Поцелуй куртизанки

— Вы шутите! — Мия подождала, но ответа непоследовало, и тогда она подумала, возможно ли, что он чувствует тоже, что и она. — Но мнение света должно вас волновать, оновсех волнует.

Он наклонился к ней.

— Я семь лет провел в Мексике. Познания, которые я тамполучил, навсегда изменили мой взгляд на мир. Меня не интересуютбессмысленные развлечения.

— Да, я понимаю, что путешествия оказывают такое влияние.Но там же, наверное, было какое-то общество, в котором вывращались? Или вы жили где-то в глухих местах, в окружении однихтолько дикарей?

Они оба перестали есть. Мия ждала его ответа. «Кто бы могподумать, что разговор с ним окажется таким увлекательным?»

— Мисс Кастеллано, там, где я выбрался на берег послекораблекрушения, никогда не слышали об Англии, Никому даже в головуне пришло спрашивать о моем общественном положении.

И тут Мия Кастеллано вскочила.

«Ну и что я теперь натворил?» Впрочем, Дэвид не сомневался, чтоон очень скоро это узнает, по тому что она не постесняется емусказать. Мисс Кастеллано не склонна к молчанию.

— Милорд, я думала, что у нас с вами будет цивилизованнаябеседа. — Она отодвинула стул от стола, толкнув его с излишнимусилием. — Но, по-видимому, я хотела слишком многого. Выпытались найти способ изумить меня, заставить меня недоумевать,говорите ли вы серьезно, пока в конце концов не сказали такое, чтомне сразу стало ясно: вы меня разыгрываете.

Дэвид промолчал. Елена предупреждала его, что мисс Кастеллановспыльчива, и он понимал ее вспышку. Впрочем, Пеннистаны тоже невсегда бывают дипломатичными и осмотрительными.

— Кораблекрушение в Мексике! Какая нелепость! — Онавозвела глаза к потолку, словно в молитве, потом, прищурившись,посмотрела на него. — Если это правда, тогда объясните, почемуя никогда не слышала эту историю раньше? Это было бы первым, что овас рассказывали бы в свете.

Она лишь немного повысила голос, но по ее театральному тону, погорящим глазам, по выразительной осанке было ясно, насколько онаразгневана. Мисс Кастеллано ждала его ответа не больше секунды.

— Лорд Дэвид, никто, я повторяю, ни один человек в свете,никто из членов семьи Пеннистан никогда не упоминал, что выпропадали на несколько лет.

Она глубоко вздохнула, чтобы подкрепить свою тираду, и Дэвидупришлось сделать над собой титаническое усилие, стараясь даже несмотреть на ее декольте.

— Если бы я это проглотила, не сомневаюсь, вы рассказали бымне что-нибудь еще более абсурдное. Что в Манчестере вас ждут женаи пятеро детей. Или что вы предпочитаете общество мужчин. Или чтовы убиваете людей, которые употребили имя Господа всуе. Или чтопосле того, как вы якобы потерпели кораблекрушение, вам пришлосьстать людоедом.

Воображение у неё действительно богатое, но пока что она непривела в качестве примера то, что было на самом деле. Дэвид открылрот — не для того, чтобы заговорить, а чтобы просто посмотреть, чтоона сделает, если он попытается высказаться. Она резко замоталаголовой:

— Даже не пытайтесь оправдать свое поведение. Если тольковы не собираетесь извиниться. Оставляю вас с вашим холодным обедом,с вашими бумагами и нелепыми россказнями о торговле, об уходе изобщества и, ах да, о вашем кораблекрушении в Мексике. Я ухожу,чего, уверена, вы с самого начала и добивались.

Мисс Кастеллано вышла из комнаты, но, к его удивлению, нехлопнула при этом дверью. Наконец стало тихо, но в воздухе,казалось, еще потрескивали последние искры ее гневной вспышки.Дэвид рассмеялся. Громко.

Он рассказал ей чистую правду.

В пути она показала себя хорошей путешественницей — ни разу непожаловалась на недомогание горничной, хотя оно должно былопричинять ей большие неудобства. Он видел, как Мию заделанедоброжелательность леди Белфорт, он даже заметил, что миссКастеллано оставила волосы распущенными, чтобы не нагружать лишнийраз горничную. Памятуя обо всем этом, он сделал все, что мог, чтобысоставить ей за обедом приятную компанию. И самым жалким образомпотерпел фиаско.

