Вторая могила слева

Время пролетело незаметно, и часы пробили три. Метафорически.Так поздно я не засиживалась с тех пор, как по одному из любимыхканалов несколько недель назад крутили ночной марафон «Сумеречнойзоны». От мысли о том, сколько чашек кофе за последние пару часовмне понадобилось, чтобы утопить свои печали, меня передернуло.Этим, видимо, и объяснялось то, что меня неконтролируемотрясет.

Надеясь, что сон не сбежит от меня окончательно и бесповоротно,и отложив ненадолго прыжок в теплую постель, я решила узнать, незадержался ли папа. Обычно он уезжает домой между полуночью и двумячасами, но хуже не будет, если проверить. К тому же я могусовершить набег на кухню. Быстрый перекус поможет мне уснуть.

Может быть, дело в пятой чашке кофе, или даже в шестой, но, покая спускалась вниз, у меня было сильное ощущение, что в «Вороне»что-то не так. В зале было темно, как и должно было быть, но из-поддвери в папин кабинет сочился свет. У меня свело живот, пока ялавировала между столиками и табуретами. Лучше бы дома супчикнагрела.

Я открыла дверь. Свет бы включен, но папы в кабинете не было.Как бы банально это ни звучало, меня прошиб холодный пот. С густойпримесью адреналина. Потому что прямо сейчас я ощущала поток страхаиз кухни. Еще растерянность и шок, но страх затмевал все остальное.Отшатнувшись от кабинета, я нырнула за барную стойку, схватила ножи направилась к двери, ведущей в кухню. Чем ближе я подходила, тембольше рос страх. Его окружали тепло и аромат лимонно-медовогосиропа от кашля. Поэтому я знала, что страх исходит от папы. И онделал это нарочно. Будто пытаясь предупредить меня. Однако он незнает, что я умею чувствовать эмоции других людей. Ведь не знаетже?

Выбора не было: как можно тише, я прошла через двери вабсолютную черноту кухни и шагнула в угол, чтобы дать глазампривыкнуть к темноте. Понятия не имею, почему не ношу с собойприбор ночного видения.

Не успела я собраться, как вдруг включился свет, и я оказаласьтакой же слепой, как и несколько секунд назад. Чтобы уберечь себяот болезненно белой вспышки света, я подняла ладонь и прищурилась.И в ту же секунду увидела мясистую руку с ножом намного длиннеетого, что был у меня. Лезвие так быстро приближалось ко мне, что яуспела подумать только об одном: если мои подсчеты верны, то,учитывая вес обладателя руки, в которой блеснул нож, мне будетбольно.

Глава 12

Да ладно вам, а если жизнь подарит мне яйца?

Наклейка на бампер

Пока я готовилась умереть от острого лезвия ножа, по венампронесся вихрь адреналина, и мир вокруг словно замедлился. Япосмотрела на нож, который не спеша приближался ко мне. Посмотрелана мясистое, искаженное от ярости лицо мужчины. О да, никакихсомнений – он намеревался меня убить. Я даже почти обиделась – яведь впервые его вижу. Потом мой взгляд скользнул в сторону, и яувидела отца. Он сидел на полу. Связанный, с кляпом во рту. Хлынулаеще одна доза адреналина – у него на голове была свежая кровь, аглаза стали огромными от страха. Но боялся он не за себя. Заменя.

Нож по-прежнему приближался. Я перевела на него взгляд, когдаострие царапнуло меня по коже прямо над сердцем. А потом метнуласьв сторону, не успев даже подумать. Время пришло в себя, мирзавертелся перед глазами с привычной скоростью. Потеряв цель, мужикне сумел вовремя остановиться и вписался в стену у меня за спиной.Когда он пронесся мимо меня, я вцепилась в свой нож и нанесларезкий удар снизу вверх. Вес моей жертвы сыграл мне на руку – яраспорола ему горло. Он споткнулся о какие-то коробки, и со стенойсначала встретилась его голова. Дезориентированный, он выронил нож.Я пнула нож под разделочные столы из нержавеющей стали и рванула кпапе, краем глаза продолжая следить за моим не состоявшимсяубийцей. Он обеими руками держался за шею, между пальцамипузырилась кровь, а из горла доносились булькающие звуки.

Само собой, мне было нехорошо, но он первый начал.

