Искатели счастья

Разговор этот происходил на нарах в бараке под плеск коньякаи бутерброды с тушенкой. Вокруг комсомольцы пробовали плодово-ягодное «зарупь-тридцать» и резались в «дурака». Нас увезли из нашего села в соседнийпоселок подальше от чего-то очень страшного, что называлось «престольный праздник».Руководство пояснило, что на это мероприятие съезжается молодежь, сбежавшая вгорода, напивается и устраивает драки. Нас оттуда эвакуировали и приказаликультурно отдыхать. Чем мы и занимались второй день подряд. Мы размякли и состороны смахивали на римских патрициев на пиру, обсуждающих философию Сократапод крики павлинов и бэк-вокал сладкоголосых рабынь.

Но тут наш культурный отдых прервал вопль препода Боба:«Хватайте колья! Деревенские на нас стенка-на-стенку лезут!» Мы набросилителогрейки, выскочили наружу и стали выламывать штакетник из новенького забора.Кровь, подогретая плодово-ягодным и четырьмя звездочками из-под прилавкасельпо, закипела и требовала самых активных действий. Вооруженный штакетныморужием отряд бойцов в сотню буйных голов выбежал на центральную площадь населенногопункта под вопли командира Боба и встал в центре огромной лужи. Нампротивостояла преступная группировка из трех пьяненьких мужичковнеопределенного возраста с граблями в неверных руках. Видимо, селяне возвращалисьс сельхозработ и несколько громче обычного обсуждали виды на урожай.

Увидев сотню малотрезвых мужиков с дубинами в руках,аборигены предпочли немедленно скрыться, оставив нас без видимых врагов. Боб несмутился и предложил сходить на танцы и навести порядок еще и там, «раз уж мытак хорошо размялись». Но и в клубе нас ожидало разочарование: на тританцовщицы внушительного возраста и комплекции тут сидело четверо мужичков и вполудреме слушали затёртую магнитофонную запись чего-то заграничного. Видимо, воиныпризывного возраста перебрались в наше прежнее село для участия в боевыхдействиях под кодовым названием «престольный праздник». Олег подошел к самомутрезвому танцору и протянул червонец:

− На все − и быстро!

− Ого! Если своего, то это на десять штук. Пойдем,поможешь донести.

Мы свернули за угол, и через минуту из мрачного дома мужичоквынес корзину с бутылками, закупоренными газетными кляпами. Оставив боевойотряд слушать заграничную музыку и дегустировать местный напиток, мы с Олегомвернулись в наш барак к четырем звездочкам и говяжьей тушенке.

− Надо будет с Бобиком провести душеспасительнуюбеседу, − вздохнул Олег. −  Кажется, он близок к белой горячке. Аон еще пригодится: нам ему экзамены по сопромату сдавать.

Вернувшись в место постоянной дислокации, мы обнаружили вселе следы необузданного погрома. Заборы по главной улице лежали в грязи,кое-где чернели пепелища от сожженных стогов сена, сараев и туалетов, всюдумусор, битые бутылки и… лужи с содержимым желудка. Но местные жители, казалось,нимало не огорчались. Например, бригадир возбужденно рассказывал:

− Уж молодежь сурьёзно погудела! Да-а-а!.. И всё у насбыло не хуже чем у людей. А как же: престол ить!

− Дедуля, − спросил Олег, − какой жепрестольный праздник, когда престол разрушен и церковь ваша используется подсклад зерна?

− А какой, какой!.. − Чесал дед щетину набордовой щеке. − Знамо дело, Сергий Радонежский. А церковка сломата− это ж значит так по грехам надоть. А наше дело праздник справить, чтобмолодежь не забывала. У нас тута каждый второй мужик – Серега. А как же:престол ить!

− Видел бы вас преподобный Сергий! − проворчалОлег. Потом повернулся ко мне и сказал: − Мы с тобой, Юрка, пожалуйсъездим к нему в гости. А?

− А это куда? − спросил я, проявляя полноеневежество по этому вопросу.

− Это в Загорск, в Троице-Сергиеву лавру, − вздохнулон. − Обязательно съездим!

  Проклятые вопросы

Наконец, картошку мы собрали. Под чутким руководством Олегабригадир закрыл нам хорошие наряды, и мы в правлении получили немалую зарплату.Всю последнюю неделю стояла теплая пора бабьего лета. Мы с утра и в обеденныйперерыв собирали грибы, сушили их в русской печи. Так что каждый с собой увезобъемные пакеты сушеных боровиков.

На следующий день после нашего приезда в Нижний погода резкосменилась, и замела метель. Из-за картошки нам пришлось наверстывать отставаниев программе. Начались суровые дни учебы с авралами.

