Он и она

И в тот же момент ей неожиданно захотелось немного выпить.Может, это успокоит нервы.

— Пожалуйста, белое сухое.

Стивен смотрел на стоящую перед ним женщину и явственно ощущал,что еще ни одна из дочерей Евы не производила на него такогодвойственного впечатления. Он знал ее историю. В деле, которое емудал Роберт, он прочитал, что Дженнифер Рэдфорд принадлежит к томусорту женщин, которые легко проходят по жизни, у которых обычно нетсерьезных привязанностей, кроме сиюминутных. Но по отношению к этойженщине, Стивен чувствовал, эти определения в чем-то несоответствуют действительности. Если бы он не был уверен, что онасвязана с Ником Гаррисоном, то подумал бы, что здесь что-то не так.О, сейчас, в этой старенькой одежде, с волосами, собранными ваккуратный хвост, она выглядела какой-то — он старался подобратьподходящее слово, — какой-то ранимой. И эта ранимостьпотрясала все его существо.

— Может быть, нужно что-нибудь еще? Например, сигарет?

— Нет, только то, что я назвала, спасибо!

Стивен подошел к телефону. Набрав номер Порша, он заказал ужин ипоинтересовался, как скоро его можно ждать.

— Скорее всего через час. Тастин и Рамнос на перерыве,поэтому мы не можем уйти, пока они не вернутся и не подменят нас.Но как только вернутся, мы поторопимся.

Стивен положил трубку на рычаг и замер. Он знал, что девушкастоит неподалеку. Обернувшись, увидел, что она задумалась о чем-тоу стопки с книгами, а в руках держит огромный юридический том.

— Я думала, вы полицейский? — Глаза ее принялисерьезно-вопрошающее выражение, от которого на лбу пролеглапрекрасная нежная морщинка.

— Да, уже тринадцать лет.

— И это все ваши книги? — Она не могла сдержатьудивления.

— Да, все мои. Я закончил юридическую школу, а сейчасготовлюсь к государственным экзаменам на звание адвоката. Вотпочему мне нужно, чтобы предстоящие суббота и воскресенье прошлимирно и спокойно. Я должен заниматься.

Она смотрела внимательно, изучающе и наконец не выдержала:

— Это что, стереотип? «Сгоревший» полицейский уходит сослужбы и становится адвокатом — так?

— Может быть, данный полицейский и «сгорел», но он несчитает, что действует стереотипно.

— Вам не нравится быть полицейским?

— Нет, почему же, но мне больше нравится другоедело, — коротко ответил Стивен. Вопрос застал его врасплох,так как он никогда не думал, нравится ему или не нравится егоработа, а просто каждый день привычно балансировал между жизнью исмертью. — Ужин будет примерно через час. — Емузахотелось прекратить разговор.

— Через час?! — воскликнула прелестнаяпленница. — Но я умираю от голода и не могу ждать целыйчас! — Она всплеснула руками и шагнула по направлению кСтивену. — Сколько же нужно людей, чтобы принести сюдаужин?

— Один человек. Но гораздо больше людей нужно для того,чтобы прикрыть этого человека и прикрыть нас на то время, когда онбудет передавать нам ужин.

— А вы сами не можете пойти и принести нам поесть? Обещаю,что посижу здесь паинькой!

— Я не могу даже пробежаться по коридору и купить вампакетик земляных орешков в автомате. Правило номер один — мы недолжны выходить из номера.

— Но я умираю от голода! Мне показалось, что вы будетезаботиться обо мне! — У Сильвии слегка задрожалподбородок.

— Не сомневаюсь, любой мужчина, едва достигший половойзрелости, готов будет заботиться о вас. Но давайте говорить прямо.Я телохранитель, а не ваш лакей!

— Хорошо, хорошо! Пусть вы не можете принести ужин, —продолжала она, упрямо и коротко вздыхая и щуря глаза, хотя щеки ирдели. — Это я поняла. А как насчет самого простого способа —воспользоваться услугами коридорного?

Именно этого вопроса он ждал и услышал его с облегчением. Этотвопрос менял образ слабой женщины, ранимой и не похожей на людейсвоего круга. Перед ним снова была Дженнифер Рэдфорд, с которой онзнал, как обращаться, а потому дал волю своему гневу.

— Я могу договориться с кем угодно, кроме немногоиспорченной женщины, имеющей связь с таким человеком, как НикГаррисон.

