Вторая могила слева

- Что Луанн имела в виду, когда говорила о других?

- А-а. Женщины. – Он даже рукой махнул, как будто это совершенноне важно, и уставился в записи. – Итак, Амадор Санчес приходил кнему за неделю до того, как Фэрроу подстрелили. Похоже, Санчесрегулярно его навещал.

- Какие женщины? – спросила я, когда Нил так и не соизволилоторваться от бумажек.

- Просто женщины. – Он на меня даже взглянул! – Фэрроу отказывалво встрече всем им, так что вряд ли у нас есть о них какие-тозаписи. Но, Бог свидетель, они пытались, из кожи вон лезли. Какминимум одна-две в месяц. – Задумавшись, он посмотрел в потолок. –Если подумать, они же все равно заполняют заявления даже без егозапросов. Может быть, у нас остались копии. Надо проверить, - и онснова уставился в записи.

- Да, так ты и говорил – они заполняют заявления. Что заженщины? – снова спросила я, пытаясь унять горячий поток ревности,прожигающий мне душу.

После долгой-предолгой паузы, за время которой я придумаласемнадцать разных способов его убить, Нил посмотрел на меня поверхочков.

- Женщины с веб-сайтов. – По его тону было ясно: он внезапнообнаружил, что я олигофрен.

Я стала склоняться к варианту с медленной смертью. И океаномболи. Вероятно, номер четыре. Или тринадцать.

- С каких еще веб-сайтов?

Положив свои бумажки на стол, он насмешливо уставился на меня.Хам.

- Разве ты не детектив?

- Ну да, но…

- И как долго ты работаешь над делом Фэрроу?

- Знаешь что? Я всего неделю назад узнала, кто он такой. Дажеменьше, если считать по календарю Сатурна.

- Во-первых, напомни мне при случае никогда тебя ненанимать.

Я передумала. Воспользуюсь двенадцатым способом. Мне его ужепочти жаль.

- А во-вторых, сделай себе одолжение: погугли его.

- Погуглить Рейеса? Зачем?

Нил мягко рассмеялся и покачал головой:

- Тебя ждет чертовски большой сюрприз.

Я проехала вперед по полу прямо на стуле.

- Почему? О чем ты говоришь? Ему пишут женщины? – Я слыхала оженщинах, которые пишут письма заключенным. Не упоминая ни одногоиз тысячи прилагательных, которые приходят мне на ум при мысли обэтих женщинах, я спросила: - У него есть друзья по переписке?

Пытаясь побороть очередной приступ смеха, Нил ущипнул себяпереносицу.

- Чарли, - сказал он, снова посмотрев на меня, - у Рейеса Фэрроуцелые фан-клубы.

Глава 11

Можно многое узреть, просто наблюдая.

Йоги Берра[12]

- Неужели ты никогда его не гуглила?

- Ты тоже, - ответила Куки, когда я спросила ее о Рейесе. Мыехали по Санта-Фе. – Я просматривала официальные базы данных, чтобынайти записи о его аресте и информацию о приговоре. А еще нашланесколько статей о судебном процессе на сайте «Ньюз Джорнал».

- И никогда его не гуглила?

- Ты тоже, - устало повторила она, что-то печатая наноутбуке.

- Фан-клубы! – воскликнула я, все еще пребывая в глубоком шоке.– У него целые фан-клубы. И горы писем.

Жестокие муки ревности терзали мою грудь, прогрызая в ней дыру.Образно выражаясь. Сотни женщин, может быть, даже тысячи, знали оРейесе Александре Фэрроу больше, чем я.

- Зачем кому-то создавать фан-клуб заключенного? –поинтересовалась Куки.

Тот же вопрос я задала Нилу.

- Видимо, существуют женщины, которые повернуты на зеках. Оникопаются в газетах и доступных судебных документах, пока не находятпривлекательных заключенных. После чего делают целью своей жизнидоказать, что их посадили несправедливо (потому что все заключенные– ну, почти все – настаивают на том, что они невиновны), или простообожают их издалека. Нил говорит, для некоторых женщин это вродесоревнования.

- Как это все неправильно.

- Согласна, но только вдумайся. Для зека с солидным срокомзапросто подцепить очередную цыпочку – из области фантастики. Можетбыть, женщины занимаются тем, чем занимаются, потому что уверены:эти мужчины им точно не откажут. Ну кто отвергнет женщину, котораярегулярно написывает любовные письма и приезжает на свидания? Чтотаким женщинам терять?

