Ловушка для плейбоя

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Имеем честь пригласить Вас на прием, который состоится 24декабря в 20:00. Там Вы получите разъяснения касательнопреподнесенного Вам подарка. Билеты и подтверждение брони мест вгостинице для Вас и одного сопровождающего лица прилагаются. Одежда— вечерняя».

Едва взглянув на текст приглашения, Сэм Бэлфор бросил его встопку таких же, лежащих на роскошном рабочем столе красногодерева. Сидящий напротив в огромном кожаном кресле Сэмюель ЭдвардБэлфор Четвертый пристально посмотрел на племянника:

— Интересно, что означает этот жест?

— Охотно объясню. Мне очень жаль, дорогой мой Санта-Клаус, но,как и в прошлом году, оправдались мои ожидания, а не твои. Троедобряков альтруистов против пятнадцати обыкновенных потребителей.Помнишь советника по правам молодежи из Флориды? Это один изпоследних призеров. Получив твои деньги, через три дня он уже вовсювеселился в Вегасе. Предупреждал я тебя, что наличные даритьчревато. Так что, дядя Нед, всего трое из восемнадцати — новыйантирекорд, худший результат за все годы. И позволь мне не готовитьписьменный отчет на эту тему.

— Хорошо. Однако не забывай: в сопроводительном письме мы всегдауказываем, что получатель волен распорядиться подарком, как сочтетнужным.

— Точно. И большинство считает правильным оставить все себе, иплевать они хотели на все и вся вокруг. Свое получили, а доостальных им дела нет.

— Скажи-ка, Сэм, этот новый рекорд, как ты выразился... тебя-тосамого он огорчает или радует? Хотя, пожалуй, вопрос, скорее,риторический...

— Дядя Нед, дело не во мне. — Сэм не собирался оправдываться. —Ты занимаешься этим уже десять лет и не можешь не замечать, что скаждым годом картина все хуже. Пойми, наконец: люди не такие,какими тебе хотелось бы их видеть. Мы просто свора эгоцентричныххищников. Конечно, мы прикрываемся личинами добропорядочныхграждан, но на деле каждого волнует только он сам — и никтобольше.

— Да, а некоторые еще и циники, каких мало! — с удивлениемзаметил дядя Нед. — Согласен, Сэм, что результаты этого года весьмаогорчительны. Когда мы только начинали, больше половины призеровиспользовали наши подарки на благо нуждающимся.

— Да-да, знаю, ставили интересы окружающих выше собственных.Утопия.

— Почему же? Ты сказал, у нас все-таки есть три победителя.

Сэму стало жаль дядю.

— Послушай, дядя Нед, ты сделал все, что мог. Давай на этот разпросто отдадим тем, кто прошел испытание, их миллион, подпишем сними все полагающиеся бумаги и свернем эту деятельность. Не будемустраивать прием из-за трех человек, ладно? Это простобессмысленно. Или, может, ты хочешь пригласить всех участников ипосмотреть, как у них отвиснут челюсти, когда Брюс огласит правила,и они поймут, что большой приз получат лишь трое?

— А ведь тебя это позабавило бы, да?

— Вероятно... — Сэм пожал плечами. — Хотя нет. Не думаю. Что тутзабавного? Лично я считаю, что пятнадцать проигравших — абсолютнонормальные люди. Только дурак в состоянии отказаться от такогокуша. Дареному коню в зубы не смотрят, и все такое. Зачем ждать отлюдей чудес?

— Эх, парень. Ты разбиваешь мое старое сердце!

— Я просто говорю то, что думаю, — возразил Сэм, присев накраешек огромного стола. — Кроме того, дядя, я ведь показывал тебестатьи. Эта журналистка, Летиция Трент, не сдается. Уже все судачато твоей деятельности!

— Читал, читал. Таинственный миллиардер-отшельник, этакийСанта-Клаус, раздающий щедрые призы, чтобы посмотреть, какполучатели ими распорядятся. Бескорыстным победителям вручается вкачестве рождественского подарка миллион долларов, не облагаемыйналогами. Просто удивительно, насколько ее версия близка к истине.Но это все пока на уровне слухов, беспокоиться не о чем. Сравнениедаже лестно. Я уже и пузо себе отрастил, как у Санта-Клауса! —сказал он, похлопывая себя по внушительному животу, затем уже болеесерьезным тоном продолжил: — Ты же знаешь, Сэм, то было желаниеМорин, наше с ней совместное начинание. И мы сообща вели эту работунесколько лет. Потом Морин не стало. Этот проект — ее завещание, ия не брошу его, пока на свете не переведутся хорошие люди, что врядли когда-либо случится.

