Вторая могила слева

Мы с Куки переглянулись. Она с блокнотом и ручкой сидела рядомсо мной на кожаном диване. Дом Киршей был декорирован черно-белым,как коровы породы Гольштейн[18], и желтовато-коричневым, какпейзажи Нью-Мексико. Весь интерьер был очаровательным смешениемстилей кантри и Юго-запада.

Уже много воды утекло со времени исчезновения Ханы, а яотчетливо чувствовала, как болит у мистера Кирша сердце.

- В отчете сказано, что вы лично говорили с каждым учеником.Заметили что-нибудь необычное? Что-то, что, возможно, посчитали неочень важным и не внесли в рапорт?

Губы мистера Кирша превратились в жесткую линию. Он встал вовесь свой внушительный рост и подошел к окну, чтобы посмотреть намаленький пруд.

- Было много необычного, - признался он. – Но я приложил немалоусилий, однако ничего так и не добился.

- Со слов свидетелей, - я взяла папку с делом и открыла у себяна коленях, - в тот вечер Хана, возможно, была на вечеринке. Авозможно, и нет. Возможно, она ушла раньше других, одна. Авозможно, и не ушла. Возможно, она заехала на заправку по путидомой. А возможно, не заезжала. Слишком много противоречивыхсвидетельств, трудно собрать полную картину по этим кусочкам.

- Знаю, - сказал мистер Кирш, повернувшись ко мне. – Я большедвух лет пытался соединить разрозненные факты, но, чем большепроходило времени, тем более расплывчатыми становились показаниясвидетелей. Это было невыносимо.

Такие ситуации время от времени случаются. Я решила разыгратькозырь. Все мое нутро кричало о том, что мистер Кирш никого непокрывает, но убедиться все же стоило.

- В рапорте отмечено, что вы допрашивали своего сына. Он был наупомянутой вечеринке, и он один из тех, кто уверяет, что Ханы навечеринке не видел.

Тяжело вздохнув, он снова сел напротив меня.

- Полагаю, отчасти это моя вина. В те выходные мы с его матерьюбыли в отъезде и под страхом смертной казни запретили ему выходитьиз дома. Поначалу он настаивал, что ни на какую вечеринку не ходил.Боялся, что мы его накажем. Но когда у меня было уже несколькосвидетелей, которые видели его, он признался, что уезжал из дома.Однако это все, что мне удалось из него вытащить. То же самое и сдругими учениками. Странное поведение, которое я ничем так и несмог объяснить.

Мистер Кирш говорил правду. Он был так же замешан в исчезновенииХаны, как я.

- Иногда дети скрывают подробности, потому что бояться попасть внеприятности, которые на самом деле с делом никак не связаны. Я стаким не раз сталкивалась в своих расследованиях.

Он кивнул и усмехнулся:

- И я. Но взрослые делают то же самое.

- Да, точно. – Мы встали, чтобы попрощаться. – Поздравляем стем, что ваш сын баллотируется в Сенат.

Мистер Кирш тут же просиял от гордости. Тепло обступило меня, имне стало немного не по себе. Если я права, его сын убийца. Такиеновости мистеру Киршу радости не принесут. А кому бы принесли?

- Спасибо, мисс Дэвидсон. Завтра он выступает с речью вАльбукерке.

- Правда? – удивилась я. – Понятия не имела. Я не всегда слежуза такими вещами, хотя стоило бы.

- Зато я слежу. – Куки заносчиво задрала нос. Я постаралась нерассмеяться. – Он выступит с речью в университетском городке.

- Именно так, - подтвердил мистер Кирш. – К сожалению, я не могупоехать, но через несколько дней он будет выступать в Санта-Фе.Надеюсь, хоть там его застану.

Я тоже на это надеялась. Вполне вероятно, это его последняявозможность увидеть сына во всем блеске.

***

Перекусив в Таосе и проведя три часа в дороге, мы с Кукивернулись в Альбукерке и приехали по адресу, оставленному Гарретом.Он уже был на месте и ждал нас в своей черной тачке из тех, накоторые обычно вешаются барышни. Мы припарковались прямо за ним, ион вышел наружу.

- Как прошел телефонный звонок? – спросила я, имея в виду тотсамый звонок, который ему внезапно понадобилось сделать, когда онуходил из моего офиса. Мне было любопытно, кому он звонил изачем.

- Прекрасно. Теперь у меня на одного сотрудника меньше.

- Почему? – Я даже немножко обалдела.

Он повернулся ко мне с гаденькой ухмылочкой.

- Ты заставила меня пообещать, что я не буду за тобой следить.Но о том, чтобы посадить тебе на хвост кого-нибудь еще, речи небыло.

