Шумное семейство

— Очень хлопотный день. Завтра надо будет сделать перерыв,придумать для нее что-нибудь поспокойнее.

Молли ухмыльнулась.

— Ты просто ищешь предлог улизнуть: слишком велика нагрузкана твои старые кости.

Он улыбнулся.

— Пусть будет так. Мы с Себом собирались завтра утромиграть в пейнтбол — знаешь, когда все носятся по лесу друг задружкой и стреляют краской. Жду не дождусь. — Он посмотрел надевочку. — Да нет, не получится, она устала, — сказал он,играя завитками белых волосиков. — Не думаю, что Ника сможетвыдержать еще один день активных развлечений.

— Если хочешь, я побуду с ней, — не раздумывая,предложила она.

— Ты с ума сошла.

— Возможно. Но я правда люблю малышей! Мы могли бы кормитьс ней уток, читать книжки, испечь печенье…

Джек задумался. Он что, не доверяет ей? Потому что она чересчурнастойчива и возбуждена? Вообще-то она и впрямь слетела с катушек.Если кому и нужен отдых, то ей; но тут Молли увидела темные кругипод глазами у Джека, морщинки усталости на щеках — и сердце ееснова растаяло.

— Я профессиональная воспитательница детей, — мягконапомнила она, — и последние пять лет одна растила двоих. Ясправлюсь.

Он закусил губу, потом кивнул.

— Если ты действительно не против… Я не могу везде поспеть,но при этом понимаю, что Себ нуждается в настоящей мужской забаве,понимаешь?

Молли ласково улыбнулась.

— Понимаю. У меня есть приятель, который время от времениводит Филипа на «настоящие мужские забавы». Ступай, развлекайся сСебом. А то мы часто забываем, как все это важно.

Он кивнул.

— Да уж. Я только и делаю, что жонглирую, но при этом уменя вечно рассыпаются шарики.

— Не выдумывай. Твои дети выглядят здоровыми исчастливыми.

— Стараюсь. — Он опять посмотрел на Нику, потом наМолли. — Я предложил бы тебе чаю, но она так уютно устроилась,жалко будить.

— Я тебе принесу.

— Ты ангел. — Улыбка смягчила его черты, от глазпобежали морщинки. Он стал сокрушительно красив — по крайней мере,так ей показалось. Молли торопливо встала, отряхнулась и пошла накухню.

Они снова встретились после девяти, когда пятеро младших детейбыли благополучно уложены в кровати, а Себ сгорбился передтелевизором. Джек появился в дверях, ведущих в патио, и они неспеша направились к озеру.

Был прекрасный вечер, последние лучи солнца умирали на воде изолотили деревья. Утки и гуси тихо скользили по поверхности озера,отчего застывшая гладь покрылась рябью.

Вокруг царил мир и покой; они сидели у кромки воды и впитывали всебя чарующее безмолвие.

Молли чувствовала, что Джек хочет что-то рассказать ей. Может,он не знает, с чего начать? Надо ему помочь.

— Расскажи про Жанну, — осторожно предложила она.

Вздох Джека был тих и полон печали.

— Жанна? Она была коренастая, напористая, горластаяженщина. Ник ее обожал. У них это было взаимно, она считала, чтосолнце всходит и заходит благодаря Нику. Они полюбили друг друга вшестнадцать лет, в двадцать поженились, в двадцать три у нихродился Себ. Родители Ника ее терпеть не могли, считали ненадежной,не доверяли ей. Когда Жанна поняла, что умирает, они сказали ей,что возьмут детей к себе. Ей нестерпима была эта мысль, но выбора унее не было, ее собственные родители умерли, и другого выхода онане видела.

— И ты предложил свой.

Он разглядывал свои руки.

— Много лет назад Ник спросил меня, не возьму ли я детей,если с ним что-то случится. Я тогда был женат, у них были толькоСеб и Эми, и я сказал «да». Ник вставил это в завещание; но Жаннадумала, что, поскольку все сильно изменилось, — детей сталочетверо, — я не возьму их после ее смерти. Я понимал, что ещебольше стал им нужен, и предложил ей пожениться, чтобы всехусыновить. Ник бы этого хотел, а Жанна обретет покой и сможетумереть с миром.

— А дети?

— Эми с Томом приняли это нормально, Ника была совсемкрошкой, чтобы что-то понимать.

— А Себ?

Он вздохнул.

