Невесты Шерраби

— Диана, — позвал он. — Зайди ко мне.

Когда в дверях появилась секретарша, он сказал:

— Напомни мне, чтобы я никогда не произносил в этомкабинете имя моей кузины Эммы. Оно выбивает моего партнера изколеи.

— Вы мне будете рассказывать! — дернула плечомДиана. — Он отменил все свои встречи. Женился бы он на ней иуспокоился. Только не так, как вы. Не похоже, чтобы брак пошел вамна пользу.

— Спасибо, Диана, — кисло ответил Саймон. — Вижу,наблюдательность тебе не изменила. Но если ты дорожишь своейработой, то сделай усилие и постарайся держать свои проклятыенаблюдения при себе. — Он взял со стола коробочку со скотчем иканцелярскую скрепку и швырнул их в Дианино ползучее растение.

— Не попали, — сказала Диана и бегом припустилась насвое место.

Эмма лежала в знакомой кровати и прислушивалась к завываниюветра за окном. Через несколько недель наступит Рождество. Нонастроение у нее было отнюдь не рождественское, наверное, потому,что к тому времени ее здесь не будет. Она вернется к родителям вЛонг-Айленд и окажется за миллион миль от Зака Кента.

Она беспокойно повертела головой. Безнадежно. С чего она взяла,что сможет уснуть? Она не спала уже несколько недель. Может, еслилечь на живот… Нет, все без толку. Что-то буркнув себе под нос,Эмма отбросила одеяло и спустила ноги на пол.

Бррр… Она забыла про нелюбовь британцев к центральномуотоплению. Саймон говорил, что родители провели его несколько летназад, наверное, просто морочил ей голову. Она встала и потянуласьза халатом, но вдруг передумала и почувствовала острое желаниеподышать свежим, холодным воздухом. Зная, что это глупо, но не всилах остановиться, она подошла к окну и распахнула егонастежь.

В комнату ворвался ветер, захлопал шторами, чуть не сбросил сместа серебряную вазу в форме бутона и сдул на пол пачку почтовыхоткрыток. Эмма ахнула, закрыла окно и стала подбирать их.

Она что, с ума сошла? Что заставило ее открыть окно? Онадействительно что-то услышала сквозь шум ветра или это ей толькопочудилось?

Когда последняя открытка легла на место, Эмма наконец поняла,что за послание передал ей ветер, на несколько секунд влетевший вее комнату.

Ни о чем больше не думая, она сбросила халат и ночную рубашку,натянула теплые брюки, плотный серый свитер и голубой анорак,привезенные с собой из Штатов. Потом она спустилась по лестнице,прошла по тихому коридору и оказалась в гардеробной. Включив свет,она обнаружила сапоги всех мыслимых фасонов и размеров, рядамистоявшие на выскобленном деревянном полу. Эмма влезла в ближайшуюболее менее подходящую пару, бегом устремилась на кухню и черезчерный ход вышла на улицу.

К ее удивлению, ветер стих, а мороз ослабел. Она остановилась иприслушалась.

Да, так и есть. Ей пели серенаду.

Сердце бешено заколотилось, нервы напряглись как струна, и Эммасо всех ног припустилась к лесу. Еще не добравшись до опушки, онауже знала, кто ее ждет.

Зак сидел на том же замшелом пне, к которому она пришла многолет назад. Но на этот раз он играл "Зеленые рукава".

"Увы, любимая моя жестоко прогнала меня…" — всплыли в памятидавно забытые слова. Эмма притаилась в тени. Луна светила еле-еле,и в темноте лицо Зака казалось бледным пятном.

"Я так давно тебя люблю…"

Нет, он не любит ее. И она не прогоняла его. Или прогоняла? Нет,когда она вернулась, его уже не было.

Но ты хотела его прогнать, напомнила она себе. А он наказал тебяза это, вот и все.

— Зак… — позвала она. — Зак, что ты делаешь?Почему ты здесь? В самый разгар ночи…

— "И все же нет тебя милей, леди Зеленых Рукавов".

Зак закончил мелодию и спрятал губную гармошку в карман.

— Хотел проверить, придешь ли ты, — сказал он, какбудто это разумелось само собой.

— Но я могла не услышать тебя.

— Я знал, что ты услышишь.

Ну что ей оставалось?

— Ты был прав. Я здесь.

— Да. — Он протянул руку. — Иди сюда.