Я ахнула. Громко.

- Мерзкий слизняк.

- Да ладно тебе. – Он обошел Развалюху, чтобы помочь Кукивыбраться.

Надо признать, залезать и вылезать из Развалюхи не так-топросто.

- Спасибо, - удивленно поблагодарила Куки.

- Всегда пожалуйста. – Он повел нас по улице к маленькому беломусаманному[19] домику, вокруг которого буйствовал сорняк. – За тобойследили двадцать четыре часа в сутки. – Я шла рядом с ним, так чтоон глянул на меня сверху вниз. – То есть я думал, что за тобойследили двадцать четыре часа в сутки. Очевидно тот, кто дежурилвчера вечером, решил устроить себе ночной перекус, не дожидаясь,пока его сменят. В три часа ночи? – недоверчиво уточнил он у меня.Я кивнула, скрипя от злости зубами. – Твоя жизнь была в опасности,если до сих пор до тебя не дошло. – Он вытащил какую-то бумажку иззаднего кармана.

- До меня дошло все и сразу, когда меня пырнули в грудь. – Яглянула на Куки. Она решительно кивнула, поддерживая меня.

Своупс закатил глаза. Как непрофессионально!

- Тебя не пырнули, а порезали. И я получил ответ от мадамМариголд. Бога ради, мадам Мариголд?!

- Что она написала? – спросила Куки, едва не подпрыгивая отнетерпения. Смешная она.

- Ну, я написал ей, что я ангел смерти, как ты мне и сказала, -он кивком указал на Куки, - а она ответила, что если я ангелсмерти, то она – сын Сатаны.

Я споткнулась о трещину в тротуаре. Гаррет подхватил меня, а япосмотрела на Куки округлившимися глазами.

- Я написал ей снова, - теперь он внимательно наблюдал за мной,- но она отказывается иметь со мной дело.

- Неужели тебя это удивляет? – спросила я, прикидываясьбеззаботной.

Святые ежики! Кто эта женщина?

- Эту женщину зовут Кэрри Ли-а-дел, - проговорил Своупс, пытаясьправильно прочитать фамилию.

- Мадам Мариголд? – Откуда, черт его дери, он узнал?

- Нет, эту барышню. – Он указал на дом. – Она воспитательница вдетском саду.

А, ну да. Я глубоко вздохнула, посмотрела на имя изахихикала.

- Надо читать «Лидел».

- Серьезно? Откуда ты знаешь?

Я остановилась и ткнула пальцем в бумажку.

- Видишь две гласные? Когда две гласные подряд, то только первуюговорят[20].

Своупс помрачнел:

- И какого хрена это значит?

Я снова пошла к дому, весело поглядывая на Куки из-под ресниц. Иименно в этот момент поняла, как круто стучат набойки моих ботиноко бетон.

- Это значит, что тебя никогда нормально не учили читать.

Куки подавилась кашлем, пытаясь скрыть смех, а Гаррет догналменя у двери. Я постучала. Когда дверная ручка началаповорачиваться, он тихонько заговорил:

- Я сижу на берегу…

Да он спятил.

- Не могу поднять ног у…

Дверь приоткрылась, и я увидела женщину лет тридцати. Темныеволосы подстрижены в короткое каре, из-за которого и без тогоквадратная челюсть выглядела просто неимоверно квадратной.

- Не ног у, а н огу…

Чертов выпендрежник.

- Да? – настороженно спросила женщина.

Наверняка подумала, что мы что-нибудь продаем. Пылесосы.Подписки на журналы. Религию на развес.

Не успела я хоть что-нибудь ответить, как Своупс наклонился комне и зашептал в ухо:

- Все равно не м огу. И да, Чарльз, я так целый день могу.

Я была готова забить его до смерти щипцами для салатов.

- Привет, вы мисс Лидел? – Я протянула ей свое удостоверение. Восновном потому, что, протягивая удостоверение, я выгляжу круто. –Меня зовут Шарлотта Дэвидсон. А это мои коллеги – Куки Ковальски иГаррет Своупс. Мы расследуем автомобильную аварию, случившуюсяоколо трех лет назад. Водитель сбил пешехода и скрылся с местапроисшествия.

Поскольку я понятия не имела, что на самом деле случилось смертвым парнем из багажника, я сильно рисковала. Если она причастнак его смерти, то вариантов может быть бесконечное множество. Носкорее всего он умер в багажнике, вот почему я остановилась именнона аварии. Я полагала, что она возвращалась домой поздно ночью ипросто не заметила его. Испугавшись, что попадет в неприятности,она уговорила его залезть к себе в багажник. Знаю, притянуто зауши, но ничего другого у меня нет.