Невесты Шерраби

— У меня по крайней мере столько же работы, сколько и унего, — нагло ответила она и хлопнула дверью.

— Нам придется от нее избавиться, — проворчал Зак.

— Почему? Она делает свое дело. И мирится с твоей кельтскоймрачностью и моим англосакским высокомерием.

— Да, конечно. Но за последний месяц она стала чертовскинахальной.

— Так ты против нахальства?

Зак неохотно улыбнулся.

— Не совсем. Я против нахальства секретарши, которая раньшедержала язык за зубами и работала не поднимая головы.

Саймон пожал плечами.

— Полагаю, что ты не прав. С Дианой не так уж трудноладить. — Он включил компьютер и, не глядя на партнера,небрежно спросил: — Ничего не слышал об Эмме?

— Нет. С какой стати? Она наверняка путается с этимбанкиром. Или каким-нибудь молодым жеребцом.

— Нет, не путается. Она купила квартиру не то вГринвич-Виллидж, не то где-то неподалеку и занимаетсяблаготворительностью. Создает фонд для детей, которых называет"непривилегированными". Другими словами, для тех, родители которых— если они существуют — сидят без денег, не имеют образования и нина что хорошее рассчитывать не могут.

Зак тут же сел прямо.

— Ты хочешь сказать, что она уехала из "Дубов"?

— Угу. Дядя Мэтью и тетя Маргарет от этого не ввосторге.

— Немного независимости ей не повредит. — Зак сновапогрузился в кресло и вытянул ноги.

— Не думаю, что их волнует ее независимость. Скорее работа,которой она занимается.

— Работа? Эмма работает? — Зак откинул упавшие наглаза длинные волосы. — Ты про благотворительность, что ли?Так это просто ее способ убить время.

— Не только. Она придумывает призывы, рассчитанные на то,чтобы выудить приличные суммы у солидных компаний. Но для этого ейприходится изучать, что собой представляют детки, которым онапытается помогать. — Саймон набрал на экране несколько рядовцифр, дожидаясь реакции Зака. Он не сомневался, что реакция раноили поздно последует.

— Что это значит, черт побери? — тут же вскинулсяЗак.

— Это значит, что она ездит в те места, которые тетя сдядей предпочитали ей не показывать.

— Серьезно?

— Угу. — Саймон сделал вид, что увлечен цифрами.Сидевшая в приемной Диана снова и снова мурлыкала "Желтую розуТехаса". Ее новый дружок приехал из Техаса. Саймон открыл рот,чтобы приказать ей сменить пластинку, но Зак перебил его:

— И что же это за места?

Ага. Клюнул.

— Не слишком приятные. К ней дважды вызывали "скоруюпомощь". Во всяком случае, мне так сказали.

— "Скор-рую помощь"? — раскатисто произнес Зак. —Какого чер-рта ей понадобилась "скор-рая"?

— Латали после того, как она встала на пути пьяного, скулаками набросившегося на жену и пятилетнего сына. Это было впервый раз.

Морщины вокруг рта Зака стали такими глубокими, словно ихвырезали ножом.

— А во второй?

— Какой-то тип пытался изнасиловать ее. Но подоспелаполиция и помешала ему.

Зак встал.

— Решил поработать? — спросил Саймон, углубляясь вцифры на экране.

— Нет. Собираюсь заставить поработать Диану.

— Слава богу. Мне уже надоела эта чертова "Желтаяроза".

Зак не улыбнулся.

— Сейчас это пение прекратится. Она закажет мне билет наближайший рейс до Нью-Йорка.

Саймон позволил себе поднять глаза. Лицо Зака было таким жезамкнутыми, как всегда, но тело напряглось, словно натянутый канат.Отлично. Себастьян не завидовал Эмме или любому другому человеку,который в ближайшие сутки попадется под руку его старому другу. НоЗак был единственным, кто мог убедить идиотку кузину, в которойвнезапно проснулась ответственность перед обществом, не подвергатьсебя риску быть искалеченной или убитой.

— Счастливого пути, — сказал он вдогонку Заку и сновапосмотрел на экран.

"Желтая роза" прервалась на полуслове. В наступившей тишинераздался голос Зака, отрывисто диктовавший указания. Ответа ДианыСаймон не разобрал, но сердитый стук по клавишам телефона нерасслышал бы только глухой.

