю!»
− А ты можешь быть опасным. − Нахмурилась она.
− Иллюзия. − Замотал я головой, уплетая котлету.− Рядом с тобой, я как теленок на привязи. Скорей, ты для меняпредставляешь опасность.
− Это какую же?
− Не какую, а чем. Вот этим. − Обвел я вилкой ееизящный силуэт. − Мне всё это очень нравится и притягивает внимание. Такчто ведите себя, милая барышня, поскромней. Пожалуйста.
− Сейчас снова полотенцем получишь. − Улыбнуласьона.
− Так вот для чего ты меня сюда вероломно заманила?Чтобы продолжить избиение! Всё вам неймётся! Так и мечтаете сжить со светубелого.
− Да, такого сживешь. Где сядешь, там и слезешь.
− Ну, это не совсем так. Особо опасны в этом вопроседрузья. Ты им спину подставляешь, а они так и норовят в тебя полотенцем или ещечем запустить. «Вот так с шутками и прибаутками народ встречает долгожданныйпраздник».
Потом Зоя читала мне «Барьер» Павла Вежинова и смотрела наменя так, будто слышала мои мысли. А я в это время летал со странной девушкой Доротеейнад ночным городом:
« - Встань, Антоний! - тихо произнесла она. - И небойся, я не причиню тебе зла.
Я покорно встал.
- Дай мне руку!
Я протянул ей руку. Ее пальцы показались мне неожиданно теплыми и сильными.
- А теперь, Антоний, взгляни на небо. Ты долженпривыкнуть к нему… Скоро, Антоний, ты почувствуешь удивительную легкость.Словно ты стал вдруг воздушным... Молчи... Ответь мне только, чувствуешь лиэто, да или нет?
- Да! - сказал я немного погодя.
- Вот мы и взлетели, Антоний!.. Расслабься... Не делайрезких движений. И главное, не думай ни о чем!.. Вот и все - будь счастлив!
Голос ее звучал необычайно звонко и мелодично. Я дажене почувствовал, как мы отделились от террасы. Мы летели в вышине, под намидрожали огни города. Они были нам видны, как с самолета, идущего на посадку. Мысловно плыли среди безбрежного моря огней. И все-таки это было непохоже на полет самолета, мы не летели, мы парили, как птицы с надежными, крепкими крыльями.Я ощущал и свое тело, и воздух, омывавший меня, словно вода.
- Тебе не страшно, Антоний? - спросила она. - Да илинет?
- Нет, нисколько!
- Хочешь, поднимемся выше?
- Да!.. Да!..
Мы летели к звездам, которые становились все крупнее иярче. Ураганный ветер бил мне в лицо, лоб мой застыл, ноздри расширились. Я небыл в этот миг ни бесчувственным, ни бесплотным, ее рука, ставшая, как мнепоказалось, еще сильнее, еще горячее, крепко сжимала мою. Потом ураган стих,хотя воздух сделался почти пронизывающе холодным. Мы снова парили в вышине, нотеперь я видел одни звезды, резавшие мне глаза своими алмазными гранями.
- Доротея, где же земля?
- Под нами! - ответила она. - Не бойся, мы летим наспине.
- Ты летала когда-нибудь прежде, Доротея?
- Много раз, Антоний.
- Сколько?
- Не знаю. Но это не так просто... Мы не можем взлететь, как птицы, когда захотим.
Голос ее постепенно слабел. Видно, она была права: намнельзя было разговаривать. Наверно, это отнимало у нее силы. Мы спускались всениже и ниже, я уже ясно различал дороги со скользящими по ним огоньками машин. Потомначал различать улицы и площади, даже отдельные здания с их неоновыми коронами.Я ощущал, как ее рука постепенно остывает в моей, как дрожат ее пальцы.
Я почти не заметил, как мы коснулись теплого бетона террасы.Мы не приземлились, а опустились на нее, точно птицы.»
− Чем?.. − начал я и поперхнулся. За окномтемнело и я спешил узнать, что дальше. − Так чем же это закончилось?
− Неужели не ясно? − прошептала Зоя. − Онаумрет, а он будет страдать.
− Почему именно так! Это неправильно.
− Это жизнь… Слушай.
« - Совершено страшное преступление, - ответил он. -Доротею убили. Спросишь, как? Ее сбросили из окна верхнего этажа или с высокойтеррасы - такой, как ваша, например. Тело ее изуродовано, кости перебиты, прости,что я тебе об этом напоминаю...
У меня потемнело в глазах, хотя я и ожидал, что онскажет нечто подобное. Но я быстро взял себя в руки и спросил:
- Почему ты считаешь, что ее сбросили, а не онавыбросилась?
- Потому что там, где нашли труп, нет никакогостроения. Очевидно, ее перенесли после... А кто мог это сделать, кроме убийцы?
Он рассуждал, конечно, вполне логично. …Естественно!.. Что еще можно подумать? Неужели нормальный человек мог допустить,что она просто упала с неба?»