Невесты Шерраби

— Отлично. — Джералд делал глазами какие-то знаки,которые, по-видимому, означали что-то сексуальное, и не двигался сместа.

Оливия попыталась протиснуться мимо него.

— Саймон в кабинете, — повторила она.

Джералд поймал ее за руку.

— О, я бы с большим удовольствием поговорил с вами, —с хитрым видом заявил он.

Оливия ответила, что не понимает почему.

Теперь Джералд что-то делал бровями.

— Во-первых, вы куда симпатичнее Саймона. Мне хотелось быузнать вас поближе. Мой благочестивый кузен отнюдь не самый легкийчеловек на свете, верно? Жить с ним трудно. Держу пари, вам нехватает друга, с которым можно поговорить. Человека, которыйдействительно захочет вас понять. — Он подарил ей вкрадчивуюулыбку, исполненную сочувствия.

Единственным результатом этой улыбки было то, что Оливиюзатошнило. У нее и так кружилась голова после разговора сСаймоном.

Она отвела руку назад, чтоб опереться о стену, которой там небыло. Когда Оливия покачнулась, Джералд быстро — слишком быстро —обвил ее талию двумя черными кожаными рукавами.

Оливия закрыла глаза, и холл с портретами предков тут жеперестал вращаться как волчок, у которого кончился завод.

— У меня уже есть друзья, — решительно сказалаона. — И жить с Саймоном вовсе не трудно. — Конечно,нетрудно. Он вежлив, внимателен… и невыносимо далек. Но она немогла сказать, что с ним трудно жить. Вот без него — это да.

— Ах! — воскликнул Джералд. — Это слова верноймаленькой женушки. Вы ведь его почти не знали, не так ли?

Нет. Не знала. И по-настоящему поняла это только сегодня. Нокакая разница? Она любит Саймона, и, хотя он прогнал ее, она неможет и не хочет говорить о муже с этим облаченным в кожу плейбоем,который так и норовил сделать ближнему гадость.

— Я знала достаточно, чтобы выйти за него замуж. А что,разве это имеет какое-то значение? — спросила она. —Будьте добры, отпустите меня. Я вполне способна держаться наногах.

— Должно иметь значение, — загадочно ответил Джералд,не обращая внимания на ее просьбу.

— Что вы хотите этим сказать? — ледяным тоном спросилаОливия. Она не была сильна в понимании намеков и пошлыхдвусмысленностей.

Джералд кивком указал на дверь маленькой гардеробной и выдалдвойную дозу улыбок.

— Давайте пойдем туда. Там нам никто не помешает.

— Нет, — резко ответила она, встревоженная его хваткойосьминога. — Я не собираюсь прятаться среди курток и сапог,пока вы будете лить грязь на моего мужа. А теперь прошу васотпустить меня.

Джералд прищурился.

— Отлично, отлично. Значит, вы очень преданная жена. Уж невлюблены ли вы в моего почтенного родича?

— Это не ваше… — Она остановилась. Холл снова началсвое вращение. Да что с ней? Джералд не сказал ничего такого, отчего следовало падать в обморок. Так поступали только викторианскиемисс в слишком туго зашнурованных корсетах.

— Ага, — сказал Джералд, видя, что она не закончилафразу. — Значит, вы действительно любите моего кузена. Но дажелюбовь не должна делать вас слепой к его недостаткам. Он никогда нерассказывал вам о Сильвии?

Она ненавидела его тихий насмешливый голос и то, что на какое-томгновение ей действительно понадобилась поддержка этих цепких рук.И все же она ухитрилась вздернуть подбородок и почти спокойноответить:

— Конечно, рассказывал.

Джералд снова улыбнулся. Она заморгала, поняв, что его губынаходятся всего лишь в нескольких дюймах от ее собственных.

— Ну, — сказал он, — в таком случае вы знаете,что он далеко не святой. Так с какой стати вам хранитьсвятость?

Ошеломленная Оливия уставилась на него во все глаза и вдругпоняла, что его губы с невероятной самонадеянностью и явнымнамерением приближаются к ее губам. Она снова испытала приступтошноты. Но пока Оливия сражалась со своим вышедшим из повиновенияжелудком, ее тело обмякло в руках Джералда.