Тогда я и услышала звуки сирен. Наверное, папа успел нажать накнопку тревоги еще до того, как его связали. Я попыталась вытащитькляп, но скотча было слишком много. Мужик с перерезанным горломявно его фанат. Внезапно я почувствовала себя так, словно падаю сневероятной высоты. Мир почернел, я потеряла равновесие и упала нашкафчик, стоявший сбоку от меня. Наполнив легкие до отказавоздухом, я выпрямилась и принялась искать конец липучки, такой женеуловимый, как конец радуги. Да и от трясущихся пальцев толку быломало.

Я услышала, как через черный ход ворвались два полицейских.

- Мы здесь! – крикнула я, не сводя глаз с нападавшего.

Он вертелся, как выброшенная на берег рыба, и пыталсяпросочиться между коробками, все еще придавливая руками рану.

Копы осторожно вошли в кухню. Один из них бросился мне напомощь. Второй вызывал подмогу и скорую.

- Этот человек пытался меня убить, - потрясенно сказала яофицеру. Я его не знала. Молодой. Новобранец, видимо.

Разматывая скотч, накрученный вокруг папиной головы, коп глянулчерез плечо, потом снова на меня.

- Мне кажется, вы победили, - сказал он и подмигнул.

На пару секунд меня раздуло от гордости.

- О да, я победила. – Я снова повернулась к Рыбомену. –Представляете, шел на меня с большущим таким ножом.

Второй коп надел на мужика наручники и пытался прижать ранукухонным полотенцем. Надеюсь, Рыбомен не умрет от потери крови. Ещени разу в жизни я лично не оказывалась непосредственной причинойсмерти кого бы то ни было.

Новобранец наконец-то размотал скотч.

- Мне так жаль, солнышко, - прохрипел папа.

Я обняла его, стараясь не мешать копу продолжать избавляться отскотча, который в изобилии покрывал каждый сантиметр папиного тела.Нас с папой обоих трясло, и у обоих в глазах стояли слезы.

- Тебе больно? – спросила я у него, и в ту же секунду впомещение ворвался дядя Боб в сопровождении бригады скоройпомощи.

- Лиланд, - обратился к папе Диби, наградив Рыбомена долгимхолодным взглядом, - мы не получали сигнала тревоги.

- Какого еще сигнала? – подозрительно спросила я.

Папа уставился в пол, и объяснять пришлось дяде Бобу:

- Карузо уже несколько недель угрожал твоему отцу, а это жесткоенарушение его условно-досрочного освобождения. Мы выделили людейдля слежки за ним и разработали сигнал на случай, если онобъявится.

- Он как бы застал меня врасплох, - с сарказмом заметилпапа.

- И меня, - подтвердила я его слова. – Он на все сто застал меняврасплох.

- Я знал, что ты с этим справишься, - проговорил папа, когдановобранец разрезал скотч, связывавший его руки. Папино лицо теперьвыражало благоговейный страх. – Как тебе это удалось?

Я смущенно оглянулась на Диби.

- Что удалось?

- Ну, ты так двигалась, - еле слышно ответил папа, - как будто…словно ты не человек.

- Так-так, дадим-ка ему чего-нибудь выпить, лады? – обратилсядядя Боб к новобранцу.

- Разумеется, сэр, - ответил тот, но, прежде чем уйти, бросил наменя хмурый взгляд.

Великолепно. Половина сотрудников полиции давно считает, что япсих. Наверное, пришло время вербовать на их сторону и вторуюполовину.

- Лиланд, - пожурил Диби папу, помогая тому сесть на стул, -нельзя нести такую хрень на глазах у других людей.

- Ты же не видел! – возразил папа, и внезапно я сновапочувствовала себя гадким утенком. А мне казалось, что с этойличиной я распростилась давным-давно. Очевидно, нет. – Онадвигалась, как… как…

- Как прекрасно натренированный частный детектив? – закончил занего дядя Боб.

Папа моргнул, попытался сосредоточиться на чем-то еще, но еговзгляд, в котором читались миллионы вопросов, снова и сновавозвращался ко мне.

Некоторые из медиков уже выносили Рыбомена – наверное, крови внем осталось негусто, а другие окружили нас папой. Когда один изних принялся щупать меня вокруг Угрозы и Уилл Робинсон, ясообразила, что обзавелась длинным и глубоким порезом, когдаметнулась в сторону от ножа. В следующий раз сначала выбью нож, апотом уже метнусь в сторону.