Страница 30 из 59
— Так ты выйдешь за меня или нет?! — Зак прекраснознал, что нельзя рычать на девушку, которой делаешь предложение. Ноего подзуживал какой-то бес. К раздражению от слов Эммы добавиласьдосада на то, что девушка из осторожности отошла подальше. А онатак уютно сидела на его коленях, как будто родилась для этого…
— Нет, — сказала она с напускнымсамообладанием. — Спасибо, но не выйду. Ты сам говорил, чтоэто не поможет.
— Почему? — Зак подавил отчаянное желание приказатьЭмме перестать валять дурака. — В Нью-Йорке ты отдала бы заэто все на свете.
— Да. Но тогда я мало что понимала. Теперь понимаю.
— И что же ты понимаешь? — Он схватился одной рукой завалик дивана, а второй попытался разорвать в клочья твидовуюподушку. Помоги ему бог! Если она не перестанет смотреть на неготак печально и в то же время так упрямо, он непременно совершитодин из тех актов насилия, о которых обожают писать газеты!
— Я понимаю, что ты хочешь быть добрым, — сказала она,снова теребя складку на платье. — И что Саймон воззвал ктвоему чувству долга. Но не волнуйся, я не собираюсь принимать твоепредложение. Можешь продолжать дуться, злиться и прятаться от всех.Я обещаю тебя больше не беспокоить. — Она повернулась испокойно пошла к двери.
— Эмма! — крикнул Зак. — Куда тебя понесло, чертпобери?
Эмма не оглянулась. Когда Кент бросился следом, она закрыладверь перед его носом.
Он прислушался к ее шагам по коридору, затем надел пиджак иодернул его. У дверей еще витал запах ее духов.
На полпути в холл к Кенту вернулся здравый смысл. Что он делает?Он не хотел жениться на Эмме. Но если он не хотел этого и сделалпредложение сгоряча, то пустота в животе объясняется только одним:он перепил шампанского.
Зак насупился и остановился, чтобы поправить воротник. Все этопрекрасно. Однако если дело в шампанском, то какого черта ончувствует себя так, словно лишился чего-то жизненно важного?Проклятье! Он годами пытался отучить Эмму гоняться за ним. Непотому, что не желал ее, но потому, что это желание не имелоникакого отношения к браку.
Он никогда не хотел получить Эмму навечно.
Или хотел? Неужели он стал еще большим дураком, чем был вШотландии?
Со стены на него насмешливо смотрел какой-то предок родаСебастьянов.
— Чего тебе, старый козел? — яростно прошипелЗак. — Ты не делал предложение женщине, на которой не хочешьжениться, и не получал отказа!
Предок продолжал смеяться. Зак шарахнул кулаком в стену, ушибкостяшки, ссутулился и пошел в сад, чтобы присоединиться кпирующим.
Идя через газон, Кент споткнулся о шланг, задержался и посмотрелна него с тоской. Полить бы их всех как следует…
И себя заодно.
Эмма рывком очнулась от глубокого сна без сновидений и частозаморгала.
— Ммм… — промычала она. — Что за…
— Это я, — раздался жизнерадостный голосокДжейми. — Миссис Ли сказала, чтобы я принес тебе чашку.
— Ох, спасибо. — Перевернувшись на спину, Эммаувидела, что цветастые шторы раздвинуты и ее маленькую спальнюзаливает беспощадный солнечный свет. Рядом с кроватью стояланечеткая маленькая фигурка и криво держала чашку с блюдцем.
Эмма потянулась за очками.
— Лучше поставь, — сказала она, указывая на тумбочкукрасного дерева. — Сколько времени?
— Кажется, десять. — Все-таки немного чая с молокомвыплеснулось на блюдце. — Миссис Ли сказала, что ты, наверное,захочешь встать до того, как мистер Кент уедет в Лондон. Но ведь тыне хочешь, правда?
— Чего не хочу? — После вчерашнего Эмма была не влучшей форме. Возбуждение, напряжение и отчаяние, за которымипоследовало несколько часов, когда она лежала без сна и смотрела налуну, сделали свое дело.
— Не хочешь видеть мистера Кента, — объяснилДжейми. — Он ужасно злой. Не разрешил мне играть в доме набарабане и накричал на Рипа за то, что тот ел "Таймс".
— Он не нарочно. — Эмма инстинктивно приняласьзащищать Зака. — Просто он такой человек.
— Что, всегда? — ужаснулся Джейми.
