Невесты Шерраби

— Не вижу разницы. К тому же я не сужу о людях по ихродословной. Мне нравится то, как вы говорите, Оливия. Вызабываете, что я провел двенадцать лет вдали от… — Он обвелрукой комнату и газоны, уступами спускавшиеся к озеру. — Отвсего этого. И прекрасно знаю, что отнюдь не все в этом мирерождаются с серебряной ложкой во рту.

Это был настоящий выговор. Как будто не он, а она страдаласнобизмом. Что ж, возможно, он прав. Возможно, она действительнострадает комплексом неполноценности из-за того, что родилась вбедной семье, в то время как он ни в чем не знал нужды.

Она проглотила комок в горле. Если бы Саймон отошел, она моглабы мыслить более ясно.

— Да, — помолчав, сказала Оливия, — я верю, чтовы знаете мир лучше меня. Но все еще не понимаю, что вы во мненашли. Для такого предложения недостаточно одного лица и…плодовитости. — Увы, на последнем слове у нее сорвалсяголос.

— Да. Есть и еще кое-что. — Саймон положил ей руку наплечо, и Оливия едва не отпрянула. — Я знаю, что если высогласитесь выйти за меня, то сделаете это не сгоряча. Вы уже былизамужем. Вы знаете, что такое брак, и не станете убегать к роднымили другому мужчине каждый раз, когда мы не сойдемся вомнениях. — Он слегка улыбнулся. — А я подозреваю, чтотакое иногда будет случаться.

— Только иногда? — Оливия задохнулась, потому чтоСаймон провел пальцем по ее щеке. Она помедлила, а потом неохотнопризналась: — Вообще-то вы правы. У меня нет родных, к которым ямогла бы сбежать.

— Нет? — Саймон взял ее локон и накрутил его напалец.

Поскольку он не сказал, что это еще одно ее достоинство, Оливияпоняла, что обязана кое-что объяснить.

— Моя мать умерла вскоре после того, как я вышла замуж.Через несколько лет исчез отец. Потом его нашли мертвым в Йоркшире.Моя единственная сестра уехала с мужем в Австралию. Я ужасно скучаюпо Эллен, но убежать к ней не могу. А что до другогомужчины… — Она попыталась улыбнуться, но, когда увиделаподнятые брови Саймона, поняла, что так легко не отделается. —Что до другого мужчины, то опыт подсказывает, что мне и одногобольше чем достаточно.

Палец Саймона коснулся впадинки под ее ухом.

— Именно это я и имею в виду. Вы верны. Если вы дали слово,то держите его. Мне нужна такая жена, которой я мог бы доверять.Женщина, которая будет относиться к браку серьезно и сумеет создатькрепкую семью. Меньше всего на свете мне нужна сентиментальнаядурочка, которая будет ждать от меня больше, чем я смогу ей дать.Поскольку работа отнимает у меня бездну времени, моей жене придетсяуправляться с делами самостоятельно. А вы на это способны.

В Оливии снова проснулся гнев.

— Откуда вы знаете, может, я как раз такая и есть? — сдосадой спросила она.

— Какая? Сентиментальная дурочка? — Он недоверчивопокачал головой.

— Да! — выпалила она. — Кстати, а как насчет моихпотребностей? Меня вовсе не тянет замуж!

— Серьезно? — Рука Саймона двинулась к еезатылку. — Нет, у вас есть потребности, Оливия. Потребности,которые я могу удовлетворить. Например, вы стремитесь к финансовомублагополучию, если не для себя, то для Джейми. Так что же наммешает прийти к взаимовыгодному соглашению?

— Будьте добры, уберите руку, — сдавленным голосомпопросила Оливия.

Саймон негромко засмеялся и послушался, как будто знал, что егоприкосновение мешает Оливии собраться с мыслями и принятьрешение.

Оливии сразу полегчало. Она слегка расслабилась и смогла дышать.Правда, от этого мало что изменилось. Мысли продолжали метаться вголове, как взбесившиеся атомы.

— Не знаю, — пробормотала она. — Это настоящеебезумие. Саймон, вы уверены, что не шутите?

— Совершенно уверен. Я давно думал об этом. Пожалуй… —он задумчиво погладил подбородок, — как минимум, со временотъезда матери. А перед отъездом ей позвонил Джералд. Как всегда,клянчил деньги.

Оливия вздохнула.

— Ладно. Я верю, что вы думали об этом. Но не верю, что выдумали обо мне. Конечно, у вас были… — она запнулась, —подружки. Вам сколько, тридцать семь?

— Тридцать восемь.