Этот результат лишь подтвердил, что он напрочь лишен светскойобходительности.

— Пусть это послужит уроком, — сказал он вслух, подинв пустой комнате.

Вместо того чтобы рассказывать ей, что он собирается построитьхлопкопрядильную фабрику, что он служил во флоте и единственныйвыжил после кораблекрушения у берегов Мексики, по-видимому,следовало найти более подходящую тему для беседы, например,поговорить о том, какие цвета модны в этом сезоне, или дажепредложить ей взять напрокат лошадь, чтобы завтра она могла ехатьверхом, если ее горничной по-прежнему будет нездоровиться.

Дэвид бросил есть, снова наполнил кружку и пересел за письменныйстол, чтобы продолжить работу, — по-видимому, только для этогоон и годится. Первым делом он должен написать попечителямгерцогства Мерион.

Дэвид открыл дорожный письменный прибор. Доставая перо, бумагу ичернила, он вспомнил, как они с Лином провели целый час, оживленнообсуждая, как подойти к попечителям с таким необычным предложением,как вложения в хлопкопрядильную фабрику. Это было после несколькихчасов куда более напряженных дебатов с герцогом, которого нужнобыло убедить в первую очередь. Его брат относился к своей ролиочень серьезно.

— Я намерен оставить поместье в еще лучшем состоянии, чемоно мне досталось, — сказал Лин. — Отец упорным трудомсоздал прочную финансовую основу. И я не собираюсь подрывать еедаже для того, чтобы поддержать тебя, Дэвид.

Это был не вотум доверия, на который надеялся Дэвид, и онпочувствовал себя попрошайкой. Не будь он так уверен, чтопроизводство создаст еще большее богатство, чем тысячи акров земли,принадлежащей герцогству, он бы тогда же встал и ушел. Более пятистолетий мерой богатства Мерионов была земля, земля и еще разземля. Но времена меняются, на это Дэвид и упирал.

Довод, который помог ему победить, подсказало сердце, и он знал,что если и это не убедит герцога, то дальше бесполезно ипытаться.

— Брат, будучи в Мексике, я на собственном опыте узнал, какэто отвратительно — быть без средств, и какой это кошмар —находиться под властью кого-то другого, не имея представления, чтопринесет следующий день, живя почти без надежды. Дав работу какможно большему числу мужчин и даже женщин и детей, мы покончим сбеспорядками, мы дадим им всем веру в будущее. Если изкораблекрушения и вышло хоть что-то хорошее, то это мое знание, какживут бедные люди и как им можно помочь.

Дэвид не стал добавлять, что герцогу Мериону этого никогда непонять.

Герцог кивнул, и Дэвиду даже не нужно было слушать, что онскажет, чтобы понять, что брата удалось убедить. Он видел это поего глазам, по сочувствию, прозвучавшему в голосе. Но будучичеловеком осмотрительным, герцог хотел заручиться согласиемпопечителей.

— Лин, ты не нуждаешься в их одобрении. И я говорю это непотому, что мне лень написать письмо.

— Я считаю необходимым поставить их в известность.

Герцог откинулся на спинку стула и поднял ноги на письменныйстол — это было верным признаком того, что теперь братья на однойстороне.

— Дэвид, не думай, что я намерен подключить их к этомуделу. Суть в том, что никогда не знаешь, когда может потребоватьсяих поддержка в каком-нибудь деле, которое действительно в ихвласти.

— Тогда позволь обрисовать в общих чертах, что я скажу тебеи им. — Дэвид помнил, что он ходил взад-вперед по комнате,упорядочивая свои мысли. — Мой план совместной работы сТомасом Себолдом над созданием фабрики, подобной Лонг-Бэнк,просчитан на нескольких уровнях и надежен. Его фабрика приноситприбыль.

— Это главное. Интерес попечителей к выгоде уступает толькоотсутствию у них воображения.

— Да, но я постараюсь быть тактичнее в формулировках.

— В этом я полагаюсь на тебя. Ты можешь быть оченьпрямолинеен в речах, но твои письма всегда рассудительны ипродуманы. — Лин не ждал каких-либо объяснений этогообстоятельства, да Дэвид и не мог бы объяснить. Герцог засмеялся,опустил ноги на пол и принял более внушительную позу. — Дажепритом, что фабрика приносит прибыль, сомневаюсь, что напопечителей произведет впечатление жилье, которое Себолдпредоставляет своим работниками.