— Нет, не всегда. Временами. Особенно когда я рядом.
— Как папа Крисси? Он тоже всегда злится, когда ярядом.
Эмма улыбнулась, села и взяла чашку.
— Примерно. Но на тебя, Джейми, Зак не злится. Когда онуезжает в Лондон?
Мальчик пожал плечами.
— Не знаю. Миссис Ли сказала, скоро.
Конечно, после вчерашнего Заку хотелось уехать как можно скорее.Он и остался-то только потому, что Энни заранее приготовила емукомнату.
После встречи в библиотеке Зак избегал ее как чумы. То же самоебыло на Лонг-Айленде. Едва Кент заявил, что их короткая связькончилась, как Эмма только его и видела.
Девушка сделала глоток. Может, Зак боялся, что она передумает ипримет его предложение? Если так, то напрасно. Эмма знала, что онне хотел и не собирался жениться на ней. Но Саймон сказал, что онобязан это сделать, и Зак с опозданием вспомнил, что он все-такиджентльмен (хотя таковым себя не считал).
Однако избежать ее Заку не удалось. Вспомнив об этом, Эмма состуком поставила чашку на блюдце.
В конце дня все гости (за исключением одного) собрались упарадного крыльца, чтобы попрощаться с молодоженами,отправлявшимися в свадебное путешествие. Ослепленные градомконфетти и риса, Зак и Эмма неожиданно столкнулись нос к носу.
Возбужденные гости ужасно толкались, и Заку пришлосьпридерживать Эмму за плечо. Когда трепещущая девушка подняла глаза,он удивил ее, спросив:
— Ты веришь, что эти двое действительно счастливывместе? — Его голос был таким мрачным, что Эмма рассмеяласьбы, если бы ей не хотелось плакать.
— Да, — ответила она, — верю. — В глубинедуши она думала, что Саймон выглядит скорее удовлетворенным, чемсчастливым, а Оливия — слишком оживленной, как всегда бывает, когдачеловек колеблется между смехом и слезами.
— По крайней мере, они не строят иллюзий, —пробормотал Зак, избегая смотреть ей в глаза.
— Нет. Не строят. И я тоже больше не строю. — Онаотвернулась и сделала шаг в сторону.
— Эмма… — Кент поймал ее за руку. — Не смей!
— Что я не должна сметь?
— Не уходи.
— Почему это? — ощетинилась она. — Яничего… — Она осеклась, потому что к ним величаво подплывалаСелия Камерон, длинный нос которой за версту чуял неприятности.
— Какой стыд, что твои отец и мать не смогли сегодня быть снами, Эмма, — сказала она. — Ужасно досадно.
— Да, — согласилась Эмма. — Они надеялись, нопапа все еще в Японии, а мама без него никуда не ездит.
— Ах, вот что… Ну ничего, моя милая. Мы рады, что хотя бы утебя нет дел в других частях света.
— Дайте срок, — пробормотал Зак.
С застывшей улыбкой, вонзив в ладони розовые ноготки, Эммаповернулась к нему спиной и сделала несколько шагов к дому. Нельзя,невозможно было позволить Заку разозлить ее до такой степени, чтобыона испортила Саймону свадьбу. Достаточно и того, что Джералда,нахлеставшегося шампанского, рвало за розовым кустом.
Но спастись бегством она не успела. Позади раздалсяпронзительный голос Селии:
— Эмма! Эмма, не уходи! Оливия собирается бросать свойбукет!
Эмма неохотно вернулась.
Перед ней вырос лес рук, и девушка недоуменно захлопала глазами.Когда в нее полетела связка белых роз и красных гвоздик, она несделала попытки поймать цветы. Но букет угодил ей прямо в руку,поднятую, чтобы прикрыть лицо, и она инстинктивно схватила его.
Эмма пыталась улыбаться и казаться довольной, но, когда онапонюхала розы, те уже почти не пахли, а пламенно-алые гвоздики втумане казались просто розовыми.
Девушка поняла, что туман стоит только у нее в глазах, лишькогда Казинс увез новобрачных на "роллсе". На Эмму никто несмотрел; воспользовавшись этим, она улизнула к себе в спальню.
К тому времени, когда она снова спустилась, Селия с помощьюмиссис Ли и нанятой прислуги уничтожила почти все следы шумноговеселья и Шерраби вновь стал тихим и мирным сельским особняком,который она называла домом.
Но мир оказался обманчивым.