Вторая могила слева

- Придется наложить швы, - заявил медик.

К счастью, к тому времени через полицейский барьер пробраласьКуки и отвезла меня в больницу. Что имел в виду папа, когда сказал,будто знал, что я с этим справлюсь? Испуганное выражение его лицаубеждало в обратном. Но он так говорил, словно просчитал всезадолго до самого нападения. И потом он так на меня смотрел… Раньшеон никогда-никогда на меня так не смотрел. А в этот раз его взглядбы очень похож на взгляд, которым при каждой встрече награждаетменя мачеха.

Впрочем, не только это не давало мне покоя. Впервые за всю моюжизнь не появился Рейес, чтобы меня спасти. А это значит, что оночень на меня зол. Или умер.

***

После долгого ожидания я сидела в палате приемного покоя,намазанная суперклеем, который лечащий врач назвал «SurgiSeal»[13].Порез уже начал заживать, что очень озадачило одного доктора инескольких медсестер. Зато никаких швов. Только суперклей.

- Я пахну суперклейко, - пожаловалась я Куки, которая все этовремя ни на шаг от меня не отходила. На заполнение чертовых бумажекуходит куда больше тех двух минут, что им понадобились, чтобысклеить меня.

- Поверить не могу, - отозвалась она, имея в виду папу, которыйни словом не обмолвился о том, что ему угрожал условноосвобожденный зек. – Он обязан был предупредить тебя, а не держатьв неведении. В конце концов, какой-то псих угрожал убить его и всюего семью!

В палату вошел дядя Боб.

- Как ты?

- Даже не начинайте, - разочарованно процедила Куки. – Вашейвины в этом ровно столько же, сколько и его, - добавила она, указавна папу, который спал с перевязанной головой в другом конце палаты.Его оставят тут на ночь для наблюдения. Наверное, хорошая идея,потому что Куки определенно на взводе.

В палате нарисовалась моя мачеха как раз в тот момент, когдаКуки пошла на дядю Боба. Ей-богу, у этого человека ни единогошанса.

- Вы, как никто другой, должны были предупредить ее. – Кукиткнула пальцем ему в грудь для пущего эффекта.

Так-так, сейчас Диби взорвется. На всякий случай я поискалаглазами тюбик суперклея. Но вместо ожидаемой реакции он пристыженноповесил голову:

- Но мы даже не думали…

- Вот именно, - перебила Куки и сорвалась с места на поискикофе.

- Народ, а потише нельзя? – подал голос чувак с соседней койки.– Меня подстрелили в башку из девятимиллиметрового, и болит оназверски.

Еще бы. Конечно, мне никогда не загоняли пулю в голову, но несомневаюсь, что это больно. Я глянула на дядю Боба.

- Поэтому ты посадил мне на хвост Гаррета?

Он скорчил гримасу.

- Это была первая причина.

- А еще на случай, если вдруг покажется Рейес Фэрроу.

- Это вторая.

Я поднялась, испытывая в эту секунду отвращение ко всем мужчинамна свете.

- Значит, Своупсу ты смог сказать, а мне нет?

- Чарли, мы понятия не имели, серьезен этот гад или простоплюется ядом. Он обвинил твоего отца в смерти своей дочери. Онапогибла, когда Карузо разбил свою тачку во время полицейскойпогони. Твой отец участвовал в преследовании. Выйдя из тюрьмы,Карузо стал названивать ему с угрозами вырезать всю его семью.Поэтому мы и установили за тобой слежку. Твой отец просто не хотеллишний раз тебя беспокоить.

Эту свою речь он мог с таким же успехом закончить фразой «Твойотец просто не хотел забивать лишними проблемами твою миленькуюголовку». Ничего более шовинистского из уст Диби я в жизни неслышала.

Стоя с ним лицом к лицу, я испытывала бешеную ярость от того,что все мужчины, с которыми я была даже отдаленно знакома, впоследние две недели постоянно мне врут. Я встала на цыпочки ипрошептала:

- Тогда пошли вы все к черту.

Наплевав на оставшиеся еще не заполненные бумажки, я ушла искатьКуки, которая сегодня была по совместительству моим транспортом додома. Я как раз проходила мимо лифтов, когда двери одного из нихоткрылись, явив моему взору мою же сестру. Тяжело вздохнув, онавышла из лифта и как бы между прочим поинтересовалась:

- Жить будешь, значит?