Эмма двинулась к нему, как будто Зак был магнитом, а онаиголкой. Когда она подошла достаточно близко, Кент взял ее зазапястье, притянул к себе и поставил между коленями.

— Ну, крошка Эмма, — спросил он, — ты простиламеня?

— Простила?

— За то, что я лишил тебя этой совершенно неподходящейработы?

— Да. — Она проглотила комок в горле. Тепло его бедерсогревало ей кровь. — Я бы все равно лишилась ее. Они сказали,что я им мешаю, — лишенным эмоций голосом пояснила Эмма.

— Отлично. Ты тосковала по мне?

— Сам знаешь, что да, — прошептала она, осторожнокасаясь его волос.

— Я ничего не знаю. Кроме того, что ты ушла от меня встрашном гневе.

— Я вернулась. Но ты уже ушел.

Зак просунул руки под голубую парку и сжал ягодицы Эммы.

— Нужно было дать тебе успокоиться. И решить, чего тыхочешь.

— Но ты знал, чего я хочу. Знал с первого дня.

— В тот день тебе было всего шестнадцать. Люди меняются.Могло оказаться, что ты одна из тех женщин, которые неутомимопреследуют жертву, но теряют к ней интерес, как только получатприз, — не могу подобрать другого слова. По крайней мере, такмне казалось.

— Как ты мог так думать? Это неправда!

— В самом деле? Я сделал тебе предложение. Наконец-то. А тыотказала мне.

Ухнула сова, и что-то мягкое коснулось лица Эммы.

— Я не могла по-другому, — сказала она. — Тыдолжен был понять.

— Но не понял. Я не морочу женщинам голову, как делает твойомерзительный кузен Джералд. — Его руки продвинулись ещедальше.

Эмма задрожала, но не от холода.

— О, я знала, что ты говорил серьезно, — с трудомвымолвила она. — Но не знала почему. И не уверена, что знаюсейчас.

— Правда? Ну что ж, не буду скрывать. Я сам не был уверен вэтом вплоть до того утра, когда ты ушла от меня. И тут я представилсебе ужасную картину, что проведу остаток своих дней без крошкиЭммы. Кто же будет сводить меня с ума?

Если бы она видела его лицо… Проклятая темнота!

— Что ты хочешь этим сказать? — прошептала Эмма. Онане смогла бы говорить громче даже под страхом смертной казни.

— Когда ты отказала мне в первый раз, я решил, что,возможно, это и к лучшему. Но во второй раз все было по-другому. Яне поверил тебе и заманил в постель.

— Нечестный прием, — пробормотала Эмма.

— Нечестный? — Зубы Зака блеснули в темноте, а рукаскользнула между ее ног.

Эмма задохнулась.

— Не надо, — взмолилась она.

Зак засмеялся, но руку не убрал.

— Почему? Тебе не нравится?

— Сам знаешь, что нравится. Зак, пожалуйста, я не могу такдумать…

— А я и не хочу, чтобы ты думала. Хочу, чтобы ты сказала:"Да, Зак, я выйду за тебя". А потом мы отметим это какполагается.

— Почему? — простонала Эмма, отодвигая его колено иделая шаг назад. — Зак, почему ты хочешь, чтобы я вышла затебя замуж?

— А как ты думаешь, смешная женщина? — Его голос сталнизким и протяжным. — Черт побери, потому что я люблю тебя. И,кажется, любил всегда.

— Ох, Зак… — Ощущая радость и невероятное облегчение,Эмма наклонилась и взяла его лицо в ладони. — Ты уверен?

— Как никогда в жизни.

— Тогда да. Да, да, да! Я выйду за тебя, Зак Кент. И будуделить с тобой радости и печали до конца моих дней.

Зак испустил вопль, который напомнил ей воинский кличшотландских горцев, и усадил Эмму к себе на колени.

Когда они перестали целоваться, он бережно поднял ее и опустилна ложе из мха и опавшей листвы. Под ее левым плечом оказалсякамень, а ногу кололо что-то острое. Но это не имело значения. Онапротянула руки, и через миг темная фигура Зака оказалась сверху.Последнее, что она ощутила до того, как забыть окружающее, былзнакомый запах его кожи.

Много времени спустя, когда любовные клятвы были скрепленыблизостью, Зак поднял Эмму на ноги и начал застегивать ееодежду.

— Ну вот, — сказал он. — Все улажено.

Эмма обняла его за талию, посмотрела снизу вверх изасмеялась.

— Да, — сказала она. — Это самый лучший способ.Зак…