Ловушка для плейбоя

Пейдж продолжала сидеть не шелохнувшись, удобно раскинувшись надиване, скрестив красивые длинные ноги. Она выслушала признанияСэма, не сводя с него глаз и даже не моргая. В этот момент стрелкичасов встретились на цифре двенадцать и раздался мелодичный звон,возвещающий полдень. И это был единственный звук, нарушавшийтишину, воцарившуюся в библиотеке.

Наконец Пейдж заговорила:

— Ты, наверное, считаешь, что я самая жалкая и наивная женщинаиз всех, кого ты знаешь.

— Нет-нет, что ты. — Сэм стремительно наклонился к ней, упершисьруками в колени, — Просто после того, как ты рассказала о... ну...о своей приятельнице... я из кожи вон лез...

— Ее звали Лора, — ледяным тоном прервала его Пейдж, — тогда ещеЛора Рид.

Сэм поморщился, поняв, что снова оплошал, и продолжил:

— Конечно, я помню, Лора Рид... — Он осекся, глядя на Пейдж.Черт побери, хоть бы моргнула уже, что ли. В растерянности онпочесал кончик носа. — О чем это я?

— Ты запутался в собственных сетях, Сэм, — тихо произнеслаПейдж. — Позволь, помогу тебе. Итак, ты пытался объяснить, что яслишком глупа и вчера вечером не догадывалась о твоей затее.Похоже, большинство твоих подружек тупы, как пробка, и ты решил,что и я такая же. Разумеется, я отдавала себе полный отчет в том,что происходит. А теперь прекрати глядеть на меня, словнораскаявшийся грешник, чего доброго, еще на колени упадешь. Все,отомри и дай мне пройти.

Сэм автоматически поднялся на ноги, и только спустя несколькомгновений до него дошел смысл слов Пейдж.

— Погоди-ка. — Он схватил девушку за руку, когда она попыталасьвстать. — Надо прояснить один момент. Это ты меня соблазнила или ятебя?

От ее коварной улыбки ему стало нехорошо.

— Так я тебе и призналась.

— Слушай, никак не пойму, ты все-таки ангел или наоборот. Чтопроисходит? У нас какое-то соревнование — кто кого?

— Не понимаю, о чем ты, — казалось, только сейчас Пейдж что-товстревожило. — Мы взрослые люди... просто приятно провели вчеравремя. А ты пытаешься увидеть в этом нечто большее...

— Я пытаюсь? — Сэм притянул ее за шею и приблизил рот к полным,слегка раскрытым губам. — Значит, для тебя все очень просто, да? —прошептал он.

В уголках рта Пейдж заиграла хитрая улыбка:

— Скажем так, я осознавала, на что иду.

Свободной рукой Сэм обнял ее за тонкую талию. От поцелуя ихотделяла пара миллиметров, и, сокращая это расстояние, мужчинапроизнес:

— В таком случае, мисс Умнее-Чем-Пробка, может, повторим? И наэтот раз вы выступите в роли соблазнительницы.

Но стоило ему закрыть глаза в предвкушении, как Пейдж тут жеулизнула, а Сэму осталось лишь обнимать воздух.

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — заявила Пейдж, находясьуже у камина, в паре метров от опасного дивана. — Лучше расскажимне о своем отце. Вы и вправду очень похожи.

Сэм был в недоумении. Неужели его еще совсем недавно грызли мукисовести и, неужели это он представлял себя жестоким, хладнокровнымзагонщиком, преследующим бедную дичь? Сейчас он чувствовал себяполным профаном. Будто бы пришлось идти на выпускной бал со старшейсестрой, поскольку больше никто с ним идти не согласился.

— Хорошо. Что именно ты хочешь узнать?

— Ну, пока мне известно только, что он умер несколько лет назади что твоя мать живет во Флориде. Наверняка тебе найдется еще чтоповедать.

— Найдется. — Сэм подошел к Пейдж, и теперь они оба смотрели набольшой портрет, висящий над камином. — А почему тебя этоинтересует?

— Просто любопытно. — Пейдж пожала плечами. — Меня занимает...тема семьи.

— А тема поцелуев тебя, значит, не занимает.

— В данный момент нет. — Ее откровенно забавляла ситуация. Онадаже слегка потрепала его по щеке, будто говоря: «Хороший песик.Вот выполнишь команду, может, и получишь вкусненькое».