Довольный собой, Саймон выключил компьютер и снова положил ногина стол. Дело сделано. Если кто-нибудь может повлиять на Эмму, тотолько Зак. Саймон всегда верил в это. Даже тогда, когда считалманию его кузины безнадежной.

Сейчас он вовсе не был в этом уверен. Когда Саймону позвонилирасстроенные тетя и дядя и попросили помочь, он тут же решилпослать на выручку Зака Кента. Но приказать партнеру лететь вНью-Йорк или даже предположить, что он обязан отправиться туда,было то же самое, что приказывать танку. Тонкий подход всегдаоправдывает себя.

Но только не с Оливией.

Саймон провел рукой по лицу. Его недовольство собой тут жеиспарилось. На его законную супругу не действовали никакиеподходы.

Нет, он вовсе не хотел, чтобы Оливия ползала у него в ногах, идаже не слишком рассчитывал на то, что она полюбит его. Но, чертпобери, как можно до конца дней своих жить с женщиной, котораясчитает тебя лжецом и мошенником? Которая всерьез думает, чтодолжна расплачиваться с тобой собственным телом? О, он мог оживитьэто тело в любой момент; так уже бывало. Одно время ему казалось,что этого достаточно. Однако вскоре Саймон понял, что заниматьсялюбовью с послушным автоматом не приносит ему никакогоудовлетворения. В тот единственный раз, когда Саймон овладел еюисключительно по обязанности, она с готовностью отдалась ему. Норадости при этом он не испытал. Судя по всему, она тоже.

После того случая он не мог заставить себя прикоснуться кжене.

— Вот что бывает, когда женишься второпях, друг мой, —проворчал он своему отражению на экране. — Когда думаешь, чтоаккуратной попки и задумчивых глаз достаточно для того, чтобысоздать семью.

В соседнем кабинете проворчали "спасибо", и через минуту в дверьпросунулся нос Дианы.

— Что, разговариваете с умным собеседником, мистерСебастьян? Нужно следить за собой!

Когда Саймон пробормотал, что следить за собой должна именно онаи что он терпеть не может желтых роз, Диана только засмеялась исказала, что ей жаль его бедную жену.

Хмурая Оливия поднялась по широкой лестнице и пошла к себе вспальню. Саймон посмел сказать ей: "Да здравствует Англия и родСебастьянов".

Она поджала губы и заставила себя забыть сцену в парижскойспальне, разыгравшуюся восемь недель назад, в последний день ихмедового месяца.

— Черт бы побрал Себастьянов, — пробормотала она,открывая дверь и рассеянно осматривая свою солнечную желто-кремовуюкомнату с цветастыми шторами и кроватью, накрытой желтым стеганымодеялом. При виде двери в смежную спальню Саймона, неизменноостававшейся закрытой после их возвращения из Парижа, глаза Оливиивспыхнули. — А особенно Саймона Себастьяна, — добавилаона, теребя пояс своего красного спортивного платья.

Но в случившемся был виноват не только Саймон. Она знала, чтомасла в огонь подлило ее нежелание смириться с тем, что Саймонпрочитал ее дневник. Если бы не это, их брак по расчету мог бысложиться вполне удачно.

Она инстинктивно отвернулась от закрытой двери, посмотрела наудобную кровать с желтым одеялом и подумала о куда большей кровати,которую делила с мужем в Париже в ту памятную ночь.

Англия и Себастьяны! Она вспомнила, как при этих словахпопыталась вырваться из объятий Саймона. Ее сопротивление привело ктому, что руки Саймона скользнули по ее бедрам, спустились ниже, иона задохнулась от острого желания, которое не имело ничего общегос желанием обратиться в бегство.

Она нагнулась и жадно поцеловала его в губы. Саймон вернулпоцелуй и посадил ее к себе на колени. А потом они почему-тооказались на полу, ее ночная рубашка превратилась в красную тряпку,лежавшую под столом.

На сей раз ей было не до раздумий. Она перестала сдерживаться иснова ощутила тот подобный взрыву оргазм, какого не ощущала никогдас Дэном, оргазм, который оставил ее вялой, сытой и испытывающейстранное новое чувство, не имевшее названия.