Поцелуй куртизанки

Джанина расплакалась.

— Ее не похитили.

Оливию однажды похищали, и совершенно невозможно, чтобы такоеслучилось снова. Дэвид не желал допускать даже мысли об этом.

— Очень хорошо, — сказала Джанина таким тоном, какбудто у него была прямая связь с Богом и она знала это точно.

— Я пойду и поищу ее в тех местах, где она вероятнее всегоможет оказаться. Вернусь через час или раньше.

— Да, пойдите и поищите ее.

Он начал поиски с восточной комнаты. Было логично предположить,что перед обедом лакей направил ее именно сюда. Дэвид нашел, чтовсе вещи на своих местах, впрочем, если Мия что-то и оставила послесебя, слуги давно бы это убрали. Он увидел на столе книгу и подошелпрочесть название. Книги — это единственное, что слугам было невелено убирать. Это была Джейн Остен, роман, который Миячитала, — «Нортенгерское аббатство». Дэвид взял книгу, вышелиз комнаты, повернул направо и медленно пошел по коридору, какбудто он мог найти путь к Мии, почуяв ее присутствие. Пройдя покоридору, он понял, что почувствовал. Он услышал музыку. Мия нашлафортепиано и села играть. Дэвиду достаточно было услышать ее игру,как он сразу понял, в каком она настроении.

Он пошел на звуки музыки. Ему не обязательно было подходитьближе, чтобы понять, что ей одиноко. Он не узнал композитора, также как она не узнала бы имя архитектора, но если бы ему нужно былопредставить музыку, которую она играла, в виде картины, то он быпредставил женщину, потерянную, одинокую, печальную и такую жепрекрасную, как мелодия, которую она играла.

Дэвид остановился в тускло освещенном коридоре под самой дверьюмузыкальной комнаты и подождал, будет ли она играть дальше, когдазакончит эту пьесу. Мия продолжила, на этот раз она заиграл акакой-то гимн. Дэвид не мог вспомнить его название. Он слышал, чтоона поет, но не различал слов, песня продолжалась, и Мия играла всегромче, так что Дэвид даже засомневался, выдержит ли инструменттакой напор.

Дэвид толкнул дверь и вошел в комнату. Горел только одинподсвечник. Мия подняла взгляд и перестала петь. Потом посмотрелана клавиши и закончила гимн звучным аккордом. Эхо смолкнувшеймузыки сменилось полной тишиной. Дэвид подошел к банкетке и сел накраешек, рядом с Мией. Банкетка не была рассчитана на двоих, и ихплечи соприкоснулись.

— Прошу прощения, я играла слишком громко.

Мия отодвинулась, чтобы не касаться его, но он все ещечувствовал аромат ее духов. Тех самых, которые напоминали ему опряных цветах и о том, как ее волосы смотрелись на фоне обнаженнойкожи.

Он начал говорить, но обнаружил, что в горле встал ком. Емупришлось прокашляться, прежде чем он смог произнести слово.

— В этой части дома никто не спит. Мы проходим через нее,когда хотим срезать путь к спальням на восточной стороне, но сейчасуже поздно, так что все наверняка в своих постелях.

Мия кивнула и взяла несколько нот наугад. Ее длинные, мягкиепальцы составляли контраст с жесткими, плоскими клавишами изслоновой кости.

— Джанина подумала, что вы пропали, и попросила васнайти.

Мия перестала перебирать клавиши.

— Господи, она могла бы спросить лакеев.

— Мне показалось, что она по-настоящему расстроена. Хотятеперь, когда я об этом думаю, мне кажется это странным. Что моглос вами случиться?

«Может быть, девчонка пытается играть роль свахи?»

— Она волнуется из-за каждого моего приключения. Если бы яначала исследовать замок без сопровождающего, она бызанервничала. — Мия собрала ноты. — Как прошел обед уГарретов?

— Очень хорошо. — Дэвид снова придвинулся к Мие, егозабавляло, что она старается к нему не прикасаться. — Прошупрощения, что я не пригласил вас пойти со мной.

Дэвид подумал, что не было бы ничего страшного, если бы он взялМию с собой. Неудивительно, если она думает, что никогда невпишется в этот дом. В довершение всего она спустилась на обед иобнаружила, что там никого нет. Ее первый вечер в Пеннфордеполучился ужасным.