— Отец был инструктором, — сдался наконец Сэм. — Вернее, непросто инструктором. Он был специалистом мирового уровня, ездил поразным странам и учил людей своего рода технике безопасности: каквыживать в трудных условиях, как рыть колодцы, прочищатьводопроводы, определять непригодную пищу. Ему нравилось помогатьдругим, причем не просто выписав чек, а словом и делом. Имея вактиве фамильное состояние Бэлфоров, он мог позволить себе работатьне за деньги, а за идею.

Пейдж подошла к Сэму поближе и положила голову ему на плечо:

— Как здорово, Сэм. А вы тоже ездили с ним?

— Я нет, только мама. Отец работал в довольно диких и опасныхместах, и ребенку там делать было нечего. Кроме того, надо было вшколу ходить. Так что я рос здесь.

— Все время здесь? — Пейдж подняла голову и удивленно посмотрелана него. — Один в таком огромном доме? С тобой, наверное, жилагувернантка или еще кто? Или, может, тебя в интернат сдавали? Ой,извини, не отвечай, если не хочешь.

— Да все нормально. Родители много времени проводили дома, акогда их не было, я без присмотра не оставался. В интернате тожеучился, и мне там, кстати, даже нравилось.

Сэм чувствовал, что Пейдж он готов поведать о себе все. Невыпуская ее руки, он повел девушку обратно и усадил на диван,продолжая рассказ:

— Когда отец заболел, родители вернулись домой. К немуприглашали самых лучших врачей. Как оказалось, он подцепил какую-тоэкзотическую болезнь, но, когда это выяснилось, было уже слишкомпоздно. Надежды на исцеление не оставалось. Вот и все.

— Печальная история. — Пейдж сочувственно пожала ему руку. — Но,в то же время и светлая. Твой отец полностью посвятил себя любимомуделу. Тебе, наверное, очень его не хватало.

— Да, ты права, — согласился Сэм, глядя на портрет отца. Из-заэтого портрета он обычно старался не заходить в библиотеку. Когдаотец умер, Сэм не только сильно горевал, но и по-настоящему злилсяна него. Ведь он сам только вступал во взрослую жизнь, мог быобщаться с отцом на равных, и вдруг того не стало. И мать тожесразу уехала. Родители всегда довольствовались обществом другдруга, они составляли единое целое, занимались общим делом, помогаялюдям. И для Сэма в их жизни, словно не было места.

Зато ему нашлось место в жизни дяди Неда и тети Морин. Для нихон был, пожалуй, даже больше сыном, чем для собственныхродителей.

— Знаешь что, Сэм? Ты мне нравишься — с самой первой встречи.Причем тем сильнее, чем меньше усилий ты к этому прилагаешь. —Наклонившись, Пейдж поцеловала Сэма в щеку.

Он рассмеялся и покачал головой:

— На самом деле никогда еще мне не приходилось прилагать столькоусилий, чтобы понравиться женщине. Моя внешность, обаяние и деньгивсегда выполняли всю основную работу за меня. Главным образом,конечно, деньги, я себя на сей счет не обманываю.

— Ты забыл еще упомянуть про свою сексуальность и небывалуюскромность, — улыбаясь, добавила Пейдж. — Ладно, давай пригласи-каменя на ужин.

— С удовольствием. Мисс Холидей, не будете ли так любезны,составить мне сегодня компанию за ужином? — Сэм любовался Пейдж ибыл рад, что она, наконец улыбается.

— Значится ли в меню маринованный кальмар?

— Однозначно нет.

— Отлично. А вы, мистер Бэлфор, значитесь?

— Думаю, это можно устроить.

Девушка ловко поднялась с дивана, прежде чем Сэм успел сгрестиее в охапку и одарить жарким поцелуем. Ему хотелось зацеловать еедо беспамятства, она просто сводила его с ума и прекрасно этопонимала.

— Что ж, приглашение принимается. А теперь, с вашего позволения,займусь делами. Надо еще придумать, как извлечь из люстры мойбумажный позор.

Оставшись на диване один, Сэм наблюдал, как гостья выходит изкомнаты. Он чувствовал, что от одного только вида ее стройныхдлинных ног в глубинах его тела зарождается желание, а это быловесьма некстати в столь ранний час.

— Обещаю, мидий тоже не будет! — крикнул он вслед удаляющейсяПейдж и довольно улыбнулся, услышав ее веселый смех.

Еще минут пять Сэм просидел в библиотеке, разглядывая портретотца, а затем отправился к себе с намерением прочитать, наконецдосье Пейдж.