Поцелуй куртизанки

Мия немного подушилась, пряный аромат духов напоминал ей оночных свиданиях. Потом она взяла книгу — на случай если придетсяждать — и с подсказки лакея нашла дорогу в комнату, где семьясобиралась перед обедом.

В комнате было пусто, и даже камин не горел. Однако Мия налиласебе вина и села дожидаться остальных. По всей вероятности,компания должна быть небольшой, возможно, к герцогу, Дэвиду и к нейсамой присоединятся Оливия и Майкл. Это было бы идеально. Послеобеда все могли бы пойти к Елене и выпить кофе в ее комнате.

Мия отпила немного вина из бокала и в это время услышала, чтокто-то подходит к двери. В комнату вошел Уинтроп, неприветливоглядя на нее. «Он вообще когда-нибудь улыбается?»

— Мисс Кастеллано, неужели вам никто не сказал, что сегодняне будет семейного обеда?

Мия очень, очень осторожно поставила бокал с вином.

— Вот как, не будет?

По-видимому, Уинтроп прочел в ее взгляде вопрос.

— Лорд Дэвид ушел к Гарретам, а его светлость обедаетнаедине с ее светлостью. Экономка позаботилась, чтобы вам доставилиобед на подносе в вашу комнату.

— Очень хорошо.

Мия постаралась не показать, насколько она унижена, Уинтропвыждал несколько мгновений, потом поклонился и ушел.

Мия допила вино одним длинным глотком и посмотрела на картинунад камином. Ей так хотелось увидеть сегодня Дэвида. Она надеяласьиз общего разговора или от него самого узнать побольше о егобудущей фабрике. Если бы она поняла, о чем идет речь, то смогла быпринять участие в разговоре и показать, что ей небезразлично то,что важно для него.

Мия посмотрела на бокал, крепко стиснула его, а потом с силойшвырнула в камин. Он разбился. Она опустилась на ближайший стул.Она знала, что это ребячество — швырять посуду от обиды, когдаизвестно, что весь дом очень озабочен предстоящими родамигерцогини. Она даже не получила от броска особого удовлетворения иуж точно ничего не достигла. Что она могла сейчас сделать, так этонайти музыкальную комнату, сесть за фортепиано и играть Бетховена,все, что только вспомнит. Когда Мия чувствовала себя несчастной,музыка Бетховена ей всегда помогала.

Собрав остатки чувства собственного достоинства, Мия вышла изкомнаты. Она не стала спрашивать дорогу у лакеев — это бы лишнийраз показало, насколько она чужая в этом доме. Однажды она бывала вэтой музыкальной комнате и теперь собиралась найти еесамостоятельно. Мия целеустремленно пошла по коридору.

Дэвид возвращался в замок. На обратном пути он еще меньшеобращал внимание на то, что его окружает. За обедом с виномпоследовал портвейн, который друг прислал Гаррету из Европы. Оливияушла сказать сыну «спокойной ночи», и это оказалось удобнымпредлогом исчезнуть до конца вечера. После этого Дэвид смогспокойно поговорить с Майклом о своих надеждах получитьфинансирование для хлопкопрядильной фабрики. К тому времени, когдаГаррет решил, что речь Дэвида звучит достаточно убедительно, ониуспели вдвоем прикончить бутылку портвейна. К теме отношений Дэвидаи Мии Гаррет больше не возвращался. Он умел закрывать тему — толькопотому его и можно было терпеть. Ну и еще потому, что он всегда былрад встретиться с Дэвидом на боксерском ринге. Они договорились назавтра, и Гаррет с нетерпением ждал поединка Дэвида с Ромеро.

Боксерские матчи лишь на время отвлекут его внимание, не болеетого. Гаррет мог больше и не упоминать Мию, но Дэвид все равноостро сознавал, что вопрос его будущего с Мией Кастеллано не решен.Весь вечер у него не выходили из головы слова Гаррета, что Дэвидимеет такое же право на счастье, как и все остальные. Майкл говорилочень убедительно. А Дэвид был совершенно уверен, что покончил дажес мыслями о счастье. Жизнь на Мексикадо научила его очень тщательноскрывать свои симпатии и надолго, если не навсегда, отречься отвсякой надежды на счастье. Он не собирался рисковать своим сердцемили жизнями других людей. Но он снова рискнул полюбить, когдавернулся домой, в круг своей семьи. В качестве герцога Лин егочасто раздражал и вызывал досаду, но как брата он любил его всемсердцем. То же самое было справедливо и по отношению к Гейбриелу,который жил так далеко, что они виделись всего лишь пару раз в год.Привязанность не уменьшалась от расстояния. Даже Джессу, которыйпоследние четыре года пропадал в игорных домах, нашлось место всердце Дэвида. А Оливию было просто невозможно не любить.

