Невесты Шерраби

— Неправда! Большинство моих статей покупает "Ярмарка мод".Но я сотрудничаю и с другими журналами.

— Да? Значит, ты живешь на гонорары?

— Нет. Но могла бы.

— Прекрасно. — Чашка появилась снова, газета громкозашуршала, и Зак перевернул страницу.

— Я тебя оскорбила? — с отчаянием в голосе спросилаЭмма, когда за пять минут не было сказано ни слова. Омлет лежал вжелудке как влажная губка.

— Вовсе нет. — Наконец газета опустилась, и Эммаувидела холодный взгляд Зака. — Эмма, чего ты хочешь? Ещеодного предложения? Чтобы снова отказать мне? Не выйдет.

В самом деле, чего она от него хочет? Уважения? Смешно. Нет, онахочет, чтобы Зак любил ее и хотел прожить с ней до самой смерти. Ноименно этого он не мог или не желал ей дать.

— Я ничего не хочу от тебя, Зак, — после паузы сказалаона. — Но разве мы не можем по крайней мере остатьсядрузьями?

— Друзьями? Не думаю. Друзья не распускают руки. А ясомневаюсь, что сумею удержаться. — Его голос был сухим, какопавшие листья. Но… Сердце Эммы сделало скачок. Он все еще желалее, хотя и пытался шутить.

— Если бы у нас было время… — беспомощно началаона.

— Время? Оно у нас было. Я не шутил, когда говорил, что изэтого ничего не выйдет. Ты была права, отказав мне. — Онулыбнулся странной кривой улыбкой, от которой Эмме захотелосьзаплакать. — А теперь, если ты не против, я дочитаюстатью.

Он поднял газету и углубился в нее.

Эмма смотрела на заголовок статьи о последнем политическомскандале, но ничего не видела: буквы прыгали перед глазами. Взятьбы вилку, проткнуть эту проклятую газету и вонзиться ему прямов…

Нет. Испачканная омлетом вилка со звоном выпала из ее пальцев.Зак уже сказал все, что хотел. Он и так считает ее испорченной,избалованной девчонкой. Незачем подтверждать его правоту.

Эмма аккуратно положила салфетку рядом с тарелкой и встала. Закне пошевелился.

Она вздохнула, на всякий случай подождала несколько секунд ивышла из комнаты.

Кажется, как только она закрыла дверь, в столовой раздался трескрвущейся бумаги, а потом удар кулаком по столу.

В холле была Энни Кут. Эмма чересчур жизнерадостно поздороваласьс ней и заторопилась к себе в комнату.

— Зак, — простонала она, открывая шкаф. — Зак,неужели ты не видишь… — Взгляд Эммы упал не зеленое платьеподружки невесты.

Как там Саймон однажды говорил про Оливию? Что он восхищается ееумением делать все, что нужно, без жалоб и суеты? Правда, в егословах звучало уважение, а не любовь…

В конце концов, уважение — это всего лишь начало. Может быть,она никогда не сможет заставить Зака полюбить ее. Но она тожесумеет без жалоб делать все, что нужно. Если понадобится.

Эмма задумчиво сняла зеленое платье с вешалки и бросила его наспинку стула. Потом достала чемодан и положила его на кровать.

Она собиралась уезжать лишь завтра. Но… Как однажды Оливиясказала Джейми, не желавшему убирать игрушки, нет смысла закрыватьглаза на правду. Никто не сделает за тебя твою работу.

Эмма открыла ящик и начала перекладывать одежду в чемодан.Оливия мудра. Она заслужила счастье. И все же вчера они с Саймономне составляли единого целого. Улыбка Оливии была чересчуряркой.

Рассеянно укладывая вещи, Эмма смотрела на подернутое рябьюозеро. Некогда Шерраби было счастливым местом. Однажды, когда здесьснова поселится счастье, она вернется сюда.

Через полчаса она вышла из дома.

Эмма не видела мужчину, следившего за ней из окна столовой. И невидела того, как он смял "Таймс", сделал из газеты бумажное ядро ишвырнул его на пол.

Глава 8

— Оливия. — В негромком гипнотическом голосе Саймонаслышалась повелительная нотка. — Оливия, идите сюда.

Оливия неохотно оторвала взгляд от толп, заполнявших Елисейскиеполя, и повернулась лицом к мужу. Он сидел на краю широкойдвуспальной кровати, раздвинув ноги и положив руки на колени.Дорогой серый костюм, сшитый у лучшего портного, делал егоэлегантным и невыносимо обольстительным. Оливия облизала губы.