— Не надо об этом! — беспомощно прошептала она, ещебольше краснея и опуская глаза.

Ее способность моментально краснеть лишала Стивена всякойтвердости, поэтому он сразу же постарался погасить раздражение.

— Мисс Рэдфорд! Давайте честно обсудим еще однообстоятельство. — Стивен осторожно коснулся ее подбородка,заглядывая в глаза.

— Какое? — тихо спросила она не поднимая головы.

Он посмотрел на склоненную голову, почти благодарный за то, чтов данный момент не видит этих зеленых глаз, и продолжал:

— Я не собирался быть здесь! Согласился только потому, чтохочу выручить Роберта Блэкпула. Главное в том, что мы можемдобиться своего двумя способами. Легкий — выдержать здесь субботу ивоскресенье и с вашей помощью отправить Ника Гаррисона туда, гдеему надлежит быть. Второй… — Стивен подождал, пока она неподняла глаз. — Второй — жесткий.

Сильвия с трудом заставила себя выдержать взгляд Стивена. Ейдаже не пришло в голову спросить, что такое «жесткий способ», нокакое-то искреннее чувство вырвало у нее горячие слова:

— Мне тоже не нужно быть здесь. Но я здесь! И переживу это!А теперь все? Или у вас есть что-нибудь еще, что необходимо честнообсудить?

Язвительная насмешка, которая прозвучала в ее голосе, удивиладевушку. На какую-то долю секунды показалось, что она говоритголосом Дженни. Дженни, которая могла смело посмотреть в глаза комуугодно и никогда не уступала в споре. Упрямая и уверенная в себе,она могла настаивать на своем в разговоре с любым человеком. Дженнивсегда знала, как вести себя с мужчинами, всегда могла втереться имв доверие. Насколько Сильвия помнила, сестра даже могла заставитьих так или иначе делать то, что ей нравилось. Но сейчас, дажевоплотившись в образ Дженни, Сильвия чувствовала, что в лице этогомужчины получит достойный отпор. Многое говорило об этом, ноособенно его стиснутые зубы и выражение голубых глаз, будтопригвоздивших ее к полу.

— Просто следуйте правилам! — тихо сказал Стивен и,отвернувшись, бросил через плечо: — Если будете курить, дверь своейкомнаты держите закрытой.

Стивен подошел к стопке юридических фолиантов, сложенных удвери, взял один из них, вернулся к кушетке и с грохотом бросил томна кофейный столик. Сильвия вздрогнула, повернулась и, не говоря нислова, быстро направилась в свою комнату.

В спальне она включила телевизор. Мерцающий голубовато-серыйсвет заполнил комнату. Сильвия сбросила кроссовки и забралась сногами на кровать, расположившись поверх покрывала. На тумбочкележал дистанционный переключатель, она взяла его и собраласьпереключиться на другой канал, как вдруг услышала фамилиюГаррисона.

4

Телевизионный диктор, симпатичная блондинка, передавала сводкуочередных новостей. В левом углу экрана светилась надпись:«Задержан без права освобождения под залог». Сильвия сразу поняла,что речь идет о Николасе Гаррисоне, единственном сыне МэтьюГаррисона из Спрингфилда.

Она была вся внимание. На экране сначала появился высокий седоймужчина — Мэтью Гаррисон, затем были показаны кадры из заласудебного заседания — полицейские выводили молодого мужчину. Приэтом внизу по экрану бежала строка: «Николас Гаррисон,предполагаемый убийца…»

На вид Нику Гаррисону было около тридцати лет. С экрана наСильвию смотрел молодой мужчина с гладко зачесанными назадволосами, темными глазами и тяжелой нижней челюстью. Самодовольнаяулыбка кривила его полные губы на несколько квадратном лице.

Сильвия не могла оторваться от лица этого человека, чувствуя,что по спине бегут мурашки от страха. Она уже не слышала голосадиктора и видела только глаза Ника Гаррисона. Наконец егоизображение исчезло, и появился высокий стройный черноволосыймужчина, который стал зачитывать сводку погоды в Спрингфилде иштате Иллинойс.

Сильвия медленно откинулась на спинку кровати. Ее терзала мысль:о чем думала Дженни, когда впервые решила остаться с НикомГаррисоном? Еще вспомнились слова Дженни о том, что она не хочетникому сообщать о своих близких, так как боится, что на них могутоказать какое-то давление. А понимала она хоть немножко, чтоГаррисоны способны пойти гораздо дальше, чем простое давление?