— О'кей, тридцать восемь. Вы не могли хранить целомудрие современ Сильвии.

— Нет, это во времена Сильвии я хранил целомудрие, —поправил он. — Честно ждал первой брачной ночи, которая так ине наступила. Но вы не ошиблись, после этого у меня была параувлечений. Правда, я старался, чтобы они не переросли во что-нибудьсерьезное. Не люблю возбуждать ложные надежды.

Саймон вел себя хладнокровно и расчетливо. Ничего удивительного,что в конце концов он оказался у разбитого корыта.

— Значит, никого доступнее меня вы не нашли, — сгоречью сказала она.

— Нет. Я раздумывал над парой других кандидатур, —протянул Саймон. — Моей матери нравится АлтеяКаррингтон-Коутс.

— Алтея кто?

— Каррингтон-Коутс. Чтобы сделать приятное матери, янесколько раз приглашал эту мисс обедать. Но Алтея не любитдеревню, боится Риппера и видит во мне помесь Синей Бороды сагентом 007. Так что сами видите, вы лучше из доступного.

Он что, пытается вывести ее из себя?

— Спасибо, — кисло сказала Оливия. — Надеюсь, выне ждете, что я приму это за комплимент?

— Не жду, — признался он. — Понимайте как хотите.Ну теперь вы готовы дать мне ответ?

Вот как. Как будто он нанимает ее в экономки.

— Это совсем не просто, — промолвила Оливия.

— А что здесь сложного? Вы говорите "да", мы назначаемдату, я звоню матери и священнику, и через месяц дело сделано. Гдевы предпочитаете провести медовый месяц, в Париже? Или, может быть,в Нью-Йорке?

Оливия не хотела думать ни о каком медовом месяце. Мысль былаэротическая и волнующая. Тем более что Саймон стоял в футе от нее иОливия ощущала его слабый мускусный запах.

— Не знаю, — снова сказала она. — Саймон, этоабсурд.

— Нет. Я никогда не делаю ничего абсурдного. Это тщательнорассчитанный и хорошо обдуманный план, который пойдет нам с вами напользу. Я уже говорил, что большую часть времени провожу в городе,так что мы не будем путаться друг у друга под ногами.

— Точнее, я не буду путаться у вас под ногами, —поправила Оливия.

— Верно, — одобрительно бросил он. — Вы быстросоображаете, Оливия. Поэтому я и говорю, что вы мне подходите.

— А что, если вы не подходите мне?

— Подхожу. Хотите убедиться?

Оливия не доверяла этому вызывающему, ленивому взгляду. Онаобернулась, ища спасения. Но спасения не было. Давно стемнело. Вокно дул жаркий ветер и прикасался к ее обнаженной руке. Поняв, чтоэто не ветер, а горячие пальцы Саймона, она повернулась к немулицом.

— Нет, — прошептала она. — Мне не нужноубеждаться. Мне нужно время, чтобы подумать.

Он кивнул.

— Все равно. Это еще одна ваша черта, которая мне нравится.Вы ничего не делаете сгоряча.

— Приходится, — сказала Оливия, как зачарованная глядяна пальцы, которые гладили ее плечо.

— Да, — ничуть не удивился он. — Жизнь научилавас осторожности, верно? Завтра вечером.

— Что? — Она вздрогнула и подняла глаза.

— Подумайте и завтра вечером скажете мне, что вырешили.

— Ох… Да. Ладно. — Времени достаточно. Если она нерешит это до завтра, то не решит никогда.

— Надеюсь, это поможет вам думать быстрее.

Оливия хотела спросить, чем вызвана такая спешка, но не успела:руки Саймона обняли ее за талию, а губы крепко прильнули кгубам.

Однако до того она успела увидеть блеснувшие в полумраке белыезубы.

На этот раз она не пыталась сопротивляться. Просто не могла.Кровь бурлила, тело горело, словно погруженное в кипяток. Онаположила руки на плечи Саймона и прильнула к нему, ощущая, каксокращаются мускулы под белой рубашкой. А когда Саймон крепчеприжал ее к себе, Оливия ощутила еще кое-что… и поняла, что еготянет к ней не меньше. А затем — несмотря на то что губы Саймонапродолжали жадно изучать ее рот — он отстранился. Когда Оливияслабо застонала от наслаждения, Саймон отпустил ее.

— Вот, — сказал он. — Думаю, так вам будет легчепринять решение.

— Ох! — воскликнула Оливия, когда немногоотдышалась. — Как вы могли? Вы серьезно думаете, что одноговашего поцелуя достаточно, чтобы заставить меня принять вашепредложение? Потому что, если вы…