— Себ всячески противился. Он не понимал, почему бы им неотправиться жить к бабке с дедом, чтобы он, Себ, обо всехзаботился. Ему было двенадцать лет — слишком мало, чтобы с этимсправиться, и слишком много, чтобы вынудить его к чему-то, необъясняя.

— Ты любил Жанну?

— Да. Как друга, как замечательную мать моего крестника,как невообразимо прекрасного человека — да, я ее любил. Как женщину— нет. Я завидовал Нику, что у них такие отношения. И многое отдалбы за такие отношения, но любить Жанну? Нет. Это не мой типженщины. Я ответил на твой вопрос?

Она натянуто улыбнулась.

— Да. А родители Ника — они были согласны?

— Ты шутишь? Они на стену полезли. Хотели забрать детей,уверяли, что справятся. А теперь не берут всех четверых сразу дажена выходные, потому что их, видите ли, слишком много!

— А для тебя их не слишком много?

Джек засмеялся, бросил в воду камешек и. глядя на расходящиесякруги, сказал:

— Иногда, когда они спят, я почти справляюсь.

Молли услышала в его голосе любовь и отчаяние, ей захотелосьобнять его, но она только коснулась его руки.

— То, что ты их взял, поразительно. Большинство мужчин натвоем месте отмахнулись бы, сплавили их деду с бабкой и облегченновздохнули.

— Ник бы моих взял, — твердо сказал он.

— Должно быть, он был хороший друг…

— Самый лучший. Не поверишь, но я до сих пор о немтоскую.

— Почему же, верю. — Ее мысли перескочили на егодомашнюю жизнь; она представила себе будничное утро: нужнопосмотреть, чтобы они собрали портфели, взяли с собой три ланча,нужно помыть и одеть Нику, успеть на школьный автобус —кошмар! — Хорошо, что ты стал писателем, — сказалаона. — Ты не мог бы заниматься детьми, если бы оставался насвоей работе.

— Какое-то время я оставался, но пришлось бросить. Посчастью, моя писанина стала пользоваться успехом, и я смог уйти изполиции. Теперь ухитряюсь жить на этот заработок.

Джек встал и подал ей руку.

— Пройдемся? — предложил он. Молли бросила беспокойныйвзгляд на коттедж, где спали дети.

Солнце уже село, деревня погрузилась в темноту. Ей не хотелосьоставлять детей, но она чувствовала, что Джеку нужно хоть немногопобыть вдали от своего выводка.

Она кивнула.

— Хорошо… но недалеко… чтобы нас было видно.

— О'кей.

Они прогулялись по берегу, молча, не касаясь друг друга, хранядружелюбное молчание.

— Как тихо, — проговорил Джек.

— Н-да… — Она посмотрела на противоположный берег.Там, в центре деревни, несмотря на поздний час, кипела жизнь. Усамой воды стоял ресторан, и было видно, как на столах колыхаютсяязычки пламени свечей. — Выглядит очень романтично. — Онаготова была дать себе пинка за жалобную нотку, прозвучавшую вголосе.

Напрасно беспокоилась: Джек тоже с тоской смотрел наресторан.

— Как бы хорошо было поужинать там без детей, —пробормотал он. — А может, так и сделаем? Наймем общую няньку,закажем детям пиццу, а сами оторвемся по полной программе?

Отличная мысль!

— Заманчиво, — ответила она, глядя вдаль. — Какты думаешь, здесь можно найти няню?

— Думаю, можно. Завтра спросим. У тебя что порасписанию?

Она засмеялась.

— Сидеть с Никой, пока вы с Себом предаетесь мужскимзабавам, больше ничего. Дети опять займутся водным спортом, а ямогу весь день бездельничать или схожу поплаваю.

— Неплохо. А у меня первым делом пейнтбол, если ты непередумала насчет Ники.

— А она пойдет ко мне?

— Пойдет — она лапушка, покладистая. И тогда мы сможемзавтра к вечеру выйти в свет и вспомнить, как прожигали своююность!

У Молли вдруг возникло чувство, что тихий ужин при свечах вресторане у озера — на самом деле отчаянное безрассудство.

Глава третья

Как Джек и обещал, Ника с радостью осталась с Молли.

Они испекли бисквиты, и поскольку Ника хотела поиграть состатками теста, Молли принесла несколько листочков и показала, какможно вдавить их в тесто, чтобы отпечатались прожилки. Ника была ввосторге.