— Что ж, сейчас я с вами. — Мия встала. —Дэвид! — Она дождалась, когда все его внимание будетпринадлежать ей. — Сегодня вечером мне очень хотелось увидетьвас и сказать, что я сожалею, если в Сэндлтоне сделала хотьчто-нибудь, что помешает осуществлению вашего проекта.

— Не помешает, если мы никому не расскажем.

Дэвид постарался ответить рассудительно, хотя мысли, возникшие унего при упоминании о Сэндлтоне, были какими угодно, только неразумными.

— Елена мне объяснила, насколько это важно для вас. Жаль,что я не понимала этого раньше. Жаль, что вы сами мне это необъяснили.

— А того, что я проводил каждый свободный час за изучениемпланов и написанием писем, было недостаточно?

— Я думала, это только предлог, чтобы избегать меня.

— Мия…

Дэвид замолчал на полуслове. Вряд ли он мог винить ее за такиемысли, отчасти они были справедливы.

— Признайтесь, Дэвид, вы, может, и работали, но ведь вывсячески старались меня избегать. — Казалось, Мия толькотеперь заметила, как стемнело. — Который час?

— За полночь, я думаю.

— Ой, мы не должны в такой час оставаться наедине.

— Где же ваша любовь к приключениям?

— Сегодня я поняла, что моя любовь к приключениям моглапоставить под угрозу ваш проект, который для вас так важен. —Мия говорила так, будто он сам этого не понимал. — Не стоитменя за это винить. Одно то, что я хочу быть независимой женщиной,еще не означает, что я думаю только о том, чего я хочу и что мненужно.

Дэвид встал, и ее книга упала на пол.

— Что это?

— Книга, которую вы забыли в восточной комнате.

Мия опустилась на корточки, чтобы поднять книгу, и задела егоноги. Даже от этого невинного прикосновения по его телу проскочилиискры. Дэвид попытался не обращать на это внимания, не думать овозможностях, которые предлагает эта ситуация, не думать о том, чтоони одни.

— Мия, не надо, я подниму.

Ее аромат был таким же пьянящим, как сны о ней. Дэвид попыталсяее оттолкнуть. Его пальцы задели ее щеку и замедлили движение,задержались.

— Дэвид, — прошептала Мия. — Ты должен знать, чтоя все еще тебя хочу.

Она встала на колени, но даже не попыталась поднять книгу. Еевзгляд сказал Дэвиду, что она понимает, как выглядит, стоя передним на коленях. Мия опустила глаза, ее взгляд остановился на егобрюках. Дэвид видел, как она чуть заметно улыбнулась в своейозорной манере, которая означала то, что она назвала быприключением, а он назвал бы проблемой. Она посмотрела ему в глаза,потом быстро, словно мигнув, снова взглянула вниз. Потом вытянулагубы и подула.

Это было всего лишь дуновение, не больше, но все тело Дэвидасодрогнулось в ответ.

— Ах, вот бы ты желал меня так сильно, что послал бы весьмир к черту и сделал бы меня своей, чего бы это ни стоило!

Дэвид положил руку ей на голову. Ему самому хотелось, чтобы онмог сказать слова, которые она хотела от него услышать, хотелосьпринять ее приглашение. Собственное тело молило его сделать полшагавперед, приблизиться к ней, прикоснуться, а там — будь чтобудет.

— Дэвид! Мия!

Мия ахнула.

— Я не собираюсь спрашивать, что вы здесь делаете в такихпозах.

Мия вскочила. Стоило Дэвиду услышать голос брата, как еговозбуждение мгновенно прошло.

— Я искала книгу, которая упала на пол. Она под банкеткой.Ваша светлость, это правда. Вам не видно, потому что фортепианозагораживает.

— Не оскорбляйте меня выдумками.

— Лин, это правда.

— Но это не объясняет, что вы вообще делаете здесь в такойчас наедине. Спален вам недостаточно? Или спальня — это для васслишком банально?

Повисло долгое, напряженное молчание, оно передавало отвращениегерцога не хуже, чем слова. Наконец он заговорил:

— Завтра в десять утра жду вас в моем кабинете. Обоих.

Дэвид быстро прикрыл рот Мии своей рукой: он был уверен, что онасобиралась закричать «нет».

— Да, ваша светлость, — сказал он. — Мы обабудем.

Он обращался уже к спине брата. Мерион не стал ждать ответа.

— Господи, Дэвид, что же нам делать?