Страница 54 из 59
Когда Саймон нашел ее скорчившейся на земле, она подумала, чтосострадание, слышавшееся в его ошеломленном, взволнованном голосе,означает, что он все же любит ее. Вот почему она улыбалась ему стакой радостью. Вот почему она позволила себе помечтать о настоящейпрочной связи вместо того фарса, который они разыгрывали до сихпор.
Но Саймон говорил так резко, грубо и нетерпеливо, что она большени в чем не была уверена.
— Наверное, я ошиблась, — сказала она так тихо, чтоСаймон ничего не расслышал.
Оливия снова посмотрела на мужа. Он продолжал хмуриться. Онапонимала, что не должна обижаться на его гнев. Этот вечер негодился для прогулок при луне, тем более что никакой луны небыло.
— Саймон, — прошептала она в его мокрую куртку. —Извини, что я доставила тебе столько хлопот…
— Мы поговорим об этом позже, — зловеще сказалон. — После того, как тебя осмотрит доктор.
— Мне не нужен доктор. — Оливия возражала не противего слов, а против тона, которым они были сказаны. Если она сломалалодыжку, конечно, без доктора не обойтись.
— Не будь дурой, — отрезал Саймон.
Оливия затихла, уютно прижавшись к его сильной груди. Молчатьбыло легче и приятнее, чем разговаривать. Сегодня она слишком многоиспытала, чтобы подыскивать убедительные аргументы.
Десять минут спустя она лежала на знакомой кровати с желтымодеялом, и Саймон быстро расстегивал на ней блузку.
— Не надо… — начала она.
— Надо. Можешь не беспокоиться, насиловать тебя я несобираюсь. — Он поджал губы. — Во-первых, тебе сейчас недо этого. Во-вторых, как я уже говорил, я люблю, чтобы женщины былимне рады и пылали от страсти. В данный момент у тебя нет ни того,ни другого.
Оливии хотелось сказать ему, что это неверно. Но кое в чем онбыл прав. Она действительно замерзла. И нога болела так, чтоприкосновения Саймона ее больше не радовали. Она поморщилась, когдаон начал снимать джинсы с ее бедер, ахнула, когда дело дошло долодыжек, и облегченно застонала, когда джинсы в конце концовоказались на полу.
— Теперь трусики, — сказал Саймон, потянувшись к ееталии.
— Нет! Не надо…
— Они мокрые. Как и все остальное. Так что помалкивай. Онаснова ахнула, когда трусики заскользили вниз, но на этот раз нетолько от боли.
— Дальше. Ночная рубашка, — бросил Саймон. — Гдеона?
— В верхнем ящике, но…
— Ладно. — Он резко поднялся, рывком открыл ящик ивынул оттуда красное неглиже, которое она надевала в их медовыймесяц. Саймон чертыхнулся, сунул неглиже обратно и достал скромнуюбелую хлопчатобумажную рубашку. — Вот это подойдет. Не будетвводить доктора Марфлита в искушение.
Это замечание заставило Оливию хихикнуть, но злобный взглядСаймона, надевавшего на нее рубашку, заставил женщину сжаться.Поскольку Саймон был сильно не в духе, она кивнула и не сталаспорить, когда несколько секунд спустя он сказал, что принесетчай.
Оливия посмотрела на часы и заметила, что время чая давнопрошло. Должно быть, Джейми уже хватился ее.
— А где Джейми? — спросила она, когда Саймон появилсяс подносом, на котором стояли чайник из китайского фарфора, дветонкие синие чашки и тарелка с шоколадным бисквитом миссисЛи. — Он…
— В порядке. Натрескался бисквита и играет с Энни в"лапки-тяпки". Она говорит, что он выигрывает и правой и левойрукой.
— Потому что она ему поддается. Энни балует его.
— Ничего, это ему не повредит. Скоро он узнает, что жизньсостоит не только из побед.
Он был угрюм как никогда. Оливия хотела спросить, в чем дело, ноне успела: раздался стук, и в комнату ворвался доктор.
— Получил вызов по телефону, который находится в моеймашине, — объяснил маленький Марфлит, всегда напоминавшийОливии эльфа. — Приехал прямо сюда. Ну, миссис Себастьян, чтотам с вашей лодыжкой?
— Кажется, сломана, — сказала Оливия, не перестававшаяудивляться тому, как быстро люди откликаются на каждую просьбуобитателей поместья. Когда она была просто Оливией Нейсмит, никто кней не торопился.