Куки бросила на меня встревоженный взгляд.

- Кажется, ты весьма спокойно приняла эти новости.

- Не совсем, - я покачала головой. – Думаю, я в шоке. То есть…да елки-палки! Они же наверняка историями всякими делятся.

Кажется, Куки тоже была в шоке. Пока я направлялась к дому некойЭлейн Оук, она копалась в контенте какого-то сайта. Внезапно глазаее расширились, а взгляд стал похож на взгляд безумно влюбленногочеловека.

- И у них есть фотки.

- И они делятся историями. Погоди, что? У них есть фотки?!

В целях безопасности я решила съехать на обочину, включилааварийные огни и уставилась на экран ноутбука. Святой пирог сбананом и сливками! У них действительно были фотографии.

Через час мы стояли на пороге женщины, которую я окрестилаМаньячкой. Ну серьезно, кто станет платить охранникам и другимзаключенным, чтобы получать информацию о Рейесе? Или красть у неговещи? Я, конечно, не зарекаюсь, что не сделала бы того же, но уменя есть веская причина.

Дверь открыла высокая тощая женщина. Светлые волосы короткоподстрижены и уложены в некий вид беспорядка, но я сильносомневалась, что хоть один ее волосок лежит не на том месте, накаком ей хотелось.

- Привет. Вы мисс Оук?

- Да, - ответила она с легким намеком на недовольство.

- Мы приехали расспросить вас о Рейесе Фэрроу.

- У меня определенные часы посещения. – Она указала на табличкунад дверным звонком. – Приходите позже.

Я выудила удостоверение из заднего кармана.

- Вообще-то мы здесь по делу. И были бы рады поговорить с вамипрямо сейчас. Если у вас есть минутка.

- Понятно. Хорошо. – Она провела нас внутрь своего скромногожилища. Если дом за несколько миллионов, в котором несколькотриллионов комнат, может считаться скромным. Не может же, да? – Уменя так много посетителей, что пришлось установить часы посещений.Ни единой свободной минуты. – Мы все оказались в небольшойгостиной. – Приказать подать вам чаю?

Она не шутит? Так вот чем занимаются богачи? Приказывают податьчай?

- Нет, спасибо. Я только что приговорила почти литр нирваны сольдом и без сахара.

Она потерла суставом пальца под носом, словно моябесцеремонность была… ну, бесцеремонной.

- Итак, - проговорила мисс Оук, придя в себя от моей наглости, -что этот плут на сей раз натворил?

- Плут? – переспросила Куки.

- Рейес, - уточнила Элейн.

От такого небрежного упоминания имени Рейеса меня всю судорогойсвело от ревности. А для меня это нетипично. У меня редко бываютсудороги, и в моем понимании такая реакция была спровоцирована этойконкретной женщиной. Вроде «и пусть победит сильнейшая… во флирте».А я всегда думала, что ревности во мне нет ни капельки. Очевидно,когда дело касается Рейеса, во мне ее целые тонны.

Стиснув зубы и сжав кулаки, я задвинула ревность подальше.

- Вы с ним общались в течение последнего месяца?

Она рассмеялась. Вероятно, челядь вроде меня ее развлекает.

- Наверное, вы почти ничего о Рее не знаете, я права?

Рей, значит? Интересно, может быть еще хуже? У меня задергалосьвеко.

- Почти ничего, - процедила я сквозь стиснутые зубы, а говоритьсквозь стиснутые зубы не очень-то легко.

Когда Элейн встала и направилась к двери, Куки сжала мою ладонь.Судя по всему, чтобы напомнить мне, что если я убью эту женщину ипохороню ее безжизненное тело под ее же азалиями, то останетсясвидетель моего преступления. А ведь я даже не знала, что азалиирастут в Нью-Мексико.

- Тогда вам стоит пойти со мной. – Элейн открыла ряд смежныхдверей, ведущих в помещение, которому можно было дать только одноназвание – музей Рейеса Фэрроу.

У меня отвисла челюсть: глаза наткнулись на огромный плакат сизображением Рейеса. Один его вид дразнил меня, ласкал горящимвзглядом, от которого слабели колени, а сама я забывала, какдышать.