Дэвид достал из кармана недокуренную сигарету и снова зажегее.

Если бы он признался, что любит, то Гаррет сказал бы, что заэтим должно последовать удовлетворение и счастье. Удовлетворениеему принесет хлопкопрядильная фабрика, в этом Дэвид не сомневался,но что сделало бы его счастливым, он преставления не имел. Такойобраз мысли казался ему очень эгоистичным. Дэвид решил, что был бысчастлив, если бы проект фабрики было чуть легче воплотить в жизнь.Если бы счастье и простота шли рука об руку, то его жизнь стала быпроще, если бы Мия не забеременела, она стала бы неизмеримо проще;если бы им не пришлось пожениться… если бы он никогда больше ее неувидел… Да, жизнь стала бы намного проще, но вовсе не интереснее.Или не «забавнее», как сказала бы Мия. Будь она сейчас с ним, онабы пританцовывала рядом, потому что просто идти — это для нееслишком обыкновенно. Она бы поддразнивала его, искушала, потому чтоони были бы одни в темноте. Даже это прозаическое возвращение взамок стало бы для них приключением. А как только они вернулись бы,она бы потребовала, чтобы он пришел переворачивать страницы, когдаона будет играть на фортепиано, хотя ему следовало уделитьнекоторое время чтению газет, доставленных из Лондона, чтобыузнать, какие произошли перемены. То есть если бы он позволил Мииотвлечь его развлечениями, то он проигнорировал бы свои настоящиеобязанности. Неужели Бог хотел, чтобы он обрел счастье ценой отказаот этих обязанностей? Дэвид готов был побиться об заклад, что натакой вопрос даже Гаррету было бы нелегко ответить.

Дэвид вошел в замок через боковую дверь. Ночной привратникприветствовал его словами:

— С вами желает поговорить горничная мисс Кастеллано.

Черт! Что могло случиться? Дэвид плохо знал гостевое крыло, иему пришлось спросить у лакея, где остановилась Мия. Найдя еекомнату, он постучал в дверь. Джанина тут же распахнула ее ирасплакалась.

— Бог мой, Джанина, что случилось?

— Милорд, вы были так добры ко мне, прошу вас, не откажитемне в помощи и теперь.

— Ну конечно, конечно! — Дэвид взял ее за руки. —Расскажи, что случилось.

— Мия пропала, я не могу ее найти! Она не прикоснулась кобеду, он стоял здесь на подносе и совсем остыл. — Джанинаосвободила руки из рук Дэвида и махнула в сторону стола, теперьпустого. — Мия спустилась на обед, она была так прекрасна сцветами в волосах… и так и не вернулась.

— Она спустилась на обед? Вам никто не сказал, чтосемейного обеда не будет?

— Никто не сказал ни мне, ни ей. Кто-то должен был сказать,ведь они принесли ей поднос, но она не возвращалась.

— Откуда ты знаешь?

— Мия всегда оставляет вещи или на стуле, или на кровати,или на полу. Уж кто-кто, а вы должны были это заметить: если онабывает в комнате, то всегда что-нибудь оставляет после себя.

Дэвид не был уверен, что имела в виду Джанина, но действительно,после той ночи, когда они впервые были вместе, он обнаружил в своейкомнате ее туфли, а в чашке — шпильки для волос.

— Ты кому-нибудь рассказала?

— Нет, милорд. Я послала лакея попросить, чтобы васприслали ко мне, когда вы вернетесь. Я подумала, что вы с Миеймогли быть вместе.

Дэвид замотал головой:

— Я уверен, что она не пропала. Замок большой, должно быть,она устроила себе очередное приключение. Она бы так и сказала, еслибы в самом деле потерялась.

— Терпеть не могу приключения. — Дэвид впервые услышалМию в голосе ее сестры; — Милорд, прошу вас, поищите ее. Я будуждать здесь. Она очень смутится, если ее начнет искать многонароду, она не захочет расстроить герцога и герцогиню. А если, онасбежала, то лучше, чтобы об этом никто не знал, А вдруг ее похитилии держат в плену, чтобы получить выкуп?