- Как всегда.

- Как папа?

- Врач сказал, что поправится. У него сотрясение и пара ушибовна ребрах, но никаких переломов. Скоро выпишут.

- Замечательно. Тогда вернусь завтра утром.

Отвернувшись, она пошла по коридору на несколько шагов впередименя, как будто не хотела, чтобы ее заметили в моей компании. А разтак, дам ей серьезный повод.

Схватившись за грудь, я шмякнулась о стену и принялась часто инеглубоко дышать. Прикидываться, что у тебя гипервентиляция, когдаею на самом деле и не пахнет, не так просто, как можетпоказаться.

Обернувшись и наградив меня сердитым взглядом, Джемма процедиласквозь стиснутые зубы:

- Ты что творишь?

- Все так и стоит перед глазами, - простонала я, в агонииположив руку на лоб. – Когда мне должны были удалить гланды, япыталась сбежать. Но жидкость, сочившаяся из моей капельницы,привела преследователей прямиком ко мне, и меня вернулиобратно.

Беспокоясь, что кто-нибудь обратит внимание на мой спектакль,Джемма осмотрелась по сторонам и снова уставилась на меня.

- Тебе никогда не удаляли гланды. И ты никогда не оставалась вбольнице на ночь.

- А-а, - смутилась я. Неловко получилось. – Минуточку! Еще какоставалась. Когда умерла тетя Селена, я всю ночь сидела с ней идержала ее за руку.

Джемма закатила глаза.

- Тетя Селена – миссионер в Гватемале.

- Серьезно?! Тогда что это была за старушка?

Громко вздохнув, она снова направилась к выходу, бросив черезплечо:

- Наверное, твоя настоящая мать. Потому что мы никак не можембыть родственницами.

Я улыбнулась и поравнялась с ней.

- Ты просто стараешься меня подбодрить.

Глава 13

Не стоит тратить деньги на проблемы. Обычно они бесплатныи знают, где ты живешь.

Надпись на футболке

Дрыхла я аж до девяти утра, и это понятно, учитывая, что впостель я попала в шестом часу. Сознание все еще плавало в пушистыхоблаках, поэтому я сразу потопала к мистеру Кофе.

- С добрым утречком, мистер Вонг. – Голос мой звучал грубовато,как и положено голосу человека с хроническим недосыпанием.

Потянувшись к мистеру Кофе, я заметила лежавшую на нем сложеннуюв несколько раз записку. Какой он все-таки романтик. Я развернулапервый сгиб.

«Как можно назвать частного детектива, который никогда несдается?»

Хм. На ум пришло сразу несколько вариантов. Агрессивный.Надежный. Несгибаемый. Однако что-то мне подсказывало, чтоправильного ответа в моем списке нет. Я развернула записку доконца.

«Труп».

Черт. Надо было остановиться на односложных эпитетах.Преступникам длинные слова не по душе.

Какой бы поучительной ни была записка, мне нужно было переделатькучу дел – надо разрушить столько жизней, а времени так мало! – икупить новые замки. Я включила кофеварку, что давало мне около трехминут свободного времени, и решила потратить их на то, чтобыпописать. Но, как только я прошла мимо входной двери, кто-топостучал. Я остановилась, огляделась по сторонам, подождаланесколько секунд. Очередной стук в дверь эхом раздался в моейквартирке.

На цыпочках я подошла к двери, мысленно обещая себе взбеситься,если тот, кто за дверью, уже пришел меня убить, и посмотрела вглазок. Две женщины, в руках у каждой – по Библии. Я вас умоляю!Хуже маскировки я еще не видела. Зуб даю, они профессиональныенаемницы, посланные сюда, чтобы всадить мне в голову пару пуль ещедо полудня.

Однако был только один способ убедиться. Вставив конец двернойцепочки в положенное отверстие, я приоткрыла дверь. Та, чтопостарше, перешла сразу к делу:

- Доброе утро, мэм. А вы заметили, как не здоров нынче мирнаш?

- Эм-м…

- Что болезни и недуги заполонили каждый уголок зеленых пастбищГосподних?

- Ну, как бы…

- Мы пришли, чтобы заверить вас: так будет не всегда. – ОткрывБиблию, она принялась водить пальцем по строчкам.