— Да, понимаю, прости, что завел этот разговор, — неохотносогласился Сэм.

Последние пять лет жизни тетя Морин была прикована к постели, иименно ей в голову пришла идея преподносить достойным согражданамщедрые подарки. Вместе с дядей Недом они целыми днями в прессе и вИнтернете собирали материалы, выискивали кандидатов и придумывали,что бы понравилось каждому из них. Если человек оставлял подароксебе, его участие в проекте на этом заканчивалось. Морин говорила,что он все равно заслужил награду. Однако на рождественский прием свручением главного приза таких людей уже не приглашали.

В глубине души Сэм считал, что дяде с тетей просто нравилосьчувствовать себя этакими вершителями судеб, но вслух он об этом,конечно, никогда не говорил и не поэтому стремился поскореепокончить с проектом. Сэму было больно наблюдать, как год за годомразбивается наивное сердце старика. Дядя считал, что сам процесспоиска и выбора претендентов, а также та радость, которую Мориниспытывала, когда призер жертвовал свой подарок на благо другим,помогли ей прожить намного дольше, чем предсказывали врачи. И,возможно, сейчас проект служит таким же лекарством для самого дядиНеда. Плохо то, что, похоже, эта деятельность выполняла еще и рольширмы, которой пожилой мужчина отгородился от всего окружающегомира. С. Эдвард Бэлфор Четвертый не выходил в свет, прятался отобщества с того самого дня, как умерла его жена Морин.

— Сэм?

— Да, дядя? — Племянник отсчитывал лишние приглашения, чтобывыбросить их в мусорную корзину.

— Добавь-ка одно приглашение. — С этими словами дядя Нед достализ ящика стола темно-зеленую папку. — Есть еще претендент.

— Я смотрю, ты так просто не сдаешься. — Сэм нехотя взял папку.— Даже если этот случай и выгорит, все равно получится четверо издевятнадцати. Не самый лучший показатель рентабельности, если быречь шла об инвестициях.

— В том-то и дело, Сэм, что людей нельзя впихнуть вбухгалтерскую ведомость, их невозможно расписать по колонкам«прибыль» и «убытки». Жаль, ты этого не понимаешь. И меня беспокоиттвое мнение о человечестве. У тебя нет оснований придерживатьсяподобного взгляда на жизнь. Можно подумать, ты вырос в борьбе сневзгодами и лишениями, а не в роскоши и достатке.

— Ну, что ты, я даже с трудом научился говорить, поскольку ротпостоянно был забит фамильным столовым серебром! — ухмыльнулсяСэм.

Дядя Нед грустно улыбнулся племяннику.

— А ты не задумывался, что, возможно, окружение влияет на твоемировосприятие? Все эти деловые и не только деловые партнеры — хотяесть среди них и очень привлекательные женщины — далеко не образчикщедрости.

— Так и есть. Они всегда четко понимают, что хотят извлечь изситуации и из общения со мной. Слава богу, в отличие от деловыхпартнеров, женщина для меня — это на один раз. Взамен одной оченьлегко подыскать другую. Но давай отложим душеспасительные беседы долучшей поры. — Сэм поднялся, держа папку. — Пойду, отдам Брюсу,чтобы начинал работать.

— Нет, Сэм. Планы изменились. Этой кандидатурой ты займешьсясам.

— Что? Брось, дядя. Я занимаюсь финансовыми вопросами,отчетностью, организую подарки, приглашения и рождественский прием.Все остальное — дело Брюса: встреча, развлечение гостей и особеннодоставка подарков и слежка. Не надо меня к этому привлекать.

— Ты будешь делать так, как я скажу, парень. — Тон, которымзаговорил дядя Нед, в прежние годы вселял ужас в членов советадиректоров. — Призер из местных, ехать никуда не придется. Так, чтосможешь спокойно выкроить время в промежутке между руководствоммоими компаниями и интрижками со смазливыми бабенками. К словусказать, та рыженькая, с которой ты встречался в прошлом месяце,действительно недурна.