Во время полета они почти не разговаривали. Оливия устала, былаосторожна, все еще сомневалась, не сделала ли она глупость, иощущала неловкость, когда непринужденно вытянутые длинные ногиСаймона временами касались ее бедра. Он казался довольным еемолчанием, хотя иногда цепко поглядывал на нее и загадочноулыбался.

Оливия, чью уверенность в себе сильно поколебал бесконечный,полный событий день, размышляла, не думает ли Саймон о том, как всебыло бы, совершай он это путешествие с таинственной Сильвией.

Если он и думал о Сильвии, то никак не показывал этого. Ониприбыли в великолепную старую гостиницу на Елисейских полях иоказались в роскошном люксе на третьем этаже. Хватило одноймраморной ванны с золотыми кранами, чтобы у Оливии полезли глаза налоб. А золотые орлы в изголовье кровати заставили бы ее хихикнуть,если бы она не так нервничала. Впервые за весь этот день ониостались совершенно одни.

Саймон решительно опустился на пугающе огромную кровать ипривлек Оливию к себе на колени.

Она немедленно сжалась; Саймон что-то пробормотал себе под нос иотпустил ее. Смущенная, выбитая из колеи, не зная, как вести себя счеловеком, которого знала меньше двух месяцев, Оливия вскочила,подошла к окну и простояла там добрых десять минут, молча глядя накипевшую внизу жизнь.

Между машинами пробирался молодой человек на велосипеде, иОливия не отрываясь смотрела на него, как будто велосипедист могпомочь ей вырваться из добровольно выбранной ловушки.

— Оливия. — Повелительный тон Саймона вернул ее кдействительности.

Хотелось отвернуться, но она сдержалась. Саймон поднял палец ипоманил ее.

— Идите сюда, я сказал.

Оливия задохнулась.

— Как вы думаете, Зак женится на Эмме? — спросилаона.

— Понятия не имею. В данный момент это меня ничуть незаботит.

— Ох… Она ужасно любит его.

— А вы, как я понимаю, любите меня гораздо меньше.

— Я… С этим нужно что-то делать. — Она потянула шнуркремовой бархатной шторы. — Я думаю, она спала с ним,Саймон.

— Не сомневаюсь. Кстати говоря, было бы неплохо, если быЭмма вышла за Зака — может, он сумел бы справиться с ней. Нопоскольку ни вы, ни я тут не властны, не могли бы вы…

— Я просто задумалась, — поспешно прервала егоОливия. — Она выглядела такой несчастной. Даже когда поймаламой букет. А Зак ходил вокруг с таким видом, словно искал, кого быему убить.

— Зак часто ходит с таким видом. Но если вы не перестанететянуть время, я буду точно знать, кого убью. — Он сновапоманил ее пальцем. — Оливия, я зову вас в третий раз.

Поскольку бежать было некуда и другого выхода не оставалось,Оливия наконец набралась смелости и сделала то, что ей велели.

Саймон потянулся к ее руке, и его бедро коснулось колена Оливии.Опустившись рядом, женщина тут же отодвинулась; между ее ногой ипревосходными серыми брюками Саймона пролегли по меньшей мередесять дюймов розового стеганого одеяла.

Она следила за тем, как Саймон снимает пиджак, развязываетгалстук, бросает их на стул и откидывается назад, опираясь налокти.

— Я не собираюсь брать баррикаду приступом, — сказалон. — Но не кажется ли вам, что передумывать поздновато?

Оливия уставилась на стеганый розовый атлас.

— Я знаю, что вы не собираетесь брать меня приступом. Еслибы собирались, то давно бы взяли. Но… Саймон, все случилось в такойспешке. Мы разговаривали, однако я по-прежнему почти ничего о васне знаю…

— Что именно? Оливия, есть вещи, природа которых такова,что вы никогда о них не узнаете. — Его тихий голос внезапностал резким.

Оливия перестала изучать розовое одеяло и заставила себяпосмотреть ему в глаза.

— Вы кого-нибудь убивали?

— Да.

Вот так. Как будто это в порядке вещей. Но он не удивил ее.Временами Саймон бывал мрачным, и эта мрачность уходила корнями впрошлое.

— Я догадывалась, — медленно промолвила она. — Авы не можете или не имеете права рассказывать, как и почему?