Саймон пробормотал что-то вроде "дура, сама виновата", подошел кокну и начал любоваться бурей.
Доктор Марфлит бросил на него проницательный взгляд, но ничегоне сказал и принялся щупать злополучную лодыжку. В конце концоввыяснилось, что перелома нет, а есть сильный ушиб и растяжение.
— Вот и отлично, — заключил Марфлит. — Но раз ужя здесь, заодно осмотрю вас.
— О, в этом нет необходимости… — начала Оливия.
— А я думаю, есть, — заявил доктор и начал стучать,тыкать и слушать. Тем временем Оливия мрачно смотрела в потолок, аСаймон продолжал наблюдать за погодой.
Когда обследование закончилось, доктор Марфлит склонил головунабок и бодро спросил:
— Какие еще симптомы, миссис Себастьян?
— Симптомы? — эхом повторила Оливия. — Нет,я…
— У нее был обморок, — буркнул не отходивший от окнаСаймон.
— Да, но это потому, что я ударилась головой, когдаупала.
Доктор Марфлит осмотрел голову.
— Кровоподтеков нет, — сказал он. — Это случилосьв первый раз? Тошнота, головокружение?
— Ну, я… — Честно говоря, пару раз она ощущалаголовокружения, а сегодня, когда внезапно появился Джералд, еезатошнило. — Кажется, сегодня мне действительно былоневажно, — нехотя призналась она.
— Ага… Я так и думал. Для полной гарантии мы, конечно,сделаем анализ. Но если я не ошибаюсь, скоро на свет появится ещеодин маленький Себастьян. — Он лучезарно улыбнулся Оливии. Таошеломленно замигала и инстинктивно повернулась в сторонуСаймона.
Спина Саймона стала прямой, как классная доска. Оливия и докторМарфлит, ждавшие его реакции, следили за тем, как он медленнооборачивается к ним лицом.
У Оливии упало сердце. В его взгляде не было и намека нарадость, а черты напоминали маску, лишенную всякого выражения.
— Саймон… — сказала она, боясь выразить переполнявшиеее чувства. — Доктор Марфлит говорит…
— Я слышал, что сказал доктор Марфлит. Спасибо, доктор. Мыоба признательны вам за помощь. — Он улыбнулся доверчивомукоротышке, уже поднявшемуся на ноги, бросил беглый взгляд на Оливиюи любезно проводил доктора до дверей.
Оливия откинулась на подушки и закрыла глаза. Саймон едвапосмотрел на нее. И нисколько не обрадовался тому, что она носитего ребенка. Хотя именно для этого он и женился на ней. А сегодня,когда он нашел ее в лесу, Оливия могла поклясться, что его гнев былвызван чем-то более важным, чем забота о ее здоровье.
Неужели она ошиблась? Оливия провела по лбу тыльной сторонойруки. Он был влажным, хотя жарко ей не было. Неужели она совершеннобезразлична Саймону? Неужели он жалеет об этом браке, хотя скорополучит то, чего так хотел, — наследника земельных владенийСебастьянов?
Она повернулась на бок и сухими глазами уставилась на отражениелампы в окне. Неужели ее жизнь с Саймоном тоже будет лишь бледнымотражением того, какой она могла бы быть?
Словно отвечая на этот вопрос, в трубе завыл ветер, а в стеклоударил дождь. Оливия подумала об Эмме, нежившейся в объятиях своегосуженого. Когда настанет очередь золовки объявить о том, что оназачала новую жизнь, уж Зак-то не скажет "спасибо, доктор" и неуйдет из комнаты…
Саймон вернулся через несколько минут и увидел, что Оливиянеподвижно лежит на кровати и смотрит в потолок. Ее лицо было белымкак наволочка.
— Оливия, что с тобой? — спросил он. — Тебе всееще холодно?
Она кивнула. Да, ей было холодно. До глубины души.
Саймон сел на край кровати и налил ей чашку не успевшего остытьчая.
— Пей, — велел он, обнял жену за плечи иприподнял.
Оливия послушно выпила. Чай действительно согрел ее. Когда чашкаопустела, Саймон поставил ее на столик и укрыл жену желтым стеганымодеялом.
— А теперь поговорим, — сказал он.
Оливия повернула голову и посмотрела на него. Саймону только чтообъявили, что он будет отцом. Его тон был оживленным и деловитым.Как будто все это действительно было делом. Словно она собираласьдобавить новую лошадь в его конюшню.
Она опустила глаза. Наверное, их ребенок для него только это изначит. Успешное завершение сделки.