Но странное дело: несмотря на беготню по институту, сиденияв библиотеке, лекции, коллоквиумы и лабораторные − у нас всегда находилосьвремя на личные дела. Иной раз приходилось даже сокращать сон до двух-трехчасов в сутки, но как, скажите на милость, пропустить вечеринку с новымимузыкальными записями? Или как не попробовать достать билеты на гастролинашумевшей скандальной рок-группы?

Например, приезжает в Нижний шоу-группа «Интеграл». Уже задве недели по институту, по компаниям студентов и прочих интеллигентовпрокатывается волна билетного ажиотажа. Часто в таких делах помогал отец Олега.Но даже у него не всегда получалось достать билеты и контрамарки. Тогда мы сОлегом «импровизировали». Встречались на площади Горького у кафе и, кактореадоры, шли на корриду, где нас ждал разъяренный бык − толпа фанатов.Мы были готовы ко всему: драке, приводу в милицию, к преодолению любой преградыи ограды и, наконец, уговорам любой женщины-кассира или мужчины-администратора.

И вот мы идем по центральной улице, в народе называемой «Сверловка».До кремлевского концертного зала еще не менее полутора километров. А к нам ужетянутся сотни рук: «У вас нет лишнего билетика?» Иногда Олег вытаскивает изтолпы за протянутую руку ее красивую хозяйку и предлагает идти вместе. Отказа втаких случаях никогда не звучало. Перед входом в Кремль толпа сгущалась, и Олегледоколом прокладывал нам путь со словами: «Пропустите с билетами!» или«Дорогу, граждане, − у нас спецпропуск!»

Уже в самых дверях в концертный зал он обращался сначала кмилиции, потом к контролеру на входе − и те нас пропускали. И вот мы ужесидим в буфете и «подогреваемся». Сидя в креслах, иногда на ступенях, стоя впроходе или на задних рядах галерки − неважно! − мы наконец-товидим и слышим то, к чему так стремились. Объявляется начало концерта, и ещепри закрытом занавесе раздаются оглушающие аккорды гитары и барабанный бой!Расходится занавес, ты видишь трех волосатых парней с гитарами, обнаженного попояс ударника, окруженного барабанами и тарелками. Но что это? Целых двеполновесных ударных установки по краям сцены − это невиданно! Они играютритмичную перекличку. Клавишник с трех сторон обставлен синтезаторами. В центре− солист с необычным, особым тембром голоса. Сзади качаются на длинныхногах в сверкающих платьях девушки из бэк-вокала. По сцене, по залу мечутсяяркие огни и фантастические звуки…

Всё! Исчезает вселенная, космос, тают звезды, уплываетиз-под ног земля. Тебя уносит в неведомый мир, где царствуют ритмичные звуки,носится кругами крик солиста и сверкают и переливаются все цвета радуги. Этошок! Это праздник! Это ожившая сказка о великом счастье!..

И всё бы хорошо, но… Каждый раз после такого отрываобязательно приходило похмелье. Где-то глубоко в груди поселялся безжизненныйхаос, растерянность, холодный мрак. Насколько высоко поднимал нас восторг,настолько же тоскливо и тяжко становилось на следующее утро, будто рухнул надно. Это касалось и вина, и рок-музыки, и свиданий с девушками. Почему? −пульсировало болью в голове и отдавалось в сердце − почему на сменуудовольствию всегда приходит расплата за него? Каждый раз от головной боли итяготы в душе я малодушно откладывал ответ на свои «проклятые» вопросы напотом. То ли потому, что не был готов на них ответить, то ли потому, что этипьяные восторги по молодости приносили хоть не надолго, но какую-то радость.

Не сразу и не с первого захода, но все же мы справились сзачетами. И, наконец, − сессия! Как ни странно, сдача экзаменовпоказалась нам чуть ли не курортом. На подготовку к экзамену нам давали четыредня. Первые два мы отдыхали, и только к вечеру предпоследнего дня садились законспекты и учебники.

Эти свободные дни оказались для меня очень кстати: у меня втумбочке лежала книга Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» и требовалапрочтения. Наконец, я добрался до неё и, открыв первую страницу, уже с первыхглав почувствовал неутолимую жажду: это когда пить хочешь всё сильней, а вместоводы получаешь сладенький сахарный сироп, от которого жажда лишь нарастает. Явспомнил, как в школе запоем читал «Преступление и наказание» и страстно желалстать Раскольниковым, но не убийцей, а молодым человеком, любимым и любящим верующуюи страдающую блудницу. И читать вместе с ними, как свою книгу, про своего,личного, любимого Бога − Библию, где блудники и разбойники впередправедников идут в Царство Небесное.