Позади раздалось какое-то движение. Оливия спиной почувствоваладуновение ветра. Секунду спустя прозвучал голос, исполненныйледяного спокойствия:

— Какая трогательная сцена… Рискну предположить, что онадолжна была продолжиться в более укромном месте, подальше от глазлюбопытных слуг. Но я наблюдать за ней не собираюсь. Джералд, уберилапы от моей жены. Оливия, будь добра подождать меня вбиблиотеке.

Джералд резко отпустил ее. Оливия тут же пришла в себя иобернулась. Как ни странно, при виде мужа тошнота тут же прошла.Саймон, лицо которого казалось высеченным из гранита, кивкомпоказал ей на дверь библиотеки.

— Нет, — сказала она. — Саймон, это не то, что тыдумаешь.

— Ты понятия не имеешь, о чем я думаю. — ВзглядСаймона устремился на Джералда. — Ступай. Я приду черезминуту.

Увидев его каменный профиль, Оливия проглотила комок в горле, ноне сдвинулась с места. Как заставить Саймона выслушать ее? Нет, онне такой человек, которого можно заставить. Кроме того, он не в томнастроении, чтобы внимательно слушать жену, которую выставил изсвоего кабинета и почти тут же застал ее в объятиях другогомужчины.

Но даже Саймон не может подумать… Тут она запнулась. Саймон ужесказал это. Она понятия не имеет, о чем он думает. Впрочем, теперьей не было до этого дела.

Не обращая внимания ни на Саймона, ни на Джералда, она крутоповернулась и пошла на кухню. Наверное, миссис Ли сейчас отдыхает усебя в комнате, а Джейми играет с Энни. Но, по крайней мере, вкухне тепло. А ей очень хотелось согреться.

Спотыкаясь на неровном полу, она услышала за спиной смех и словаДжералда:

— Это просто шутка, Сай. Я не хотел ничего плохого.

Ответа Саймона она уже не расслышала.

Оливия резко остановилась у края кухонного стола, недоумевая,почему большое, удобное помещение кажется совершенно незнакомым. Ввоздухе витал запах шоколадного бисквита, в духовке что-тобулькало. Она испытывала головокружение, как будто внезапноочутилась на другой планете.

Ошеломленная женщина стояла в центре кухни и смотрела на уютныекрасные светильники. Все здесь было таким чистым, таким аккуратным.Не в пример хаосу, творившемуся в ее голове.

Саймон не пошел за ней. Занят разговором с Джералдом? Или ему нанее наплевать?

Оливия нерешительно пересекла кухню. На колышке у двери виселстарый черный прорезиненный плащ. Она сняла его и надела насебя.

Небо казалось оловянно-серым, дождь не прекращался. Но на улицебыли свежий воздух и бодрящий ветер. Может быть, холод позволит ейпривести мысли в порядок. Может быть, вдали от дома и мужа онасумеет решить, что ей делать. Ради Джейми, ради себя… и радиСаймона.

Саймон не мог думать, что они с Джералдом…

Оливия вздернула подбородок. Пусть думает все, что хочет. Оназнает правду. Если он поверит этому, то поверит чему угодно. А этозначит… Она испустила тяжелый, болезненный вздох. Это значит, чтомежду ними все кончено. Навсегда.

Медленно, словно он весил тонну, Оливия подняла капюшон, наделаего на голову и шагнула в серую пелену дождя.

Ударивший в лицо ветер заставил ее зажмуриться. Она вдохнуласырой холодный воздух и заставила себя идти. Оливия двинулась потропе вдоль подъездной аллеи, миновала раскидистые липы у ворот ипошла по дороге. Дойдя до первого поворота, она остановилась.

До самой опушки леса тянулись поля, скорее туманно-серые, чемзеленые. Под влиянием внезапного побуждения, продиктованного больюи воспоминанием об ином, более светлом и счастливом дне, онаперелезла через ограду и пошла к деревьям. Черный плащ бешенополоскался на ветру.

В лесу было темно. Мягкая земля была устлана сосновыми иголкамии листьями, поэтому здесь было менее сыро, чем в открытом поле.Когда Оливия добралась до поляны, на которой впервые увиделаСаймона, она сильно дрожала, а в животе раздавалось голодноеурчание.

Все здесь было по-другому.

Что она тут делает? Неужели она сошла с ума? Мох промок насквозьи перестал быть мягким как бархат. А небо становилось все болеетемным. Скоро наступит ночь.

Сегодня здесь не появится никакой высокий мужчина с маленькойсобачкой, чтобы навсегда изменить ее жизнь. Впрочем, она ужеизменилась. Бесповоротно.